Башня Ласточки - Сапковский Анджей - Страница 12

— И это тоже возможно. — Цири облизнула губы. — Магия тоже… Могу отыскать… Все, что я когда-то утратила, может ко мне вернуться… Клянусь, ты удивишься, когда мы повстречаемся снова.

Мистле отвернулась, долго смотрела на розово-голубые облака, которые рассвет уже вырисовал над восточным краем мира.

— Верно, — сказала она тихо. — Я буду очень удивлена, если мы еще когда-нибудь встретимся. Если еще когда-нибудь увижу тебя, малышка. Ну — поезжай. Не будем тянуть…

— Жди меня. — Цири шмыгнула носом. — И не дай себя убить. Подумай об амнистии, о которой говорил Хотспорн. Даже если Гиселер и другие не захотят… Ты все равно подумай, Мистле. Это, может быть, позволит тебе выжить. Потому что я вернусь за тобой. Клянусь.

— Поцелуй меня.

Светало. Ярчало. Усиливался холод.

— Я люблю тебя, Свиристелька моя.

— Я люблю тебя, Соколушка моя. Ну — поезжай.

— Конечно, она не верила мне. Думала, что я струсила и погналась за Хотспорном, чтобы искать спасения, умолять об амнистии, которой он так нас соблазнял. Откуда ей было знать, какие чувства овладели мной, когда я слушала трёп Хотспорна о Цинтре, о моей бабушке Калантэ… И о том, что «какая-то Цирилла» станет женой императора Нильфгаарда. Того самого императора, который убил бабушку Калантэ, а за мной послал черного рыцаря с пером на шлеме. Я рассказывала тебе, помнишь? На острове Танедд, когда он протянул ко мне руку, я устроила ему кровопускание. Надо было его тогда убить… Но я почему-то не смогла… Глупая была. Впрочем, кто знает, может, он там, на Танедде, изошел кровью и подох… Что ты так на меня смотришь?

— Рассказывай. Расскажи, как поехала за Хотспорном, чтобы восстановить право на наследство. Отыскать то, что тебе принадлежало по… закону.

— Ты напрасно язвишь, напрасно ехидничаешь. Да, я знаю, это было глупо, теперь-то я вижу, а вот тогда… Я гораздо умнее была в Каэр Морхене и в храме Мелитэле, там я знала, что все ушедшее не может вернуться, что я больше уже не княжна Цинтры, а что-то совершенно другое, что никакого наследства у меня уже нет, все потеряно, тут уж никуда не денешься, надо смириться. Мне объяснили это умно и спокойно, и я это приняла. Тоже спокойно. И вдруг все стало возвращаться. Сначала, когда мне в глаза пытались пустить пыль, проорав титул той касадеевой баронессы… Мне всегда было плевать на такие штуки, а тут я вдруг взбеленилась, задрала нос и еще громче заорала, что-де мой титул повыше ейного и мой род гораздо знатнее. И с той поры это не выходило у меня из головы. Я чувствовала, как во мне нарастает злость. Ты понимаешь, Высогота?

— Понимаю.

— А слова Хотспорна переполнили чашу. Я чуть не лопнула от ярости… Мне раньше столько болтали о предназначении… А тут, понимаешь, получается, что моим предназначением воспользуется кто-то другой, да к тому же благодаря мерзостному шарлатанству. Кто-то выдал себя за меня, за Цири из Цинтры, и получит все, будет купаться в роскоши. Нет, я не могла думать ни о чем другом… Я вдруг как-то сразу поняла, что недоедаю, мерзну, засыпая под открытым небом, что вынуждена мыть интимные места в ледяных ручьях… Я! У которой ванна должна быть из золота, вода благоухать нардом и розами, полотенца — теплыми, постель чистой! Ты понимаешь, Высогота?!

— Понимаю.

— Я уже готова была поехать в ближайшую префектуру, в ближайший форт, к тем самым черным нильфгаардцам, которых так боялась и которых так ненавидела… Я была готова сказать: «Это я — Цири, вы, нильфгаардские тупицы, не ее, а меня должен взять в жены ваш глупый император. Вашему императору подсунули какую-то бессовестную авантюристку, а этот ваш кретин не почуял мошенничества». Я была в такой ярости, что так бы и поступила, если б подвернулся случай. Не раздумывая, понимаешь, Высогота?

— Понимаю.

— К счастью, я охолонула.

