Том 7. Человек, нашедший свое лицо - Беляев Александр Романович - Страница 6

Но, вспомнив о Люкс, Престо решил немедля мчаться навстречу своей судьбе, которую приготовит ему кудесник Цорн.

Крутой поворот дороги – и перед Престо открылся чудесный сад, окруженный легкой и изящной решеткой. У широких ворот – два лежащих мраморных льва и небольшой домик с дорическими колоннами. Шофер дал гудок. Из домика вышел сторож – бритый старик в белом костюме. Он кивнул шоферу, как старому знакомому, и машина беспрепятственно въехала в ворота. За ними шла широкая дорожка, посыпанная золотистым желтым песком. Среди вечнозеленых дубов и каштанов виднелись отлично содержащиеся клумбы цветов, фонтаны, закованные в бетонные берега водоемы, где отражались, как в зеркале, мраморные беседки, их белизну подчеркивала темная зелень кипарисов, неподвижных, словно окаменевших в горячем воздухе. А дальше по сторонам дороги на полянах, за живой изгородью из кактусов и вечнозеленых колючих кустарников, виднелись изящные коттеджи и виллы. Окруженное плакучими ивами, промелькнуло озеро с медленно плавающими лебедями. Престо с любопытством смотрел по сторонам, и его невольно начинало брать сомнение: уж не ошибся ли шофер? Это место совсем не напоминало лечебное заведение. Так выглядят фешенебельные дачные поселения американской денежной аристократии.

Но шофер уверенно вел машину берегом озера к длинному одноэтажному белому зданию с плоской крышей и широкой верандой перед ним. Это была контора медицинско-коммерческого предприятия доктора Цорна. Он имел дело только с пациентами, которые могли платить за лечение бешеные деньги. Талантливый ученый-экспериментатор эндокринолог Цорн намного опередил своих коллег. Ему удалось открыть многие тайны организма и найти средства воздействия на процессы, протекающие в темных глубинах таинственных желез внутренней секреции. Как человек практичный, он не опубликовал своих открытий на благо всего страждущего человечества, а держал их в строжайшем секрете, чтобы быть монополистом в своей области и делать из этого деньги. Только несколько бедняков воспользовались научными достижениями Цорна. Он сразу хотел поставить дело на широкую ногу, но так как у него не хватало для этого личных средств, то ему пришлось прибегнуть к займам. И чтобы убедить своих кредиторов в том, что они помещают капитал в верное дело, ему пришлось произвести несколько демонстраций. Цорн нашел бедняков-уродов, некоторым из них ему даже пришлось заплатить за право произвести над ними эксперименты. Почти на глазах капиталистов, к которым он обратился за помощью, Цорн произвел несколько чудесных превращений: произвольно увеличивал и уменьшал рост, превращал уродов в нормальных людей, успешно устраняя чрезмерную худобу или ожирение. Последнее в особенности поразило будущих кредиторов. Ожирение чуть ли не профессиональная болезнь миллионеров: сидячая жизнь, обильное питание… Да, Цорн открыл золотую жилу! И капиталисты выразили желание войти с Цорном в компанию. Другие предлагали ему организовать акционерное общество для изготовления и продажи препаратов его изобретения. Но Цорн сам был хорошим коммерсантом. Зачем компаньоны, зачем делиться с другими, если весь доход от своего предприятия он может сам получить целиком? И Цорн предпочел кредит на высоких процентах организации акционерной компании. И он не ошибся. В несколько лет Цорн погасил долги и теперь приумножал свои капиталы.

