Маглор. Трилогия (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 5

Достал из кармана распечатанный конверт, вынул оттуда контракт и помахал перед его лицом.

– Дать его вам я не могу, так как привык сразу защищать ценные документы. Да вы садитесь! Хотите кофе? А заодно расскажете мне подробнее о здешних порядках.

– Благодарю, – Догар Саридж устроился напротив и уставился на меня изучающим взглядом, – кофе не нужно, мы недавно пили чай. Насчет здешних порядков… Как вам, наверное, известно, находимся мы в крепости Хиз-гамерт, недалеко от Хизарского залива и в двух днях пути от столицы.

Я только сухо кивнул, отметив про себя, что ее величество меня обманула еще раз. В какой момент возчики проскочили в портал, я не засек, занятый мечтами о покинутом супе, но признаваться в своей оплошности этому коменданту с пронзительными глазами вовсе не желал. Как и устраивать истерику или предъявлять претензии. Все справедливо, меня предупреждали, что людям верить на слово нельзя. Нужно по семь раз читать и перепроверять контракты и прочие важные бумаги. И раз уж я попался, как последний ученик, нечего вести себя, как истеричная дама. Но зато никто не может отобрать у меня право отомстить, и месть моя будет коварнее проводника по лабиринтам Унчугры.

– Крепость охраняет отряд королевских гвардейцев, но с жителями замка им разговаривать и иметь какие-либо дела запрещено.

– Разумно, – кивнул я и допил кофе. – Значит, в доме они не живут.

Он быстро глянул на меня с чрезвычайной подозрительностью и продолжил объяснения, а я только ядовито ухмыльнулся про себя. Не прошел номер, господин комендант! Вы решили, что я вознамерился использовать солдат для побега, и потому предупредили, что это не удастся. И наверняка ждали разочарования или отчаяния? Ну так я вас огорчу. Ничего этого я не покажу, даже если мне будет невмоготу. Не желаю никого радовать своими ошибками. Я с ними и сам как-нибудь разберусь, а на вас все же что-нибудь нашлю… но не банальную почесуху. Вы же меня тогда на счет «раз» поймаете.

– Нет, они живут за внутренней стеной, там у них и казарма, и конюшни. А в доме живут, кроме меня и экономки, шесть воспитателей, три повара и шесть общих слуг. Еще маглор Ренгиус, он отвечает за охрану и лечение, и четверо воспитанников.

– Бастардов, – хладнокровно уточнил я, начиная недоумевать, зачем им еще один маг, если маглор уже есть.

Но вида, как и прежде, не подал. Неторопливо взял печенье и принялся бросать в рот маленькими кусочками, тщательно пережевывая. Это простое средство обычно очень успокаивает. Жующего.

– Господин Иридос! – Ганик с привычной заполошностью влетел в комнату и замер, обнаружив коменданта. – Там служанка спрашивает, – можно убирать со стола?

– Возьми все, что хочешь съесть, остальное пусть убирает, – строго проговорил я и мотнул головой: – Иди!

– Слушаюсь! – вовремя припомнил он, как должен отвечать воспитанный слуга, и ужом выскользнул из комнаты.

– Так на чем мы остановились, – с холодной учтивостью приподнял я бровь, – четверо бастардов и…

В контракте было сказано очень лаконично, что я нанят присматривать за внебрачным ребенком покойного короля Хендварда, по имени Мэлин дель Гразжаор.

– У каждого из троих воспитанников свой наставник, еще трое – учительница танцев и манер, учитель музыки и учительница географии и рисования. Трое остальных кроме наставничества дают воспитанникам уроки письма, математики и истории. Если вы сможете прочитать несколько лекций по одному из тех предметов, которые предписала изучить воспитанникам ее величество, то за каждый урок будете получать дополнительную плату.

– А маглор Ренгиус не дает уроков? – небрежно осведомился я и взял еще печенье.

Неужели коллега так хорошо тут зарабатывает, что пренебрегает несколькими серебряными монетами? Я, конечно, доверчивый лопух, но не до такой же степени!

– Дает, – нехотя процедил комендант, – учит распознавать яды и использовать противоядия. Но одному из воспитанников пока рановато показывать яды.

