Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шуркина стратегия - Нерцев Игорь - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

С такой же точно сумкой сколько он отшагал по фронтовым дорогам…

— Где, говоришь, нашли? — тихо спросил он у Арсения.

— Да на своём участке, в игре. Им камни мешали за кустом прятаться… Стали колупать, и вот…

«Эх, к линейке не успело!» — подумал Дмитрий Игнатьевич. Тут забежал на минуту Володя Битенков сказать, что, по его мнению, Шурка — славный мальчуган, и «нельзя ли как-то помягче»?

Только Володя вышел — в дверь снова тихо постучали. Дмитрий Игнатьевич даже привстал: на пороге мялись Гошка и Кузя.

— Дмит Игнатьич! — забубнил Гошка. — Мы только насчёт этих ребят пойманных… Вот, который из них тощий, забыл, как звать…

— Горюнов! Шура! — любезно подсказал Дмитрий Игнатьевич.

— Ага, Горюнов! Так вот, он прибегал в самом начале, говорит, приказали из штаба все камни переворачивать: тайник может быть…

Так бы нам… ни к чему было камни-то перекувыркивать. А так, думаем — из штаба… Ну, так и стали двигать… а как увидели — так прямо ошалели! Главное — он так на меня посмотрел… Выходит, не только наша заслуга — и его тоже. Так или не так?

— Спасибо, ребята! — просто сказал Дмитрий Игнатьевич и обнял их за плечи. — Всё рассказали? Ничего не забыли? Спасибо вам большое! Меня, знаете, что радует? Что у нас — никому чужой славы не надо! Вы меня сейчас ещё больше обрадовали, чем во время игры. Ну — идите.

Когда Лайне Антсовна привела Серёжу и Шурку — начальник лагеря уже имел об их личностях довольно полное представление.

Серёжу-то он вспомнил сразу: мальчик, которого привезли с опозданием в длинном красном «лимузине». Вспомнился и Серёжин отец — инженер, изобретатель.

Но по всему чувствовалось: главным затейником был Шурка. Недаром тут целая очередь стояла — заступаться за него!

Ещё Степановичи напомнили: этот Шурка самого начальника заставы про зелёный домик спрашивал. Давно, в начале смены. С дерева он, что ли, разглядел тогда. Просил Битенкова поход туда устроить!

Дмитрий Игнатьевич молча долго рассматривал беглецов. Серёжа опускал ресницы, Шурка — по глазам Лайне Антсовны учуяв перемену к лучшему — отвечал готовым к обороне пристальным взглядом.

Расцепив и снова сцепив узловатые пальцы, Дмитрий Игнатьевич просто спросил:

— Купались?

Шурка обиделся:

— Что мы, купаться ходили?

И Серёжа поднял глаза: зачем нарочно-то наговаривать?!

— Ну вот! — ворчливо рассудил Дмитрий Игнатьевич. — Убегать — так можно, а купаться — нельзя?!

Но видно было, что ответом доволен.

— Домик-то хоть успели посмотреть? — полюбопытствовал он после некоторого раздумья.

— Ну-у! Мы и снаружи, и внутри! — с готовностью доложил Шурка.

— Так. И если бы никто не пришёл?

— Да мы через три минуты уже домой бы помчались! И так ведь до линейки пришли!

Дмитрий Игнатьевич снял со стола газету — ребята увидели планшетку.

— Эх, ребята! Как бы я обрадовался вам, если б вы это мне сами принесли! Сколько раз думал: нет ли у нас следопытов?.. Музей боевой славы устроить бы… — Он прищурился. — Может — один только день без купанья? Так сказать, символически…

Шурка мотнул головой, Серёжа замахал руками:

— Нельзя, нельзя! Вся линейка слышала — три дня, а выйдет — неправда. Тут кто угодно побежит, без всякого соображения… А потом спасай его!

Начальник лагеря кивнул. Серёжа и Шурка подумали, что сейчас их отпустят, — но Дмитрий Игнатьевич молчал и как-то странно на них смотрел.

— Сложные у нас отношения! — промолвил он наконец. — Вы у меня провинившиеся — но и я у вас как будто в долгу… Будут какие-нибудь просьбы — идите прямо сюда!

На утренней линейке Шурка и Серёжа предстали перед лагерем уже в новом качестве. В небывалой тишине выслушали все отряды сообщение об их находке.

