Штрафбат. Миссия невыполнима - Кротков Антон Павлович - Страница 18

– Что-то не так? – спросил, глядя ей в спину, Игорь.

– Тебя это не касается! – вяло огрызнулась Корбо. Тут Игорь заметил, как метрах в ста по корме появился другой катер, который запечатал им выход из гавани. Сомнений не осталось: они угодили в западню.

– Кто они?

– Это враги моего отца, – нехотя ответила девушка. – Они уже организовали несколько покушений на меня.

Нефёдов потребовал от девушки объяснений. Девушка нехотя рассказала, что враги её отца уже организовали несколько покушений на неё, чтобы отомстить за своих казнённых родственников. Происходящее теперь вполне могло оказаться новой попыткой свести счёты с её отцом.

– Значит, это твой жених тебя подставил? – спросил Нефёдов, рассматривая в бинокль крепкого вида мужиков на причале. Один из них держал в руках противотанковую базуку.

– Он такой же предатель, как и ты, – еле слышно прошептала маленькая смуглянка.

Игорь взглянул сбоку на ещё недавно полную огня, юную воительницу, которая теперь, совершенно безучастная ко всему происходящему, жалким воробушком сидела на палубе возле борта, обхватив ноги руками и уткнувшись подбородком в колени. Свет от приближающихся причальных фонарей скользил по её печальному лицу. Она неподвижно смотрела в пространство перед собой. Сердце Игоря заныло от жалости к этому, в сущности, трогательному, избалованному ребёнку, которого теперь некому защитить, кроме него.

Неожиданно со стороны причала послышался хлопок, и почти сразу что-то с глухим стуком ударило в носовую часть лодки. Катер содрогнулся от взрыва. Парень повалился ничком на палубу. Падая, он болезненно ударился затылком обо что-то металлическое. Кривясь от боли и потирая ушибленное место, Игорь первым делом посмотрел, обо что это он так долбанулся. Прямо перед ним выстроилась в специальных креплениях батарея ярко-синих баллонов с кислородом для аквалангов. Их вид подсказал Игорю выход. На их удачу в носовой части катера находилась какая-то ёмкость с мазутом, возможно, резервный топливный бак. После попадания в неё реактивного снаряда из гранатомёта она загорелась. Вскоре ту часть гавани, где находилось стремительно набирающее воду судёнышко, заволокло густой чёрной пеленой. И хотя от едкого дыма у пассажиров моторной яхты слезились глаза и першило в горле, зато на некоторое время они стали невидимыми для наёмных убийц. Прошло не менее получаса, прежде чем облако дыма рассеялось. Там, где только что находилась яхта дочери губернатора, теперь лишь плескались небольшие волны.

Когда всё было кончено, закрывавший выход из гавани катер подошёл к месту гибели девчонки, на которую так долго велась охота. Столпившиеся у его борта боевики возбуждённо рассматривали большое маслянистое пятно на морской поверхности и плавающие предметы с ушедшей на дно яхты. Широкоплечий морской волк ловко выловил багром из воды кепку с вышитым на ней жемчугом черепом.

– Это её вещь! – взяв намокшую бейсболку, сразу убеждённо заявил лысый бородач. Его суровое лицо расплылось в самодовольной улыбке. – Наконец-то мы достали сучку! Хозяин будет доволен. Так как она приходилась ему племянницей, босс оценил её хорошенькую головку в тройном размере.

Глава 8

Апрель 1952 года, Корея, побережье Жёлтого моря

Сознание возвращалось постепенно. Очень долго Борис вообще не мог понять, где он и что с ним. Он прекрасно помнил свой дикий прыжок из вертолёта и первые минуты после него. А вот что произошло дальше, было покрыто абсолютным мраком. Похоже, что каким-то образом ему и на этот раз удалось обмануть судьбу и выбраться живым из безнадёжной передряги. Конечно, если только он не на том свете…

Всё вокруг выглядело странным. Он лежал голый на полу какой-то хибары. Впрочем, ложе его было довольно мягким и тёплым благодаря подстилке и одеялу из звериных шкур. Его брюки вместе с лётными ботинками куда-то пропали.

