Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Думают ли животные? - Фишель Вернер - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Но вправе ли мы назвать книгу Дарвина о происхождении видов научным трудом, а «Жизнь животных» Брема — россказнями любителя о том, что, как ему казалось, он наблюдал в природе?

Разумеется, для институтов и зоологических лабораторий последний труд непригоден. И прежде всего в том, что нас особенно интересует, а именно в отношении психики, а быть может, и мыслительных способностей животных, которые казались недоступными для любого объективного изучения и проверки. Поэтому ученые отказались от исследования психики животных. II сегодня еще среди ученых встречаются такие, которые считают, что эта проблема неразрешима. Но поскольку любителей природы по-прежнему занимает вопрос, могут ли животные думать (назло скептикам), мы прежде всего познакомимся со сложнейшими проблемами человеческого мышления.

Надо совершенно четко усвоить, что сначала мы будем говорить о способностях людей, только людей, то есть о тех внутренних процессах, которые происходят у каждого из нас. Лишь изучив их, можно поставить вопрос, обладают ли животные полностью или хотя бы в какой-то мере такими же способностями или в основе их поведения лежат качественно иные внутренние процессы. Только после длительных размышлений мы сможем найти ответ на интересующий нас вопрос.

А, собственно, что это такое, человеческое мышление?

Начнем опять с Брема. Напомним, что он считал медведей (по-видимому, всех медведей) глупыми и неповоротливыми. Тот, кто имел возможность наблюдать за достаточно большим числом этих животных, ни в коем случае не согласится с таким утверждением.

Прежде всего разные медведи ведут себя по-разному. Старые особи в отличие от молодых выглядят неповоротливыми, неуклюжими и потому кажутся глупыми. Брем излагал свой собственный взгляд на медведей, даже не выяснив, как оценивают это животное другие знатоки. А мнение знатоков медвежьей психики далеко не однозначно, поскольку оно является их личной точкой зрения. Научно мы можем сказать, что оценка наблюдателя зависит от его субъективного впечатления и меняется от человека к человеку. Однако наука нуждается в объективных утверждениях, совершенно не зависящих от личных впечатлений оценивающего лица. Субъективные оценки не имеют научной ценности. Поясним эту мысль. Бывает так, что одному человеку день кажется холодным, а другой считает, что на дворе приятная теплая погода. Это два субъективных впечатления. Метеоролог же совершенно объективно установит, что температура воздуха достигает + 18 °C, в чем каждый может убедиться, посмотрев на термометр.

Кроме того, при оценке поведения животных у наблюдателя может возникнуть и такое сомнение: а что, если поведение, которое мне кажется умным, на самом деле всего лишь случайно? Когда я однажды вернулся домой, моя собака протиснулась сквозь дыру в заборе сада и восторженно приветствовала меня на улице. На следующий вечер собака, услышав мои шаги, возбужденно прыгала около садовой калитки, явно не собираясь выскочить мне навстречу. Почему она не поступила, как накануне? Значит ли, что она обнаружила лаз в заборе случайно и тут же забыла о нем? Опрометчивый наблюдатель в первый день скажет: воспользовавшись лазом, собака доказала наличие у нее истинного мышления, поскольку она решила: только пробравшись через дыру в заборе, я попаду на улицу!

Брем называет лису хитрой и лукавой. Если же мы теперь зададимся вопросом, а что, собственно, следует понимать под хитростью и лукавством, то мы тут же придем к терминам, применимым к человеческому мышлению, без чего нельзя сказать, что это такое. Хитрый человек умеет быстро соображать и при необходимости достигает поставленной цели окольным путем, незаметным поначалу для окружающих, которые бывают удивлены и даже в какой-то мере восхищены действиями хитреца.

Тому, кто в вечерние часы на опушке леса через подзорную трубу следит за лисицей, ее поведение кажется подчас неожиданным и не может не вызвать восхищения. Но разве это можно сравнить с тем ощущением, какое возникает при столкновении с хитро продуманным действием человека? Разве нет существенной разницы между поведением животного и человека?

