Кому улыбается океан - Санин Владимир Маркович - Страница 17

Встреча с китами развязала языки, и в этот день я наслышался много разных морских историй. Анатолий Тесленко вспоминал о гигантской черепахе, на которой матросы катались по корме, а боцман Трусов — о морских львах, попадавшихся в прошлом атлантическом рейсе. Освободившись из трала, они отряхивались и начинали непринужденно разгуливать по палубе. Львы чувствовали себя в полной безопасности — они хорошо знали, что их добыча запрещена, а браконьерство наказывается штрафом в размере 200 фунтов стерлингов за каждую шкуру. С детской любознательностью они совали свои мокрые носы во все щели, охотно позировали перед фотоаппаратом и бурно негодовали, когда их силой сбрасывали в море. Особенно запомнился один лев, до невозможности невоспитанный и даже наглый. Несколько раз он цеплялся за трал, поднимался на корму и начинал бегать по судну, с воем отбиваясь от преследователей. Но однажды ему удалось прорваться в коридор, и четверо матросов с трудом оттащили его от камбуза. После этого происшествия шкуру хулигана пометили суриком, и отныне сталкивали в слип без всяких дипломатических церемоний.

Ребята сменялись с вахты, переодевались и шли на пеленгаторную палубу, где стихийно начался «вечер художественной травли». Шел один из любимых номеров программы: рассказ Гриши Арвеладзе о том, как он сдавал экзамен по географии.

— Учителка меня спрашивает: какой фауна в Австралии? А откуда я знаю, какой фауна в Австралии? Я малчу, она малчит, все малчат. Я ей гавару: хочешь, я тебе скажу, какой фауна в Грузии? Нет, гаварит, скажи, какой в Австралии. Тогда один в классе делает мне знак руками: прыг, прыг, вот так. Ну, раз фауна прыгает, значит, кто? Я ей гавару: лягушки! А она гаварит: двойка тебе за лягушки! Кролики и кенгуру, а не лягушки!

Гришино выступление проходит с неизменным успехом. Рассказчики меняются один за другим. Тепло принимает аудитория и рассказ Александра Евгеньевича о шести студентах-практикантах. Прибыв на судно, они робко попросили стармеха дать им какую-нибудь работу. Дед оказался чутким и отзывчивым человеком. Он подумал и предложил ребятам перетащить дизель на один сантиметр вправо. Студенты вцепились в конец и добросовестно потели до тех пор, пока не смекнули, что сдвинуть с места наглухо закрепленный дизель весом в полторы тонны им не удастся за целое столетие.

«Вечер травли» Аркадий Николаевич завершил рассказом, стенографическая запись которого следует ниже.

— Насчет акулы вы, Николаич, малость того… — усомнился один из слушателей.

— Цитирую Марка Твена, — невозмутимо ответил капитан: — «Такова эта правдивая история. Кое-что, впрочем, я выдумал».

ДОКТОР КОТЕЛЬНИКОВ

Полдень. Все свободные от вахты спасаются от зноя в каютах. На солнце, наверное, под пятьдесят градусов, в каютах — двадцать. Будь благословен во веки веков, несравненный и любимый кондишен! Только твоя божественная прохлада умиротворяет в тропиках наши северные души. Ты охлаждаешь тела и виноградный сок, ты возвращаешь нас в осеннюю Россию, заставляя на ночь укрываться теплым одеялом (а Володю Иванова— двумя). Благодаря тебе мы при желании можем даже мерзнуть — экзотическое удовольствие для людей, которые только что жарились на адской сковороде.

Обливаясь потом, я сочиняю про себя гимн кондишену. Под руководством Валерия Жигалева мы с доктором вяжем трал на пеленгаторной палубе: неугомонный тралмастер в кабинетной тиши разработал новую конструкцию, которая позволит нам добиться неслыханных уловов, — Валерий в этом абсолютно уверен. Вообще-то говоря, трал уже готов — Вите и мне доверена только обвязка крайних ячеек, но для выполнения и этой несложной операции Валерий проводит длительный инструктаж. Он учит нас вязать узлы.

— Беседочный узел вам еще пригодится, — поясняет он, делая хитрые манипуляции капроновой бечевкой, — для моряка он едва ли не самый важный. Смотрите: раз, два, три — и готово.

— А для чего он может пригодиться? — интересуемся мы.

— Чтобы спасаться, например, — хладнокровно отвечает Валерий. — Допустим, вы засмотрелись на акулу, перегнулись через борт и шлепнулись в воду. Тогда я бросаю вам конец, и вы должны обвязаться именно этим беседочным узлом. Вот так…

Наше внимание обостряется. Мы с повышенным вниманием изучаем этот благородный беседочный узел. Валерий сначала возмущается нашей бездарностью, но в конце концов добивается того, что мы вяжем узел, как автоматы, с закрытыми глазами. Затем, дав нам последние инструкции, он уходит на корму, где работы всегда непочатый край: нужно дюйм за дюймом проверить трал, подвязать новые кухтыли вместо побитых, и прочее, и прочее — старшему тралмастеру для выполнения своих обязанностей не хватает двадцати четырех часов в сутки.

Мы с Витей, переговариваясь, приступаем к работе. С первых же дней плаванья Витя горько жалуется на свою несчастную судьбу: у него нет практики.