Город богов - Сандерсон Брэндон - Страница 49

— Значит, ты даешь мне слово?

— У тебя будет трон.

Несомненно, Телри ожидал твердого заверения. До этого обещания Хратена оставались расплывчатыми, но время уклончивости миновало. Он только что собственными устами подтвердил, что замышляет заговор против короля; риск, но расчетливый, а Хратен никогда не ошибался в своих расчетах.

— Тебя встретит сопротивление, — предупредил герцог.

— Какое именно?

— Эта женщина, Сарин. Ее слабоумие не более чем прикрытие. Мои источники сообщают, что она проявляет нездоровый интерес к твоим занятиям, и она расспрашивала про тебя на сегодняшнем балу.

Хратена поразила проницательность придворного. Он выглядел заносчивым транжирой, но, видимо, обладал долей умения разбираться в людях. Что может в равной степени помешать или принести успех замыслам жреца.

— Не волнуйся насчет девчонки. Возьми присланные деньги и жди, подходящий момент скоро наступит. Ты слышал, какие новости принесли сегодня королю?

Телри утвердительно кивнул.

— События развиваются согласно замыслу. Нам остается только проявить терпение.

— Очень хорошо. — Телри не избавился от сомнений, но логики джьерна, вкупе с обещанным троном, оказалось достаточно, чтобы укрепить его решимость. Герцог с неожиданным уважением кивнул Хратену и махнул охране.

— Герцог Телри, — остановил его жрец. — У твоих телохранителей остались друзья в элантрийской гвардии?

— Наверное.

— Удвой им жалованье, — тихо, чтобы не долетело до солдатских ушей, посоветовал Хратен. — Хвали при них гвардию и отпусти их в увольнительную, чтобы они провели время с бывшими товарищами. Если они разнесут среди гвардейцев славу, что ты щедро вознаграждешь верных людей, это пойдет на пользу твоему будущему.

— Ты покроешь прибавку к их жалованью? — осторожно спросил придворный.

Хратен закатил глаза.

— Хорошо.

Телри с охраной покинул стену, и джьерн оперся на парапет, разглядывая Каи. Ему придется подождать, прежде чем спускаться: Телри не желал открыто признавать сотрудничество с Дерети и избегал появляться в компании жреца. Герцог отличался склонностью волноваться впустую, но в настоящий момент лучше ему казаться приверженцем старой религии.

Упоминание о Сарин обеспокоило верховного жреца. По неизвестной причине колкая теоданская принцесса решила противостоять Хратену, хотя он ничем ее не обижал. От нее ускользала ирония того положения, что джьерн являлся ее верным союзником, а не врагом. Так или иначе, но ее народ примет веру Джаддета — либо их убедят увещевания жрецов, либо фьерденская армия.

Он сомневался, что сможет доказать принцессе эту нехитрую истину. Он видел горящее в ее глазах недоверие; любые его слова она сочтет ложью. Теоданка испытывала к нему беспричинную ненависть человека, который осознает неполноценность собственной веры. Учение Корати вымерло в странах востока; такая же судьба ждет его в Геоде и Арелоне. Шу-Корат отличалась вялостью, ей не хватало решительности. Шу-Дерет несла с собой могущество и силу. И подобно растениям на тесном клочке земли, сильнейшая религия задушит остальные.

Выждав положенное время, Хратен начал путь к ступеням, которые приведут его в Каи. В самом начале лестницы ему послышался снизу глухой грохот, как будто захлопнулись городские ворота.

— Что случилось? — спросил он у стоящих в кругу света факелов солдат.

Те пожимали плечами, но один указал на две фигуры внизу, бредущие через площадь.

— Должно быть, поймали пытавшихся сбежать.

Джьерн удивленно вздернул брови.

— И часто такое случается?

— Большинству на попытку к бегству не хватает ума. Порой кто-нибудь пытается улизнуть, но мы их тут же ловим.

Джьерн поблагодарил часовых и продолжил длинный спуск. У подножия лестницы он нашел караулку, а внутри нее дежурного капитана. Глаза того слипались, как будто его только что разбудили.

— Неприятности, капитан? — обратился к нему жрец. Офицер вздрогнул от неожиданности.

