Думают ли животные? - Фишель Вернер - Страница 26

Резкой противоположностью этому является поведение трехлетних детей. В любом случае они сразу же правильно идут по обходному пути, независимо от того, где он проходит — слева или справа. Безусловно, необходимо, чтобы тестируемый ребенок был внимателен и действительно старался достичь цели. Если этого нет, то бывают ошибки, хотя и редкие. Необходимость проверки успеха действия в этом возрасте отпадает, больше учитывается предстоящий результат. То, что ребенок делает при первичном решении задачи, он не уясняет себе словесно. Происходящие в нем внутренние процессы можно было бы передать следующими словами: «Только что я прошел справа. Но теперь я пойду налево». Выраженное в такой форме различие между прошедшим и предстоящим становится более ясным.

Постараемся подвести итоги проведенных экспериментов. Нахождение обходных путей следует рассматривать как решение задачи, которое удается либо только после испробованного поведения, либо с первого же раза. Для обозначения этих решений были приняты специальные термины. В первом случае говорят о вторичном, а во втором — о первичном решении задачи. Описанные формы поведения маленьких детей в повседневной жизни нельзя увидеть так четко, как при хорошо подготовленных экспериментах, в которых участвуют несколько сот детей. Итак, вот краткое изложение результатов этих исследований. Формы поведения, показанные на рис. 35, не всегда следовали непосредственно друг за другом. Они лишь служат примерами типичного поведения при вторичном решении задачи.

Трехлетние дети, как уже говорилось, действуют преимущественно первично. Они становятся способными к этому не при всех обстоятельствах и, уж конечно, не сразу после того, как справят Свой третий день рождения. Иногда первичные решения задач наблюдаются уже у детей двух с половиной лет. Совсем не так просто отнести правильный способ решения задачи к первичному. Он мог быть вызван случайностью, когда ребенку просто повезло. К успеху может привести и ранее испробованное решение; поэтому наблюдателю необходимо очень тщательно продумать, как оценить его, так как в этих случаях вторичное, испробованное решение задачи очень похоже на первичное.

Бросается в глаза тот факт, что вторичное поведение двухлетних и еще более маленьких детей в основном похоже на поведение животных. Но было бы величайшей ошибкой думать, что ребенок, которому нет и двух лет, находится еще как бы на уровне животного. В этом возрасте дети обычно знают уже много слов, хотя их разговор и состоит из так называемых однословных предложений. Если ребенок видит на столе бутерброд, он произносит кратко и просто: «Дай!» Кроме того, он может уже назвать многие вещи, говорит «ту-ту», «тик-так» и т. д. В этом отношении он намного превосходит даже самых способных шимпанзе. Поэтому не может быть ни малейшего сомнения в том, что ребенок с самого рождения является человеком, правда еще неумелым, но человеком, а не животным. С момента рождения каждый ребенок находится в самой тесной связи со своей матерью, которую он видит и, что еще важнее, слышит. Если полуторагодовалый ребенок при обучении простейшим вещам и похож на животное, то успехи маленького человечка очень быстро растут. Во всех других областях обучения, кроме тех, о которых мы уже говорили, он намного превосходит животных. Определяющие успех подсистемы, которые в совокупности образуют организм, развиваются не одинаково быстро. Молодая обезьянка уже умеет прекрасно лазать, а ребенок того же возраста еще не может и сидеть. В этом отношении молодое животное превосходит человека. Живое существо характеризуют не какие-то специальные способности, а их совокупность. При этом необходимо учитывать не только то, что представляют собой эти способности уже на ранней стадии развития, но и то, что из них может стать позже.

Пусть меня простят и пусть это не покажется скучным, если я еще раз вернусь к первичным решениям задач трехлетними детьми, которые из двух обходных путей сразу находят правильный. При этом мы все время говорили об успехе или результате их поведения. Психологи, занимающиеся мышлением человека, говорят об этом по-иному.