— К великому твоему счастью, — серьезно кивнул он. — У проблемы императорской женитьбы все признаки государственной аферы, борьбы партий или фракций. Если б ты раскрылась, подпортив планы каким-то влиятельным силам, то не избежала бы кинжала или яда.

— Я тоже это поняла. И забыла. Намертво забыла. Признать, кто я такая, означало смерть. Я могла не раз убедиться в этом. Но не будем забегать вперед.

Они какое-то время молчали, занимаясь шкурками. Несколько дней назад улов оказался довольно богатым, в ловушки и капканы попало множество ондатр и нутрий, две выдры и один бобер. Так что работы хватало.

— И ты догнала Хотспорна? — наконец спросил Высогота.

— Догнала. — Цири отерла лоб рукавом. — Очень даже быстро, потому что он не шибко-то спешил. И совсем не удивился, увидев меня!

— Мазель Фалька! — Хотспорн натянул поводья, танцуючи развернул вороную кобылу. — Какая приятная неожиданность! Хотя, признаться, не столь большая. Я ожидал, не скрою, ожидал. Знал, что вы сделаете выбор. Мудрый выбор. Я заметил вспышку интеллекта в ваших прекрасных и полных прелести глазах.

Цири подъехала ближе, так, что они почти соприкоснулись стременами. Потом протяжно отхаркнулась, наклонилась и сплюнула на песок дороги. Она научилась плевать таким манером, отвратительным, но эффективным, когда надо было остудить пыл предполагаемого обольстителя.

— Понимаю, — слегка улыбнулся Хотспорн, — вы хотите воспользоваться амнистией?

— Ты плохо понимаешь.

— Тогда чему же следует приписать радость, доставляемую мне лицезрением прелестного личика мазели?

— А надо, чтобы было чему? — фыркнула она. — Ты на станции болтал, будто любишь компанию в дороге?

— Неизменно, — шире улыбнулся он. — Но если дело не в амнистии, то не уверен, что нам по пути. Мы находимся, как видите, на пересечении дорог. Четыре стороны света. Выбор… Символика, как в хорошо знакомой легенде. На восток пойдешь, не вернешься. На запад пойдешь, не вернешься… На север… Хм-м-м… К северу от этого столба — амнистия.

— Не морочь мне голову своей амнистией.

— Как прикажете. Тогда куда же, если дозволено будет спросить, дорожка ведет? Которая из дорог символического перекрестка? Мэтр Альмавера, искусник иглы, погнал своих мулов на запад, к городку Фано. Восточный тракт ведет к поселку Ревность, но я определенно не советовал бы выбирать этот путь…

— Река Ярра, — медленно проговорила Цири, — о которой шла речь на станции, — это нильфгаардское название реки Яруги, верно?

— Ты такая ученая, — он наклонился, заглянув ей в глаза и переходя на «ты», — а этого не знаешь?

— Ты не можешь по-человечески ответить, когда тебя по-человечески спрашивают? — не осталась в долгу Цири.

— Я пошутил, зачем же сразу злиться? Да, это та самая река. По-эльфьему и по-нильфгаардски — Ярра, по-нордлингски — Яруга.

— А устье этой реки, — продолжала Цири, — Цинтра?

— Именно Цинтра.

— Отсюда, где мы сейчас стоим, далеко до Цинтры? Сколько миль?

— Немало. И зависит от того, в каких милях считать. Почти у каждой нации свои, ошибиться нетрудно. По методу всех странствующих купцов такие дистанции удобнее считать в днях. Чтобы отсюда доехать до Цинтры, понадобится примерно двадцать пять-тридцать дней.

— Куда? Прямо на север?

— Что-то тебя, мазель Фалька, очень уж интересует Цинтра. К чему бы это?

— Собираюсь взойти на тамошний престол.

— Прелестно, прелестно. — Хотспорн поднял руку, как бы защищаясь от удара. — Тонкий намек понял, больше вопросов не будет. Самый короткий путь в Цинтру, как это ни парадоксально, ведет не прямо на север, потому как там кругом бездорожья и болотистые приозерья. Сначала следует направиться к городу Форгехаму, а потом ехать на северо-запад, до Метинны, столицы аналогично называемой страны. Потом следует ехать через равнину Маг Деиру, торговым трактом до самого города Нойнройт и только уже оттуда направиться на северный тракт, ведущий к долине Марнадаль. А долина Марнадаль — это уже Цинтра.

— Хм-м-м… — Цири уставилась в зеленый горизонт, в размытую линию темных взгорий. — До Форгехама, а потом на северо-запад… Это значит… куда же?