Инь и Ян - Акунин Борис - Страница 24

Аркаша: Не моя забота? Эх вы, Евины дочки. Глядите, после не пожалейте. Это я сегодня никто, лакей-с, а завтра, может быть, стану все. Захочете ко мне подсластиться, а я на вас и не гляну-с. Не пара вы мне будете.

Глаша: Что это вы так загордились-то? С каких барышей?

Аркаша: Об том вам знать незачем-с. А только упускаете вы, Глафира Родионовна, свое счастье. (Наступает на нее.) Говорите правду, как на святой исповеди: тискались с косорылым?

Глаша: У самого у вас рыло накось! И дух изо рта! А Масаил Иваныч мужчина чистенький, гладкий!

Аркаша: Вот ты как? Гулящая! Истреблю!

Отбирает у нее молот, замахивается. Глаша пронзительно визжит.

Из-за кулис выскакивает Маса, воинственно шипя и выставив вперед руки.

Аркаша отбегает. Глаша прячется Масе за спину.

Аркаша (размахивая молотом): Не моги драться! Нет такого закона, чтоб басурманы русского человека ногами по харе мордовали!

Маса: Давать вопрос.

Аркаша: Вопрос можно, только руки прибери. И коленками не приседай.

Маса: Арукася и докутор Диксон друзья?

Аркаша: Чево? Какой они нам друг! Они сами по себе, мы сами по себе.

Глаша (всхлипывая): Брешет он! Чуть не каждый вечер к англичанину ходил. Сколько раз мне хвастался! Масаил Иваныч, он меня за плечо! Больно! (Плачет.)

Маса (наступая на Аркашу): Дрозьки – это радз. Докутор друг – это два. Дедукция. Давай-давай. Вести господин. Дерать допрос.

Глаша: Так его, Масаил Иваныч! Он дрожки сломал, и с доктором-покойником все шушукался, и еще вокруг барышни все крутился, шпионничал! Он убивец, больше некому! И меня истребить грозился! Чуть жизни не лишил!

Громко плачет.

Маса, достает свой свиток, отрывает клочок, вытирает ей слезы. Жалостно цокает.

Аркаша, воспользовавшись этим, сбивает молотом со стола лампу. Звон стекла. Свет на сцене гаснет. Топот ног.

Крик Масы: Томарэ!

Крик Глаши: Масушка! Не пущу! Убьет он тебя!

Голос Масы: Грася-сан, догонять, догонять! А, тикусе!

5. Разбитое сердце

Занавес слева закрылся, открылся справа. Там лаборатория: стол с колбами и ретортами, на столе лежит черный кролик. Ян в фартуке склонился над кроликом. Рядом Инга, она держит в руках веер.

Инга: Как я рада! Не расстраивайся из-за кролика. Мы купим тебе тысячу других. Мы построим настоящую лабораторию, у тебя будут квалифицированные ассистенты. Ты непременно своего добьешься. И мы с тобой будем очень, очень счастливы.

Кладет ему руку на плечо.

Ян (раздраженно дернув плечом): Подыхает! Мышцы одеревенели! Что я делаю не так? Что?

Инга (трогает его за воротник): Несвежий… А у меня ты будешь окружен заботой, у тебя всегда будут чистые, накрахмаленные рубашки. По вечерам мы будем пить чай, и ты будешь рассказывать мне о своей работе. Ты увидишь, какое это счастье – семья.

Ян (оглядывается на нее): Лаборатория, животные, ассистенты – да-да. Слушай, этот веер, говорят, стоит миллион. Ты теперь богата. Купи его у меня, а? За полцены уступлю, мне хватит.

Инга: Купи? Купи?!

Ян: Ну да. А что такого? Я, конечно, могу продать его кому-нибудь из этих, из коллекционеров, но это время, хлопоты. Работать нужно. Ты ведь желаешь мне добра, ты моя кузина. Дай хоть двести тысяч. Даже сто. Мне хватит. У меня будет лаборатория, а ты восстановишь дядину коллекцию, вернешь в нее самый ценный экспонат.

Инга: Да я и так куплю тебе лабораторию! Мы устроим ее прямо здесь, в Эрмитаже, хочешь?

Ян: Хм… Понимаешь… Вообще-то настоящему ученому не следует жениться. Пойдут пеленки, няньки. Чаепития, и жена все расспрашивает, и нужно ей объяснять… Давай лучше ты купишь у меня веер. Пятьдесят тысяч, и он твой.

