Люди пути. О суфиях, суфизме и суфийских историях - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 48

Это тепло, это дающее жизнь тепло распространяется по всей земле. В этом тепле деревья начинают открывать свои глаза, птицы снова начинают петь, цветы раскрывают свои лепестки. Ничто не сказано, нет никаких обусловленностей — это просто присутствие.

Когда я даю вам саньясу, ребенок вы или нет, что от этого произойдет? Я просто позволяю вам находиться в моем присутствии. Я просто позволяю вам подружиться со мной. Это просто дружба, в которой что-то возможно, если вы готовы двигаться.

А ребенок более готов двигаться, ребенок больше задается вопросами, у ребенка все еще удивленные глаза, ребенок все еще чист. На нем еще ничего не написано. Саньяса — это не какое-то тюремное заключение, наоборот, это намерение выйти из всех тюрем. Так почему детям не следует разрешать становиться саньясинами?

У меня нет вероучения, нет догмы, нет катехизиса. Я — просто присутствие. В этом присутствии вы можете чем-то поделиться, можете воспользоваться мной. Я приветствую каждого — и трехмесячного ребенка, и девяностолетнего старика. Я приветствую каждого. Я рад любому, кто хочет отправиться в путешествие к неизвестному.

И все, чему мы здесь учим — если это можно назвать обучением, — это любовь и медитация. И та, и другая разобусловливает, они обе разгипнотизируют. Мы не учим философии о любви, мы просто создаем обстановку, в которой может расти любовь. И мы не даем ритуальную, формальную медитацию — но саму медитативность. Как только вы слегка отведаете медитативности, любви, у вас начнут расти крылья.

Саньяса — это не конец путешествия, это только начало. Это лишь первый шаг. Когда вы становитесь христианином — это конец, когда вы становитесь индусом — это конец, когда вы становитесь мусульманином — это конец. Тогда вы можете расслабиться. Тогда вам не нужно беспокоиться. Как только вы стали христианином — это обязанность и ответственность Христа спасать вас. Теперь он обо всем позаботится, теперь вы можете идти своим путем, вы можете заниматься своими делами — вы переложили ношу на Иисуса, он будет нести ваш крест. Никто не может нести ваш крест, нет, даже Иисус. Никто не может спасти вас. Как кто-то может вас спасти? В тот момент, когда вы начинаете думать, что кто-то другой спасет вас, вы превращаетесь в раба. Сама мысль о том, что кто-то другой спасет вас, порождает рабство.

Я не спаситель. Я не имею никаких дел с подобного рода чепухой. Я не собираюсь вас спасать. Вы должны сами спасти себя. Я делаю доступным все то, что есть во мне, вы же можете выбирать все, что вам нравится, что вы любите. И здесь нет никакого вынужденного усилия, направленного на то, чтобы привести всех вас к одинаковому шаблону. Вы можете расти так, как подходит вам. Моя вера — в индивидуальность, я не доверяю толпе. Толпа по своей природе уродлива. Мои саньясины связаны со мной только индивидуально. Мои саньясины не связаны ни с какой организацией.

Если вы встречаете здесь какую-то, как вам кажется, организацию, отнеситесь к ней как к почте или к управлению железной дорогой. Это не церковь, она лишь для того, чтобы сделать меня более легко, более комфортно доступным для вас, иначе вокруг меня собралась бы неуправляемая толпа, и было бы совершенно невозможно работать. Организация нужна, как она нужна почтовому отделению. Это необходимо. Но это не институт. У нее есть свои функции, есть практическая польза, но это не церковь. Мои саньясины не принадлежат никакой организации, они принадлежат мне. И каждый саньясин принадлежит мне напрямую, без посредства организации. Организация существует лишь для того, чтобы способствовать некоторым вещам. Это не партия, не секта, не церковь, ничего подобного.

И для каждого человека мой ответ всегда отличается, поэтому вы можете найти много противоречий. У меня нет ничего неизменного. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с индивидуальностью, я отражаю ее. Я смотрю в нее. В моем уме нет ничего, что можно было бы навязывать. Я смотрю в нее, откликаюсь на нее.

