Одержимый - Санин Владимир Маркович - Страница 39

Она побежала на кухню и вернулась с противнем.

— Успела, — весело сообщила она. — На камбуз я никого не пускаю, там разболтаешься — двадцать мужиков без обеда оставишь, а голодные они злые, волками смотрят. Кушайте, Паша, зелень берите, ещё летом заготовила, а рыбка свежая, Птаха утром наловил. Вот кому повезло, так это его учителке, он ведь тоже непьющий, таких у нас по пальцам считают. Алёша — тот большой любитель был, да Мария с него зарок взяла — ни капли. Всякий Алёша бывает: и хороший и плохой, а уж если сказал слово — как ножом отрезал. Пятнадцать лет с ним плаваю, а ни разу не видела, одну воду шьёт да квас.

— Пятнадцать лет? — пробормотал я.

— Ну, как они поженились, я, конечно, ушла, а через год вернулась, когда с Колей, его боцманом, расписались. Мужик был стоящий, если трезвый — никого другого не надо, только водка его погубила, двух лет не прожили, дала ему отставку. И второму на дверь указала — за такое же дело. И хватит с меня, больше я с вашим братом всерьёз не играю, мне и одной хорошо, сама себе хозяйка, и пьяных рыл не вижу, и чужие порты не стираю. Захотела шубку — присмотрела и купила, пришла блажь Москву посмотреть — села и поехала, встретила умного человека — в гости пригласила, и ни перед кем мне отчитываться не надо. Ох и разболталась я, Паша, хороша хозяйка, ничего не едите! Ещё маленькую для аппетита?

— За вас, Люба, и за вашу удачу.

— Хорошо, спасибо.

— Если б это не звучало глупо после водки, я бы сказал, что очень вас уважаю.

— А вы говорите, — она засмеялась, — мы, бабы, любим комплименты, можете ещё про руки-глаза повторить, если хотите. А правда, я ещё ничего? Я ведь за собой слежу, мне ещё до пенсии… а вот это уже необязательно, да?.. И это необязательно… — Она легонько отвела мою руку. — Уж вы-то не похожи на Федю, которому всё равно кто, лишь бы юбка была… А Жирафик у вас забавный, — она улыбнулась, — как я его пожалею, сразу краснеет и начинает про свою жену рассказывать, какая она у него заботливая и славная. Пейте компот, домашний. Не обиделись на меня, Паша?

— Ничуть, — со вздохом сказал я. — Хотя, признаюсь, меня больше бы устроил другой десерт. Мы рассмеялись.

— Не все сразу, — лукаво сказала она, — этак вы и всякое уважение ко мне потеряете. У нас рано темнеет, Паша, не заблудитесь?

Я сердечно поблагодарил за гостеприимство и стал прощаться.

— Выдам вам секрет, Паша, — уже в коридоре сказала она. — Жалеет Архипыч, что взял вас, не любит он, когда выносят сор из избы.

Темнело, тротуар был скользкий, и я шёл осторожно. Из-за угла показалась знакомая долговязая фигура, я отпрянул в сторону.

— Будьте любезны, — послышался голос Баландина, — здесь нет таблички, это дом номер З? Прохожий подтвердил, и Баландин, потоптавшись, двинулся к подъезду, из которого я только что вышел.

Эх ты, Жирафик!