Я скромно промолчал. Его покойное величество был большим шалуном, и если бы королева не следила за ним столь бдительно, бастардов было бы раз в десять больше.

– Вам предстоит стать наставником для Мэлин дель Гразжаор, – безучастно произнес комендант, и в этот момент я неимоверно порадовался, что так предусмотрительно зачаровал свой кофе.

Насколько я знаю грамматику, имя воспитанника должно было бы звучать по-другому. Но делать преждевременные выводы я не стал, так же равнодушно кивнул и сунул в рот кусочек печенья. Не нужно торопить плохие известия, они и сами обычно спешат нам навстречу.

– Дальше.

– Ей семнадцать лет, – обреченно пробормотал комендант, – и она полная сирота. Бабушка, у которой воспитывалась Мэлин, умерла осенью.

– Кто был ее наставником до этого времени?

– Все понемногу, – невнятно сообщил он и встал. – Ужин в восемь, столовую вам покажут. Там и познакомитесь. А сейчас мне нужно идти – дела!

Он торопливо раскланялся и сбежал, и я не стал даже снимать шапочку, чтобы проверить свои подозрения. И так ясно, комендант испытывает сейчас огромное облегчение, что так достойно справился с непростым разговором. А вот мой счет к королеве стал немного длиннее, хотя я уже со всей ясностью подозревал, что вписал сейчас далеко не последний пункт.

И хотя мне пока еще не до конца понятны некоторые тонкости подлой шутки, которую сыграла со мной ее величество, но и того, что я сумел сообразить, вполне достаточно, чтобы представить, как она сейчас веселится, что так ловко обстряпала это дельце. Потому что возиться с бастардом-мальчишкой хоть и неприятное, но допустимое занятие, а вот пытаться воспитать девчонку совершенно невозможно. Как с ней договариваться, если она начнет каждую минуту падать в обморок, рыдать, строить глазки и жаловаться на придуманные болячки? Как наказывать, если у нее от простого окрика начнут трястись губы и становиться страдальческими, как у невинной жертвы, глаза? Даже похвалить – если, конечно, найдется за что, – девчонку нельзя! Она же мгновенно решит, что за ней волочатся!

Вот что бы мне такое разбить или сжечь, чтобы хоть немного выплеснуть клокочущую в душе ярость на пронырливую королеву, наглого посланника, пройдошливого чиновника и подлых возчиков, один из которых, как я только теперь понял, телепортист?

Тот, что поехал назад в возке, а не в кабинке кучера. Но сильнее всего я зол на самого себя, прежде всего за то, что, как дитя, до сих пор жду от судьбы приятных сюрпризов. Впрочем, тут я не одинок. Кто же мечтает об огорчениях?

– Господин Иридос, – в гостиную опасливо заглянул Ганик, повертел головой, убедился, что гостя уже нет, и тогда только ввалился целиком, – там, в шкафу, есть одежда. Ее можно брать?

– Сначала я на нее посмотрю, потом решу! – свирепо рыкнул я. У меня тут такие неприятности, а он на брошенные кем-то тряпки польстился!

– А я уже принес, – паршивец достал из-за спины тугой сверток, видимо, права поговорка, что свои заботы всегда больше чужого горя.

– Показывай, – мрачно разрешил я, но едва разглядел штаны, в которых трудно было бы отыскать даже меня, ядовито усмехнулся: – Примерь!

Людям нужно наглядно показывать всю глубину их заблуждений, но и тогда истина дойдет далеко не до каждого. Проверено мною лично и неоднократно.

Тощий Ганик болтался в штанах, как одинокая картофелина в супе бедняка, но вовсе не думал сдаваться. Сноровисто подвязал поясом сверху, подвернул снизу, и с надеждой уставился на меня.

– Посмотри в зеркало, – едко посоветовал я ему, и он гордо шагнул в ту сторону, но тут же запутался в штанинах, оступился и едва не упал. – И зачем мне нужен слуга, который не может ходить?

– А я их отнесу матушке, она ушьет, – обрадовал меня остроумным ответом Ганик.

– Видишь ли, – холодом, прозвеневшим в моем голосе, можно было замораживать мороженое, – я не могу полмесяца обходиться без слуги. Мне проще сразу тебя уволить.

– Да я за ночь сбегаю, матушка быстро шьет.