Они говорят о следствиях, будь то следствия собственных действий или различных событий. Рассмотрим простой пример. В моем саду стоит бочка с дождевой водой. Осенью воду надо слить. Если я этого не сделаю, то вода во время мороза превратится в лед и, как известно, расширится. Следствием явится повреждение бочки. Об этом следует подумать еще осенью. Всем процессам мышления присуще правило — они должны отражать причину и следствие, то есть быть логичными. Следствие — это то, что но отношению к теперешнему состоянию (вода в бочке) может произойти позже (повреждение бочки при замерзании воды). Человек может более или менее четко представить себе следствия того или иного события и учесть их в своем поведении.

Вы, вероятно, уже догадались, к чему сводится мое рассуждение. Исходя из первичных решений задач, можно с уверенностью утверждать, что дети, способные принять подобные решения, действуют логично. Этим также сказано, что они действительно могут мыслить, даже если речь идет о самых простейших осмысленных действиях, которые встречаются в жизни человека. В противоположность этому животные, которые при вторичном решении задачи должны сначала опробовать результаты действия, не учитывают предварительно следствия этого действия. Изменение положения препятствия — решетки озадачивает их. Если мы будем рассматривать то, что происходит в мозге животного, как комплекс различных процессов, мы придем к выводу, что в этом комплексе отсутствует нечто, являющееся важнейшим в мышлении человека, а именно логичность. Поэтому не может быть и речи о настоящем мышлении у собак и других животных. Кстати сказать, и это само собой разумеется, трехлетние дети, которым уже можно приписать зачатки настоящего мышления, решают только очень простые и хорошо обозримые задачи.

А теперь мне хотелось бы поговорить о другом, чрезвычайно интересном и научно не совсем объяснимом. Поведение маленьких детей, связанное с выбором обходных путей, нередко вызывает хохот, поучения, а иногда и насмешки у детей постарше, примерно восьми-десяти лет. Двухлетний ребенок только что правильно прошел уже заученный путь слева. Зрители постарше, считающие себя намного умнее, шумно выражают свое одобрение. Затем левая сторона перегораживается, и теперь пройти можно только справа. Малыш, который много раз уже видел перемещение препятствия, но все еще решает свои задачи вторично, идет, как и до этого, налево, стоит некоторое время перед препятствием и только теперь как бы вопросительно осматривается вокруг. Дети постарше охотно смеются над ним, некоторые даже возмущаются: «Какой глупый!», так как считают, что сразу видно, с какой стороны можно обойти препятствие.

А видно ли это на самом деле? Или двухлетний ребенок не может увидеть, с какой стороны это препятствие можно обойти? В самом деле, маленький ребенок не слепой, собака тоже хорошо видит, какое препятствие стоит перед ней.

Им обоим не хватает одного — способности увязывать увиденное со своим поведением. Это могут делать дети постарше и взрослые. Учет взаимосвязи между видимым, с одной стороны, и правильным поведением — с другой, является для большинства людей чем-то само собой разумеющимся. Стоит только увидеть молоток, как становится ясно, что им можно сделать. Однако простое отражение зрением молотка показывает нам только деревянную ручку и короткую железную поперечину. Очевидно, при восприятии увиденное и возможность поведения сливаются друг с другом настолько тесно, что последняя при разглядывании появляется в сознании уже не как таковая, а как составная часть содержания восприятия. Более детально объяснить это наука еще не может. Но есть надежда, что с помощью кибернетики она рано или поздно решит и эту пока еще открытую проблему.

Умные обезьяны

Шимпанзе используют орудия

Мы начнем с рассказа об эксперименте, который получил в свое время широкую известность. В 1917 году немецкие исследователи расширили помещение Антропоидной станции на острове Тенерифе, пристроив к ней просторные вольеры, и здесь в очень благоприятных для приматов климатических условиях проводили наблюдения над шимпанзе.