Фантастические сказки - Энсти Ф. - Страница 27

- Позвольте объяснить вам, г-н Вакербас, - сказал он, - что лично я тут ни при чем. Этот господин, желая избавить меня от хлопот, взял на себя постройку вашего дома, не поговорив предварительно ни со мной, ни с вами. Насколько мне известны его таланты, я не сомневаюсь, что… что это - дьявольски прекрасное здание в своем роде. Во всяком случае мы не требуем за него платы… Он подносит его вам в подарок. Почему бы вам не принять его, как таковой, и не воспользоваться им, как можно лучше?

- Как можно лучше? - загремел г-н Вакербас. - Подите туда и посмотрите, как самая красивая в трех графствах местность обезображена этою бредовой мавританской бутафорщиной! Ее назовут: «Вакербасов сумасшедший дом». Я стану посмешищем во всей округе. Я не могу жить в этом отвратительном здании. Поддерживать его у меня не хватит средств, и я не хочу, чтобы оно загромождало мою землю. Слышите? Не хочу! Я буду жаловаться в суд, заставлю вас и вашего приятеля араба снести это здание, подам жалобу в Палату Лордов, если это окажется нужным, и буду бороться с вами, пока стою на ногах!

- Пока стоишь на ногах! - повторил Факраш ласково, - Это действительно долго, о, ты, сутяга!… На четвереньки, неблагодарный пес! - воскликнул он с внезапной и полной переменой тона. - И пресмыкайся с этого часа до конца твоих дней. Я, Факраш-эль-Аамаш, повелеваю тебе!

Было одновременно и тяжело и смешно видеть, как представительный и столь респектабельный г-н Вакербас вдруг упал вперед на руки, отчаянно силясь сохранить свое достоинство.

- Как вы смеете, сударь? - почти пролаял он. - Как смеете вы, слышите? Знаете ли вы, что я могу привлечь вас к суду за это? Я хочу встать. Я настаиваю на своем желании.

- О, презренный видом! - отвечал джинн, распахивая двери. - Вот отсюда! В конуру!

- Я не хочу! Я не могу! - завизжал несчастный. - Как вы думаете, могу я идти по Вестминстерскому мосту на четвереньках?… Что подумают обо мне чиновники в Ватерлоо, где меня знают и уважают столько лет? Как я покажусь своему семейству в… в таком виде. Позвольте мне встать!

До этой минуты Гораций был слишком потрясен и испуган, чтобы говорить, но тут чувство человечности и неприятие деспотических замашек джинна заставили его вмешаться.

- Г-н Факраш, - сказал он, - это уже слишком! Если вы не перестанете мучить этого несчастного господина, то между нами все кончено…

- Никогда! - сказал Факраш. - Он осмелился порицать мой дворец, который слишком великолепен для такого паршивого сукина сына. Поэтому пусть живет во прахе всю жизнь.

- Но я не порицаю! - тявкал г-н Вакербас. - Вы… вы совершенно не поняли… тех замечаний, которые я решился сделать. Это хороший дом, красивый и даже уютный. Я никогда не скажу против него ни слова. Я буду… да, я буду жить в нем… если только вы мне дадите встать!

- Исполните его просьбу, - сказал Гораций джинну, - или, клянусь, я никогда по скажу вам ни слова!

- От тебя зависят решение в этом деле! - был ответ. - И если я уступаю, то лишь твоему ходатайству, а не его. Ну, вставай, - сказал он униженному заказчику. - Удались и покажи нам ширину твоих плеч.

Это как раз был тот момент, когда Бивор, будучи, вероятно, более не в силах сдерживать свое любопытство, решился снова войти в комнату.

- Ах, Вентимор, - начал он, - не оставил ли я своего… Прошу извинения, я думал, что вы уже один.

- Не уходите, сударь, - сказал г. Вакербас, неуклюже поднимаясь на ноги, его обычно цветущее лицо отливало серым и лиловым. - Я… я хотел бы, чтобы вы знали, что после того, как мы спокойно переговорили о деле с вашим другом, г-ном Вентимором, и вот этим его компаньоном, я вполне убедился в неосновательности моих возражений. Беру все свои слова назад. Дом… гм… а-а… удивительно распланирован, очень удобен, поместителен и… а-а… незауряден. Полная свобода… от всяких санитарных приспособлений особенно говорит за себя. Одним словом, я более чем удовлетворен. Пожалуйста, забудьте все мои речи, которые можно бы истолковать иначе… Всего хорошего, господа!

