Несгораемая страсть - Бак Кэрол - Страница 32

— Аминь, — пробормотала она наконец и встала с колен.

— Я надеялась, что встречу тебя здесь, деточка, — произнес приятный голос.

Кизия обернулась.

— Миз Хелена Роза!

— Я только что от Ральфа.

— Как он?

Пожилая женщина вздохнула.

— Плохо. Он опять пропустил процедуры.

— Я говорила с Фебой Донован…

— Молодой женой Джексона Миллера?

— Да. Она утром навещала Шкафа, а потом приехала ко мне. Ее это тоже беспокоит.

Очередной вздох. Обычно полная энергии, мама Шкафа казалась крайне утомленной.

— Вы с ним…?

— Тоже плохо, миз Хелена Роза. Но я пришла сюда, чтоб кое-что исправить.

— Что?

Кизия развела руками.

— Я как раз сейчас пытаюсь это обдумать.

— Это хорошее место для раздумий.

— Это хорошее место для многого.

— Я не спрашиваю, что случилось между тобой и Ральфом, — произнесла пожилая женщина после недолгой паузы.

— Не думаю, что смогла бы это объяснить, — честно ответила Кизия. — Поэтому я пришла сюда. Чтобы разобраться в себе… и в нем.

— Он боится, понимаешь. — В глазах Хелены Розы Рэндалл блестели слезы. — Чтобы он ни говорил, ты должна помнить, что он боится. А он не привык бояться. Не привык быть слабым.

— Шкаф не слабый, — возразила Кизия, не раздумывая. — Я знаю, что он ранен. И знаю, что по мнению врачей, он больше не сможет работать пожарным. Но это не делает его слабым, миз Хелена Роза. Ваш сын — самый сильный человек из всех, кого я знаю. Не потому, что у него рост под два метра, и что он может поднять груз в два раза больше собственного веса, если постарается. А потому, что он добрый, любящий и порядочный человек. Он был сильным с самыми разными людьми и в самых разных ситуациях. Со школьниками, которых учил технике безопасности. С подростками, которым давал советы в церкви. Со мной. Поэтому я люблю его так сильно. Потому что он силен своим рассудком, своим сердцем и своей душой. Я знаю, что такое слабые люди. Я была замужем за таким человеком почти три года, и он чуть не убил меня. Шкаф не такой. Я не говорю, что он идеал. Но он не слабый!

Кизия умолкла, слегка смущенная собственной горячностью. Мама Шкафа, напротив, казалась очень спокойной.

— Если ты так сильно любишь моего сына, деточка, — тихо сказала она, — то почему не ответила «да», когда он просил твоей руки в первый раз.

Снова туда же, — вздрогнув, подумала Кизия. Вопрос Хелены Розы был более вежливым вариантом того обвинения, которое обрушил на нее Шкаф три дня назад.

«Я просил твоей руки три раза, — сказал он. — Три раза! Почему ты не могла ответить „да“ до того, как я загремел в эту долбаную больницу?»

Почему?

Почему?

ПОЧЕМУ?

И тогда, неожиданно, Кизия поняла.

Если бы Кизия ворвалась в его палату минутой раньше, то как раз застала бы его за использованием утки. В дверях она чуть не столкнулась с санитаром, который помогал Шкафу в этом интимном ритуале.

— Мистер Рэндалл не хочет гостей! — возразил хрупкий молодой человек.

— Не проблема, — моментально огрызнулась Кизия. — Я не гость.

— Но…

— Мы позвоним, если что-нибудь понадобится.

Через мгновение санитар уже стоял в коридоре, а дверь палаты закрылась прямо перед его носом.

Шкаф с трудом приподнялся, заметив, как ускорилось его сердцебиение. Кизия застала его врасплох.

— Чего, — он прочистил горло, — ты хочешь, Кизия?

Она подошла к кровати. Ее щеки горели. Глаза метали молнии. Она казалась безумно красивой. И очень, очень злой. Злой, как никогда.

— Я хочу ответить на вопрос, который ты мне задал три дня назад, — сказала она. — Тот, на который я должна была найти ответ, чтобы ты снова захотел меня увидеть. Так вот. Причина, по которой я отвергала твое предложение, в том, что я боялась. Но не тебя, Шкаф. Ни в коем случае. Я боялась себя.