— А, это вы, джьерн. Нет, никаких неприятностей. Один из моих лейтенантов поступил не по уставу.

— Впустил элантрийцев обратно в город?

Капитан нахмурился, но отрицать не стал. Они уже встречались, и при каждой встрече Хратен подкармливал его жадность несколькими монетами. Капитан был у него в руках.

— В следующий раз, — произнес жрец, вытаскивая из-за пояса мешочек с деньгами, — я могу предложить вам иное решение.

Хратен начал выкладывать на стол золотые вирниги с профилем Вульфдена Четвертого, и глаза офицера засверкали.

— Я давно ждал благоприятного случая изучить элантрийцев поближе, для теологических целей. Я буду очень признателен, если следующий пойманный элантриец, прежде чем вернуться в свой город, побывает в моей часовне.

— Мы сможем что-нибудь придумать, — заверил капитан, жадно сметая со стола монеты.

— И пусть все останется между нами.

— Конечно, господин джьерн.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Однажды Раоден попытался отпустить Йена на волю. Он был совсем мальчишкой и его переполняли благие намерения. Учитель рассказывал ему о рабстве, а заодно вбил юному принцу в голову, что сеоны служат людям против воли. Мальчик тут же помчался к Йену и со слезами потребовал, чтобы тот принял из его рук свободу.

— Но я и так свободен, молодой господин, — ответил рыдающему принцу сеон.

— Неправда! Ты — раб, ты делаешь то, что тебе прикажут.

— Потому что таково мое желание, Раоден.

— Почему?! Почему ты не хочешь на волю?

— Я хочу служить вам, юный принц. — Йен примирительно замерцал. — Я здесь по своей воле.

— Не понимаю.

— Вы смотрите на вещи с человеческой точки зрения, выделяя положение в обществе и различия между людьми, пытаясь понять, кто выше и кто ниже вас. Для сеона не существует понятий «выше» и «ниже», — только те, кому мы отдаем свою любовь. Мы служим тем, кого любим.

— Но тебе даже не платят! — возмущенно крикнул Раоден.

— Как же нет, юный принц? Мне платят отцовской гордостью и материнской любовью; мне достаточно радости от созерцания того, как вы растете.

Прошло много лет, прежде чем Раоден понял слова мудрого сеона, но они всегда жили в его сердце. Принц рос и умнел, слушал бесчисленные кораитские проповеди о силе любви и начал видеть сеонов в новом, более глубоком свете. Не слугами или даже друзьями, но гораздо более могущественными существами, проявлениями самого Доми, отражением божественной любви к людям. Служа своему призванию, сеоны куда лучше выполняли заветы Доми, чем могли надеяться их хозяева.

— Наконец ты свободен, друг мой, — с грустной улыбкой произнес Раоден, наблюдая, как кружится и подскакивает в воздухе Йен.

Он так и не добился от сеона ни проблеска узнавания, хотя казалось, что тот стремится держаться поблизости от бывшего хозяина. Шаод лишил Йена не только голоса, но и разума.

— Кажется, я знаю, что с ним случилось, — обратился принц к Галладону.

Они сидели на крыше здания неподалеку от часовни, откуда их, виновато извиняясь, выставил Кахар. С момента своего прихода в общину старик с рвением предавался уборке, и наконец пришло время навести последний глянец, поэтому с раннего утра он настойчиво гнал всех обитателей вон из церкви.

Дьюл поднял голову от книги.

— С кем? С сеоном?

Раоден кивнул. Он лежал на животе у стенки, когда-то ограждавшей разбитый на крыше садик, и рассматривал Йена, а Галладон сидел в тени поблизости.

— Его эйон не завершен.

— Йен, — задумчиво произнес темнокожий элантриец. — Означает лечение. Коло?

— Правильно. Только видишь, теперь на эйоне тонкие царапины, и свет местами потускнел.

Галладон крякнул, но добавить ему было нечего — древняя магия не завораживала его так, как принца. Но стоило тому опять погрузиться в изучение книги об Эйон Дор, как дьюл отвлек его задумчивым вопросом.

— О чем ты скучаешь больше всего, сюл?

— Из прежней жизни?

— Коло. Что бы ты взял с собой в Элантрис, если бы тебе разрешили выбрать одну вещь?