Мимо джинна он прошел, не переставая кланяться, полный страха и почтения. Потом все услышали, как он почти скатился с лестницы. Гораций едва решился взглянуть Вивору в глаза, прикованные к джинну в зеленой чалме, который стоял поодаль в мечтательной задумчивости и со спокойною улыбкою.

- Послушайте, - сказал наконец Бивор Горацию вполголоса, - вы мне никогда не говорили, что вошли в компанию.

- Это не настоящий компаньон, - прошептал Вентимор. - Он только иногда кое в чем помогает мне, вот и все.

- Ему скоро удалось смягчить вашего клиента, - заметил Бивор.

- Да, - сказал Гораций, - он с Востока, видите ли, и у него… очень убедительные манеры. Хотите, я вас познакомлю?

- Если вам все равно, - ответил Бивор все еще вполголоса, - я предпочитаю уклониться. Сказать вам правду, друг, мне не вполне симпатична его внешность, и, по моему мнению, - прибавил он, - чем меньше вы будете иметь с ним дела, тем лучше. Он производит на меня дурное впечатление.

- Нет, нет, - сказал Гораций, - эксцентричный, вот и все… Вы его не понимаете.

- Узнай новость! - начал джинн, после того, как Бивор удалился к себе, полный подозрений и неодобрения, выражавшихся даже в повороте его спины и плеч. - Сулейман, сын Давида, покоится со своими праотцами.

- Знаю, - огрызнулся Гораций, нервы которого не могли в эту минуту выдержать еще беседу о Сулеймане. - Так же, как и царица Анна.

- Я не слыхал о ней. Но почему тебя не поразила эта весть?

- У меня есть дела, более мне близкие и требующие обсуждения, - сухо сказал Гораций. - Я должен вам сказать, г. Факраш, что вы меня здорово запутали!

- Объяснись более подробно, потому что я тебя не понимаю.

- И почему, скажите, пожалуйста, - простонал Гораций, - вы не дали мне выстроить этот дом по-моему?!

- Разве я не слыхал своими собственными ушами, как ты жаловался на свое неуменье выполнить задачу? Вследствие этого я решил, что тебя не должна постигнуть неудача из-за твоей неопытности, и я сам воздвиг за тебя дворец, столь блистательный, что имя твое будет жить во век. И вот, это совершено!

- Да, - сказал Гораций, - теперь мне пришел конец. Я не упрекаю вас. Я искрение верю, что вы действовали с наилучшими намерениями. Но к черту бы все это! Неужели вы не можете понять, что окончательно погубили мою карьеру как архитектора.

- Этого не может быть, - возразил джинн, - так как слава этой постройки будет приписана тебе.

- Слава! Да ведь здесь Англия, а не Аравия. Какую славу могу я приобрести, если будут знать, что я строитель восточного павильона, который был бы вполне хорош для Гаруна-аль-Рашида и никуда не годен, могу вас в том уверить, как жилище обыкновенного англичанина.

- А все-таки этот ожирелый пес, - заметил джинн, - выразил большое одобрение.

- Очень естественно, так как он понял, что может говорить откровенно только на четвереньках. Действительно ценный отзыв! И что же, вы думаете, что я могу взять с него деньги? Нет, г. Факраш, хотя бы мне и самому пришлось ходить на четвереньках, я должен сказать и скажу, что вы учинили ужаснейший скандал!

- Открой мне твои желания, - сказал Факраш, несколько смущенный, - потому что ты знаешь, что я ни в чем не могу тебе отказать.

- В таком случае, - смело сказал Гораций, - нельзя ли убрать этот дворец, - рассеять в воздухе, что ли?

- Поистине, - сказал джинн огорченным толом, - делать добро такому человеку, как ты, значит, даром терять время, потому что ты не даешь мне покоя до тех пор, пока все сделанное не уничтожено.

- Это в последний раз, - настаивал Гораций, - обещаю больше не просить ни о чем подобном…

- Не в первый раз ты даешь такое обещание, - сказал Факраш. - Если бы не значительность оказанной тобой услуги, я не стал бы внимать этому твоему ропоту, в другой раз ты не увидишь от меня такого снисхождения. Но на этот раз… - он пробормотал какие-то слова, сделав правой рукой такое движение, будто сметал что-то крылом, - твое желание будет исполнено. От дворца и всего того, что там есть, не осталось и следа.