Новичок в Антарктиде - Санин Владимир Маркович - Страница 44

А дети? Яблоко от яблони недалеко падает: одетые в коричневый пух сорванцы, дурно воспитанные уличные мальчишки переворачивают остров вверх дном. Они толкаются, дерутся, орут благим матом, натравливают друг на друга родителей и непрерывно наскакивают на них, требуя пищи. Дай им ещё рогатки — и порядочному человеку пройти по острову было бы невозможно.

Вечно голодное, ненасытное подрастающее поколение то и дело гоняет родителей за хлебом насущным. Взрослые пингвины спускаются на припай, ныряют в воду и охотятся за рыбой, ни на мгновенье при этом не забывая, что и сами они — лакомое блюдо для морских леопардов и касаток. Как только поблизости появляется враг, пингвины включают сигнализацию и выскакивают из воды, словно подброшенные катапультой. А съеденная рыба превращается в их организмах в калорийную диетическую пищу, которую они отрыгивают в пасти детёнышам.

По отношению к нам пингвины соблюдали более или менее доброжелательный нейтралитет, не допуская, однако, излишней фамильярности. Стоило подойти к самому, казалось бы, положительному пингвину и погладить его по головке, как он щетинился и с негодованием отходил в сторону. А один праздношатающийся и наверняка подвыпивший субъект вообще допустил хулиганскую выходку: без всякого повода бросился на начальника экспедиции и пытался пробить клювом его сапог. Но силы оказались неравными, и забияка бежал, преследуемый ироническими выкриками своих сородичей.

От большой неприятности избавил меня Виктор Каменев. Когда я хотел взять на руки и приласкать одного очаровательного малыша, Виктор посоветовал этого не делать. Он припомнил, как один неопытный полярник тоже решил посюсюкать над пингвинчиком и прижал его к своему сердцу, а потом неделю отмывался и жил изолированно от коллектива — даже самые близкие друзья были не в силах более двух-трех минут наслаждаться его обществом…

Антарктида — заповедник, всякая охота здесь запрещается. Зная об этом, пингвины чувствовали бы себя в полной безопасности (на суше, но крайней мере), если бы не поморники. Эти огромные, размером со среднего орла, птицы с отвратительным клёкотом летают над островом, высматривая, где что у пингвинов плохо лежит. К счастью, поморники — орлы с сердцем курицы, на взрослых аделек они нападать боятся, но расшалившийся детёныш, выбежавший на улицу без присмотра, рискует так и не дожить до седых волос. Поэтому служба оповещения у пингвинов работает круглосуточно. Это только непосвящённым кажется, что адельки каркают без всякого смысла, на самом деле они непрерывно вещают: «Дети, поморник не дремлет! Слушайтесь папу и маму, — и мерзавец останется без обеда!»

Третья разновидность живности на острове — серебристые буревестники, небольшие, размером с наших голубей, птицы. Одни из них высиживают яйца, другие согревают своим телом крохотных нежно-белых птенцов, на которых с вожделением поглядывают поморники. К нам буревестники отнеслись с симпатией: позволяли себя фотографировать, а Каменеву — даже окольцовывать свои лапки. Буревестники охраняют птенцов по очереди, сменяя друг друга: один сторожит, а другой уходит на добычу. Мы провели на острове несколько часов, не в силах расстаться с пингвиньим царством. Каких только картин здесь не увидишь! Вот два десятка аделек неожиданно выстроились в колонну по одному и двинулись вниз, на припай. Подойдя к разводью, они посовещались и послали на разведку в океан добровольца — нет ли поблизости касатки. Прошло несколько секунд, и доброволец, вертикально выпрыгнув из воды, шлёпнулся на льдину. Его окружили пингвины.

— Еле успел унести ноги! — возбуждённо прокаркал он.

— Касатка? — расстроились приятели. — Ты не ошибся?

— Поди проверь, — усмехнулся доброволец. — Уж кого-кого, а касатку, которая моего деда скушала, я за версту чую.

И охотники уныло поплелись домой.