Уютно потрескивали дрова в маленькой, но судя по всему толково сложенной печке. Мягкие, мерцающие отсветы пляшущего за железной затворкой пламени лишь слегка разбавляли непроглядную атмосферу чужого жилища. Дневной же свет не проникал сюда. По стенам в полумраке угадывались очертания каких-то бочек и продолговатых предметов, похожих на лодочные весла. Здесь пахло сырой землёй, а ещё морем и рыбой. Вскоре глаза привыкли к окружающей темноте, и Борис смог разглядеть больше. Сама форма помещения выглядела странной, перекошенной, словно он находился не в нормальном доме, а в прорытой без какого-либо плана норе. Но Борис списал это на оптический обман. Не мудрено всё видеть в искажённом свете, словно в кривом зеркале, если вначале ты сиганул из летящего вертолёта, а потом качался на волнах невесть сколько часов, а может, и дней.

Первое время мысли в голове Бориса проносились отрывистые и неспокойные, словно мозг заново учился соображать после многих суток воспалённого бреда: «“Сейбр”… спрятан в полосе прилива… надо срочно сообщить своим… где мой пистолет?… страшно хочется пить… что с ногами?»

Чьи-то заботливые руки перебинтовали его ступни и чем-то жирным и вонючим натёрли тело. Стоило Борису слегка пошевелить пальцами под повязкой, не гипс, а самодельная шина, наложенная знахарем, и он вскрикнул от острой боли. Однако эта боль окончательно пробудила разум. Мысли, перестав хаотично проскальзывать сквозь сознание, начали цепляться друг за друга, выстраиваясь в логические цепочки. Стало ясно, что ноги серьёзно повреждены при ударе о воду. Скорее всего сломаны. По крайней мере, правая. Просто из-за шока он не почувствовал этого сразу. Данная новость не слишком взволновала Нефёдова. За свою долгую жизнь он привык к травмам. Профессия военного лётчика учит терпеть боль. Труднее приспосабливаться к тому, что с годами периоды зализывания ран становились всё длиннее.

Мужчина сел и деловито принялся осматривать своё тело. Похожим образом, вернувшись из тяжёлого боя, он изучал после посадки свой самолёт, подсчитывая пробоины и прикидывая в уме, сколько времени механикам понадобится на то, чтобы залатать «старушку».

Но тут совершенно дикая ошеломляющая догадка пронзила Бориса раскалённым прутом: «А если это плен?!»

Он ужаснулся, ведь теперь – со сломанной ногой, да ещё и голому убежать будет крайне сложно. «Впрочем, и чёрт бы с ним, что голый. Скверно, что с голыми руками».

Мужчина поискал вокруг себя глазами в поисках подходящего предмета, который мог бы послужить ему костылём и оружием одновременно. Невозможно было даже в мыслях допустить, что его, старого вояку, могут вот так накрыть тёпленьким, подкормить-подлечить, чтобы потом предъявить мировой общественности как какое-нибудь с трудом добытое, редкое насекомое. Тут вопрос в том, что его подлечат и предъявят на всеобщее обозрение. И он окажется предателем. Ибо советская сторона скрывала, что её люди воюют в этом конфликте.

Хибара оказалась настоящей кладовой разного рыболовецкого имущества. Вскоре на глаза Нефёдову попалось то, что он искал. Короткое одноручное весло с Т-образной рукоятью почти идеально подходило на роль костыля. Достаточно было намотать на конец древка тряпку, и можно было сунуть деревяшку себе под мышку, чтобы наваливаться на импровизированный костыль при ходьбе. Тяжёлая же лопасть весла могла сослужить добрую службу и в драке. Борис осторожно перевернулся и вступил коленями на холодный земляной пол. На секунду он как бы увидел себя со стороны, крадущимся на четвереньках в своём естественном природном обличье, словно пёс к чужой миске. Наверное, он напоминал дикого предка людей, когда он только спустился с дерева. От дикой обезьяны его отличали разве что несколько пороховых татуировок. Хорошо ещё, что его сейчас не видит никто из знакомых…

Здесь же в сарае нашлась старая рыбацкая роба и прорезиненные матросские штаны. А вот от роскошных палубных сапог пришлось отказаться. Бинтами к ступням были примотаны деревянные дощечки, которые неизвестный местный лекарь использовал в качестве шин для сращивания сломанных костей. С ними ноги не могли пролезть ни в одну обувь.