Когда приходит ребенок, я откликаюсь его способом, когда приходит старик, я откликаюсь его способом. Каждая индивидуальность так уникальна, так предельно уникальна, что я не могу давать каждому один и тот же ответ.

Второй вопрос:

Ошо, может ли ученик трансцендировать, превзойти любую форму и непосредственно постичь саму сущность создателя?

Откуда это желание трансцендировать форму? Форма — это тоже создатель, форма — это тоже Бог. В форме он тоже существует. В форме нет ничего плохого.

Проблема возникает только тогда, когда вы начинаете думать, что форма — это все. Нет необходимости трансцендировать форму, необходимо понять ее. Форма совершенно прекрасна, тело совершенно прекрасно, просто не думайте, что тело — это все. Есть что-то большее, что-то невидимое глазу, что-то глубокое. Должно быть.

Тело — это поверхность, душа — глубина. Это не две отдельные вещи. Бог и мир — не две вещи... мир — это поверхность, а Бог — это глубина мира. Но глубина не может существовать без поверхности, помните, так же как и поверхность не может существовать без глубины. Они вместе, они целостность. Они едины. Разделение возникает только в языке, реальность остается невидимой.

Поэтому, прежде всего, не желай трансценденции. В этом нет необходимости — необходимо только понимание. Или же, если тебе нравится слово трансценденция, тогда ты можешь запомнить: понимание есть трансценденция. Но трансценденция — это не форма, трансценденция — это и поверхность, и глубина, потому что в тот момент, когда ты видишь все целостно, ты уже не можешь определить нечто как только поверхность и не можешь определить нечто как только глубину. В этом случае все определения бессмысленны. Ты сталкиваешься с неопределимым. Ты вышел за пределы двойственности. Но это приходит через понимание.

Само понятие трансценденции может породить проблемы. Вы начинаете подавлять, вы начинаете осуждать — вот как осуждение проникает в человеческое сознание. И это — величайшая из бед, от которых когда-либо страдал человек.

Я слышал...

Парень пришел к стоматологу. Стоматолог хотел дать ему новокаин.

Но тот сказал: «Нет, я хочу трансцендировать лечение зубов».

Должно быть, он — фанат трансцендентальной медитации. Он говорит: «Я хочу трансцендировать лечение зубов». Почему? Откуда это постоянное усилие идти куда-то еще, быть где-то еще, быть кем-то еще? Почему вы не можете расслабиться в реальности, такой, какая она есть? Некуда идти, нечего трансцендировать, некуда трансцендировать. Бог здесь и сейчас.

Просто поймите. Просто откройте глаза и увидьте. Смотрите без убеждений. Если у вас появляется идея что-то трансцендировать, вы всегда смотрите глазами предубеждения. Вы знаете, что это форма, и вы хотите трансцендировать форму. Как вы можете любить форму? Это тело, а вы должны любить только душу! Это мир, а вы должны любить только Бога!

Вы начинаете без надобности впадать в беспокойство, и созданное вами беспокойство будет таково, что вы никогда не сможете его разрешить — потому что форма всегда сосуществует с бесформенным. Форма принадлежит бесформенному — позвольте мне быть противоречивым, или парадоксальным, но это так. Форма принадлежит бесформенному, тело принадлежит бестелесному, и материя есть не что иное, как сконцентрированная не-материя; это проявление, материя — это проявление нематериального. Слово — это не что иное, как проявленное молчание.

Вместо того чтобы пытаться трансцендировать, начни думать о расслаблении в том, что есть. Ты быстрее достигнешь бесформенного — и без усилий с твоей стороны. Просто расслабься, и пусть тебя поглотит форма, а когда ты поглощен формой, ты начинаешь входить в бесформенное. Если ты можешь любить женщину или мужчину, своего друга, свою жену, своего ребенка, своего отца, свою мать, если ты можешь кого-то любить, скоро ты увидишь, что форма существует не одна. Через форму проникает бесформенное.