На драку пингвины бегут смотреть толпами. Пока две адельки наскакивают друг на друга, зеваки деловито переговариваются и оценивают шансы. Насмешки, обидные реплики, очаг склоки перемещается, на шум прилетают поморники — и мелкие личные дрязги уходят на задний план: объединёнными усилиями пингвины обращают своих врагов в бегство. Если отдельно взятый пингвин — дружеский шарж на человека, то колония пингвинов — остроумная пародия на коммунальную квартиру, этакую гигантскую «Воронью слободку».

Есть среди пингвинов и отдельные выдающиеся личности, которыми гордится все племя. Об одном из них, знаменитом ныне «землепроходце», рассказал Виктор Каменев, когда, напрыгавшись по скалам в поисках ракурсов и не сломав себе шеи, мы уселись на тёплый валун и решили передохнуть. Вдали утопали в голубом свете фантастические айсберги, терпеливо ждущие своего Рокуэлла Кента, внизу адельки осыпали последними словами поморников, повсюду на припае мирно загорали тюлени.

Это произошло в январе 1966 года, в Одиннадцатую антарктическую экспедицию. Прогуливаясь по острову Фулмара, Каменев обнаружил среди группы праздношатающихся аделек окольцованного пингвина. Заинтересовавшись, биолог взял у него интервью. Пингвин оказался важной птицей. Косясь на своё кольцо и пыжась от гордости, он буркнул, что временем, к сожалению, не располагает, но кое-какие сведения из его биографии хранятся в досье у американского биолога Ричарда Пенни.

— Вы с ним знакомы? — почтительно спросил Каменев.

— Да, довольно коротко, — кивнул пингвин, — я подкинул ему материальчик для диссертации.

— Не подскажете адрес?

— Пожалуйста. Ледник Росса, станция Мак-Мердо. У вас все?

— Извините, ваше имя?

— Пенни назвал меня Джорджем. По-вашему, кажется, Жора?

— Если позволите, когда можно вас навестить?

— Я принимаю по средам после полдника. Честь имею!

Жора церемонно поклонился, дал подзатыльник некстати подвернувшемуся карапузу и торжественно прошествовал на припай, провожаемый уважительным перекаркиваньем собратьев.

Придя домой, Каменев радировал своему коллеге, что встретил пингвина с кольцом номер 509-71127, причём владелец кольца утверждал, что лично с ним, Ричардом Пенни, коротко знаком. Так ли это?

Оказалось, что Жора рассказал чистую правду. Пенни сообщил, что в конце 1964 года во время одного из своих визитов в Мирный американцы вывезли на Мак-Мердо штук сорок пингвинов, окольцевали их и выпустили на свежий воздух. К пингвиньим ластам были прикреплены небольшие баллончики с краской, которые отмечали путь. Цель эксперимента — выяснить, действительно ли пингвины обладают уникальными навигационными способностями. За продвижениями птиц некоторое время следили при помощи теодолита и убедились, что направление они выбрали правильно: курс был взят на Мирный. В заключение Пенни выражал живейшую радость по поводу того, что Джордж успешно завершил путешествие, и просил низко кланяться.

Таким образом, было установлено, что Джордж не мелкий лгунишка с непомерным самомнением, а воистину великий путешественник: за одиннадцать-двенадцать месяцев, делая в среднем по тринадцать километров в день, он преодолел четыре тысячи пятьсот километров труднейшей дороги! Как он ухитрился добраться до Мирного, не имея при себе ни компаса, ни рюкзака с продуктами? На попутных машинах? Но Пенни клялся, что у Джорджа не было с собой ни цента. Загадка, да и только! Короче говоря, в ближайшую среду после полдника Каменев нанес Жоре официальный визит и пытался выведать у него тайну обратной дороги. Не тут-то было!

— Наверное, вы ориентировались по Солнцу? — забрасывал удочку Каменев.

Но Жора становился глух, как тетерев.

— Да, завтра четверг, — отвечал он.

— Может быть, вы владеете аппаратурой для ориентировки по магнитному полю Земли? — умоляюще допытывался Каменев.

— Хорошая сегодня погода, — невозмутимо констатировал Жора.

— Вы, извините, эгоист! — сердился Каменев. — Неужели вы не понимаете, что разгадка ваших навигационных способностей имеет колоссальное прикладное значение? Пингвин без высшего образования решает сложнейшие астрономические задачи! Как он это делает? Рассказывайте, включаю магнитофон.