— Я не…

— Помнишь, я сказала тебе, что ты единственный не считаешь меня виноватой в том, как обращался со мной Тайрелл? Несколько минут назад я поняла, что в первую очередь я сама винила себя в случившемся. Да, конечно, я знала, что Тайрелл насильник. Но в глубине души верила, что это из-за меня. Я верила, что что-то во мне… какие-то мои слова или поступки… приводили к тому, что муж меня бил. Более того, я верила, что это «что-то» может подействовать на другого мужчину… пусть даже доброго, нежного, порядочного.

У Шкафа сжалось сердце.

— Ох, Кизия…

Она взяла его за руку.

— Слушай дальше. В то утро, когда я наконец ушла от Тайрелла, я слышала внутренний голос, который сказал, что я не заслуживаю такого жестокого обращения. Но он ни разу не говорил мне, да я и не задавалась таким вопросом, чего я заслуживаю. Теперь я поняла. Я заслуживаю лучшего. И лучшее, на мой взгляд, это ты. Настоящий ты. Не этот утонувший в соплях нытик, каким ты был в последние несколько дней. Я не знаю, что заставляло тебя пропускать процедуры, Шкаф Рэндалл, но я хочу, чтобы это больше не повторялось.

— Я уже не стану таким, как раньше, Кизия, — возразил Шкаф. Упрек его уязвил, хотя он знал, что это правда.

— Почему?

— Потому что я больше не смогу работать пожарным.

— И это все, кем ты можешь быть?

— Это важно для меня.

— Было важно. Ты был прекрасным пожарным, Шкаф. И я всем сердцем жалею, что ты вынужден оставить свою профессию. Но так вышло. Тебе придется справиться с этим и жить дальше. И я все время буду тебя поддерживать. Какое бы дело ты ни выбрал. Куда бы ни пошел. Я буду с тобой, потому что люблю тебя. Я люблю тебя всей душой. Всем, что у меня есть. И я жду от тебя такой же любви, как моя.

— Потому что ты заслуживаешь лучшего.

— Ага.

— А чего заслуживаю я?

— Тебе решать.

Молчание было долгим. Затем Шкаф потянулся к кнопке вызова медсестры.

— Как ты меня назвала? — спросил он. — Утонувшим в соплях нытиком?

— Ну…

В этот миг дверь распахнулось. На пороге стояло человек шесть, и все наверняка подслушивали. Среди них оказалась мама Шкафа и Бернадина Уоллес.

— Вы звонили? — спросил кто-то из вошедших.

— Ага. Насчет этого сеанса физиотерапии, который я пропустил утром. Как вы думаете, его нельзя перенести на вечер?

— Это… важно? — спросил кто-то другой.

Шкаф протянул левую руку женщине, которую любил. Она взяла ее без колебаний. Их ладони сомкнулись. Пальцы переплелись.

— Ага, — сказал он. — Потому что если я не начну лечиться, будущая жена надерет мне мою черную задницу.

— Уж в этом не сомневайся, — усмехнулась Кизия и страстно его поцеловала.

Ральф Букер Рэндалл и Кизия Лоррейн Кэрью поженились через месяц, окруженные огромной толпой родственников и друзей. Хотя невеста была готова выйти замуж хоть сейчас, будущий муж заявил, что ему требуется некоторое время. Вспомнив, сколько терпения проявил ее любимый в прошлом, Кизия без возражений согласилась подождать.

То, что жених с пользой провел четыре недели помолвки, подкреплялось тем фактом, что он произнес свою клятву стоя и страстно обнял молодую жену под занавес.

Естественно, эти объятия вызвали бурное обсуждение среди гостей. К примеру, молодоженам удалось подслушать один очень выразительный обмен мнениями между двумя офицерами пожарной службы, Джей Ти Уилсоном и Бобби Роббинсом.

— Вот это был поцелуй, — восхитился Джей Ти. — Скажи, круто?

— Первоклассный, — согласился Бобби, откупоривая шампанское. — А может, еще круче.

— А ты как думаешь? — прошептала Кизия Рэндалл, крепче прижавшись к своему мужу.

Шкаф усмехнулся, его зубы ярко сверкнули из-под усов. Выражение темных глаз было очень нежным, хотя и чуточку самоуверенным.

— Я думаю, наша любовь, как пожар, киска, — мягко ответил он. — И ничто на свете не сможет ее погасить.