Инга резко отворачивается и стоит так, спиной, некоторое время. Потом вновь оборачивается к нему.

Инга: Я не нужна тебе… Хотела подарить тебе свою жизнь, а ты в этом подарке не нуждаешься… Что ж, пусть так. Будь по-твоему.

Ян: Ты только не обижайся, ладно? Ну какой из меня муж, сама посуди.

Инга: Я не буду обижаться.

Ян (встревоженно): А веер купишь?

Инга: Куплю.

Ян: За пятьдесят тысяч?

Инга: Почему за пятьдесят? Ты говорил миллион – значит, миллион. Нынче же отдам распоряжение в банк. У тебя будет все, что ты хочешь…

Ян хочет обнять ее, вместо этого начинает жать руку, соображает, что она в резиновой перчатке, стягивает ее зубами. Рукопожатие.

Ян: Все, уговор. Веер твой. А миллион мой. Ты не передумаешь?

Инга: Уговор…

Ян: Ура! Сделка века совершилась! (Склоняется над кроликом, напевая из «Оды к радости».) «Freude, schdne Gotterfunken, Tochter aus Elysium…»

Инга печально за ним наблюдает. Оба повернуты спиной или вполоборота к залу.

В это время из-за кулисы появляется Аркаша с молотом в руке. Ступая на цыпочках, проникает в лабораторию и закрывает за собой занавес.

6. Удар ногой

Перед занавесом. Маса толкает кресло с Фандориным, держит над ним зонт. Рядом семенит Фаддей.

Маса (возбужденно): …Нигэтэ симаимасита! Утагаи-мо наку, Арукася га короситан дэс!

Фандорин: Аркаша?

Маса: Хай!

Фандорин (Фаддею): Вы уверены, что это был он?

Фаддей: А кто ж. Глаза еще, слава Богу, видют. Он через двор к хлигелю прошмыгнул, я признал.

Фандорин: Ну что ж, дело близится к финалу.

Останавливаются перед той частью занавеса, за которой лаборатория.

Маса пытается открыть – заперто.

Маса: Симаттэмас!

Фандорин (подъезжает, громко стучит): Ян Казимирович! Инга Станиславовна! Откройте! Это я, Фандорин!

Изнутри доносятся крики.

Аркаша: Сколопендра! Иуда! Убью!

Шум, грохот.

Инга: Стреляй, Ян, стреляй!

Три выстрела.

Маса с визгом подскакивает, вышибает ногой «дверь».

7. В лаборатории

Занавес открывается полностью.

Аркаша лежит, чуть в стороне на полу сидит Ян с револьвером в руке. Инга тоже на полу, близ столика, ее лицо в крови.

Фандорин (вкатываясь в лабораторию): Инга! Вы ранены?

Инга: Ударилась о ножку… Он толкнул… Ничего…

Ян встает, пошатнулся, схватился за голову.

Ян: Черт… Что за черт… Стоял… Вдруг лежу… И рядом – это. (Показывает револьвер.) Я убил его? Убил?

Маса (он сидит на корточках над Аркашей): Готов. Дырки. (Показывает три пальца.) Горова, грудь, хара.

Ян: Хара?

Фандорин: Это по-японски «живот»… Инга, Инга Станиславовна, вы можете встать? (Помо гает ей подняться.)

Инга: Все хорошо… Только голова немножко кружится.

Фандорин: Лоб разбит. А пол пыльный, грязный. Воды!

Фаддей уже несет кувшин с водой, смачивает платок Фандорина.

Инга: Вы себе не представляете… Это был кошмар!

Фандорин: Потом расскажете. Сначала нужно п-промыть ссадину. (Осторожно обрабатыва ет рану.)

Ян подходит, смотрит с профессиональным интересом.

Ян: Классический случай. Питательнейшая среда для бацилл Николайера. Эх, сейчас бы инъекцию сыворотки – если б была…

Инга: А ты? Как ты? Он тебя так сильно ударил.

Ян (щупает голову): Шишка. Но сотрясения вроде бы нет.

Фандорин: Ну вот. Так лучше. А теперь рассказывайте.

Ян: Пускай Инга. Мне, собственно, нечего рассказывать… (Трогает шишку.)