С самого начала он делал ставку на пациентов-миллионеров. И, устраивая свою лечебницу-санаторий, он преследовал две цели: во-первых, его богатые пациенты должны были найти все те удобства и роскошь, к которым они привыкли; во-вторых, сама обстановка, благодатный калифорнийский климат вместе с искусством садоводов обязаны способствовать лечению. Каждому пациенту предоставлялся отдельный коттедж или вилла – в зависимости от капиталов – с полным штатом прислуги и отличными поварами. Пациенты должны были возможно меньше чувствовать лечебный режим. Правда, каждого вновь прибывшего пациента Цорн подвергал тщательному обследованию, но, сделав затем назначение, он мало беспокоил их, приглашая в свой кабинет не чаще одного раза в три дня. Лечение состояло в приеме пилюль – за этим следила специально приставленная к каждому пациенту сестра – и во внутривенном вливании, которое производили ассистенты. Эти процедуры отнимали всего несколько минут в день. Остальным временем пациенты располагали совершенно свободно, читали, катались на лодках, ездили верхом, играли в лаун-теннис, вечерами слушали хороший симфонический концерт, посещали дансинг или кино.

Таково было предприятие Цорна, куда приехал Тонио.

Новый пациент

Появление Престо в конторе, как везде, произвело сенсацию. Зазвучал смех. Отовсюду выглядывали любопытные, улыбающиеся лица.

Девушка в белом халате густо покраснела, сдерживая подступающий к горлу давящий ее смех. Она получила от нового пациента чек на крупную сумму, которая составляла целое состояние, и необыкновенно быстро закончила все формальности.

Престо была предоставлена одна из лучших вилл.

Тонио не знал, какую бурю он произвел в конторе, когда вышел. Работа была прекращена. Все служащие повскакали со своих мест и возбужденно начали обсуждать необычайное событие. Тонио Престо, несравненный, неповторимый уродец, любимец экрана, решил изменить свой внешний вид! Это было похоже на святотатство. Люди уже не смеялись. Они были удивлены, потрясены, возмущены. Америка, весь мир, посещающий кино, еще не знали, какое несчастье надвигается на них. Лишить миллионы зрителей любимого героя экрана! Это преступление! Престо не имеет права делать это! Он принадлежит всем! Конторщица, принимавшая Престо, одна из его бесчисленных поклонниц, разразилась истерикой, словно она собственными руками подписала смертный приговор. Молодой счетовод произнес целую речь. Он предлагал разослать в редакции крупнейших газет телеграммы, оповещающие о безумном намерении Престо, поднять нa ноги всю американскую общественность, предупредить, пока не поздно, ужасное несчастье. Многие поддержали предложение счетовода.

Это было похоже на бунт. Только старый бухгалтер внес струю охлаждения. Он напомнил о служебном долге.

– Мы не имеем права разглашать то, что происходит в учреждении, в котором работаем, – сказал бухгалтер. – Это может принести доктору Цорну моральный и материальный ущерб. И Цорн будет прав, если уволит недисциплинированных служащих и даже привлечет их к суду и взыщет убытки. Ведь Цорн рискует потерять крупный гонорар. Кроме того, Престо такой же больной, как и другие пациенты, которые обращаются к Цорну. Он имеет право лечиться, и никто не может препятствовать ему в этом.

Короткая спокойная речь бухгалтера произвела свое действие. Сильное впечатление произвела угроза возможного увольнения. Не такое теперь время, чтобы рисковать служебным положением. Безработица пугала всех. И споры угасли, страсти остыли. Все почувствовали свою подневольность, зависимость от Цорна и уныло принялись за работу.

Только конторщица все еще нервно, отрывисто вздыхала и шептала, склонившись над бумагами:

– Нет, нет. Этого не должно быть…

На новоселье

На пороге белой, облицованной розовым мрамором виллы Престо встретила сестра. Она была в белоснежном халате и затейливом чепчике на каштановых волосах. Румяная, улыбающаяся, с приятным молодым лицом, она была олицетворением здоровья. Цорн с большой тщательностью подбирал персонал, в особенности женский. Некрасивым, угрюмым, раздражительным служащим сюда не было доступа. Пациентов Цорна должны были окружать только приветливые молодые лица. Это хорошо влияет на настроение больных. Конечно, такие лица могли лишь подчеркивать безобразие и всяческие отклонения от нормы самих пациентов. Тем с большей охотой будут лечиться у Цорна эти уроды! Так во всем сказывалась продуманная система Цорна, тесно переплетавшая медицинские и коммерческие цели.