Вопрос о возможном различии станет яснее, если мы попытаемся уточнить, что следует понимать под лукавством. Лукавство проявляется в намерении обмануть другого. Во время игры в футбол нападающий, находясь перед воротами противника, может сделать вид, что собирается отдать мяч своему партнеру. Благодаря этой уловке ему удается усыпить бдительность вратаря и он точным ударом забивает мяч в ворота.

Этот успех явился следствием молниеносно протекающего у человека мыслительного процесса, в ходе которого были приняты два решения, обеспечившие правильность избранной линии поведения. Достигнутый результат первого решения — обмануть вратаря — обеспечил большую вероятность успеха второго решения — ударить по воротам, — успеха, который, не будь этой хитрости, возможно, и не был бы достигнут. Вопрос, сможет ли лисица, подкрадываясь к курице и демонстрируя, казалось бы, с виду безобидное поведение, тем самым обмануть курицу, мы пока оставим открытым. С точки зрения человеческого мышления мы должны оценить поведение лисы как-то иначе, чем проявление ума и хитрости.

Наше мышление бывает исключительно сложно. Оно проявляется почти во всех сферах человеческой деятельности. Как это часто подчеркивается психологами, оно немыслимо без языка. Следовательно, можно было бы сказать, что мышление — это внутренний язык. Но такое определение охватывает лишь часть процесса, который в целом составляет мышление.

Мышление, как правило, проявляется при решении различного рода задач. Так, школьника просят объяснить, что такое гроза. Он рассказывает о приближении темных туч, внезапно поднявшемся ветре, затем говорит о первых каплях дождя, сполохах молний и отдаленных раскатах грома. Учитель спрашивает, почему водяной пар облака превратился в падающие дождевые капли, что, как известно, является следствием столкновения холодных и теплых воздушных масс. Следовательно, учитель требует дать не только описание, но и объяснение явления природы. Таким образом, мы можем теперь сказать, что результатом всякого мышления будет ответ на два вопроса. Первый относится к тому, что мы видим или ощущаем, то есть позволяет понять, попросту говоря, что перед нами. Второй касается причин замеченного состояния или события, а также его последствий и результатов.

Ученику, которому показывают две тонкие пластинки — медную и стеклянную, — требуется ответить, что общего и что различного у этих пластинок. Он говорит, что одна из них прозрачна, а другая нет. Это распознается сразу, даже если раньше ребенок никогда таких пластинок не видел. Но если вслед за этим он скажет, что медная пластинка гибкая, а стеклянная легко бьется, то такой правильный ответ мог быть получен лишь благодаря предыдущему опыту, как говорят психологи — при обращении с объектом.

Замеченные свойства — гибкость и хрупкость — удается выразить с помощью определенных понятий. Понятием — в данном случае «гибкость» — обозначают то общее, что объединяет, например, медную пластинку и тонкую железную проволоку при всем различии их формы и цвета. Но не будь языка, не было бы и понятий — это ясно и без особых пояснений.

Теперь следует сказать несколько слов о языке животных. Я сижу в комнате, появляется незнакомый мужчина у нашей калитки, и моя собака начинает лаять. Этот лай можно принять за своеобразный язык, но при этом надо совершенно четко понимать, что язык этот лишь сигнализирующий, но не описывающий. Животное сигнализирует, что кто-то пришел, но не может описать, пришел ли высокий человек или низкого роста, в шляпе или без нее, в обычной или необычной одежде. Что бы животное ни выражало, это будет всегда чувственное проявление. Но надо подчеркнуть, что подобные проявления выразительного поведения у многих животных исключительно тонко дифференцированы. При виде чужого человека в лае собаки преобладают нотки тревоги или предупреждения. Когда же домой приходит моя жена, которую собака хорошо знает, то лай звучит совсем по-другому, уже дружелюбно. И опять же это всего лишь сигнал, но не описание замеченного животным человека. Следовательно, сказать, что животные, подобно человеку, пользуются точными описательными звуковыми сигналами-понятиями, нельзя.