А потом, хотя и в отсветах необыкновенного — покатился обыкновенный летний день, прекрасный и обыкновенный день мирной жизни.

…Лайне Антсовна шла навстречу Шурке из канцелярии, и левую руку почему-то упорно держала за спиной.

— Шурик! — задорно сказала она. — Шурик, спляши: «калинка-малинка»!

Посылочный ящичек, чуть больше пельменной коробки, лежал у неё на ладони. Самые крупные буквы составляли приписку: «для Шуры Горюнова».

Шурка побежал к стене дома, в тень, поставил ящичек на каменный выступ. Крышка, прибитая с надлежащим стараньем, долго не поддавалась. Обламывая фанерный угол, Шурка всё же сорвал её.

Сначала увидел то, что явно было добавлено для заполнения пустого места: несколько лодочек, вырезанных неумело, но старательно из толстой, податливой, буро-красной сосновой коры, и кулёк любимейших соевых батончиков «с холодком внутри». На прокладки и обёртки друг Лёша бесцеремонно извёл свои, блистающие пятёрками, прошлогодние тетради.

А вот и бинокль. Шурка схватил его, приставил к глазам… Увеличенные подробности мира обрушились на него, закачались в поле зрения… Неожиданно вплыло лицо Лайне Антсовны — так крупно, что Шурка невольно отшатнулся. Она смотрела чуть растерянно, выжидающе. Шурка оторвался от бинокля, козлом подпрыгнул несколько раз, подтверждая: «Я рад, очень-очень рад!» — и снова приник к окулярам.

И круг света поплыл перед его глазами. Пароходики — чёрные грузовые и белые пассажирские — объявились под своими дымами смешные толстые дядьки, оказывается, приседали шеренгой в тени деревьев взрослого санатория; даже в пустом небе над перевалом обнаружился застывший, неподвластный земному притяжению коршун. Может быть, он тая замер ещё в день Шуркиного приезда — но только сейчас удалось его разглядеть.

Шурка опустил бинокль. И вдруг догадался: надо посмотреть на все с башни! Бросился к Дмитрию Игнатьевичу — так, словно башня могла через минуту исчезнуть.

— Вот! — Шурка показал ящичек. — Я бинокль получил… посылку… Можно мне в башню сбегать? Только посмотрю кругом — и назад.

— У двери, на гвозде — ключ… Дотянулся? Сними… Открывает легко. Там, кстати, и мои бинокль висит, можешь посмотреть. Только осторожно. Это — память о моём друге…

Открывая замок, Шурка думал: как неровно течёт жизнь! То — совсем ничего, а то вдруг — сразу всё! Даже сил столько нету прочувствовать. Уж хотя бы на два дня растянулось…

Как и в первый раз, Шурка видел белые точки изоляторов под крышей. И тогда он поднёс к глазам бинокль. Как всё сразу выросло! Вот серые от времени деревянные рейки, которыми прибита тёмная, в смолистых потёках кровля. Вот окна — в стекле отражается небо, из-за этого внутри домика ничего не видно. А вот и лестница — она скрылась в пятнистой живой тени от листьев.

Потом Шурка посмотрел выше, на каменную стену. Следы многочисленных осыпей казались дорожками наверх. И Шуркино любопытство быстро взбежало по ним к ровно срезанному горизонту.

По этой линии взгляд его заскользил к морю. И вдруг Шурка увидел на давно знакомой черте совершенно новый предмет: какую-то странную треногу.

Шурка оторвался от окуляров — никакой треноги не было, только точка — всё та же.

Опять приставил к глазу нагревшиеся пластмассовые кольца. Тренога! Внутри бинокля она, что ли?

И наконец догадался: точка на горизонте и есть та самая тренога. Три длинных жердины, скреплённые наверху.

Облизывая сохнущие губы, Шурка обернулся: футляр с биноклем Дмитрия Игнатьевича — на крючке, в простенке.

Приподнимаясь на цыпочках с тяжёлым футляром в руках, вскидывая ремешок, как ямщик вожжи, Шурка после нескольких попыток сдёрнул бинокль с крючка.

Присел, отстегнул толстую кожаную пряжку, открыл футляр… Тонкий старинный запах потянулся от тёмно-зелёной с отливом бархатной внутренней оклейки. Бинокль будто целился в Шурку двумя огромными линзами.