Желания Элен - Сандерс Лоуренс - Страница 18

— Она была бы на год старше Дикки, но для нашей семьи она умерла. Может быть, это резко, но честно. Мы никогда о ней не говорим.

— Простите. Я не хотела…

— Она сама выбрала свой путь, — продолжала миссис Фэй, разглаживая складки своего синего шелкового платья, — и теперь ей придется идти по нему самостоятельно. Мы делали все, что могли, но она решила отвергнуть нашу любовь и заботу. Теперь пусть страдает. Я уверена, что она страдает. Пожалуйста не думайте, что мы жестоки, моя дорогая, но чему быть, того не миновать. Я предпочитаю не говорить о ней.

— Конечно.

— У нее были такие задатки. — Эдит вздохнула. — Такие задатки. Но она сама от всего отказалась, просто оттолкнула от себя все обеими руками. Трагедия, моя дорогая. Подлинная трагедия. Однажды, возможно, я вам расскажу эту историю целиком и вы поймете. Но это слишком болезненно…

— Вот и я, — сказал он. — Выпивка и кое-что на закуску. Эдит, как насчет еще одного стаканчика портвейна?

— Не сейчас, дорогой. Ты знаешь, что говорит доктор. Почему бы тебе не присесть и не поболтать с нами. Из тебя сегодня слова не вытянешь.

— Я был занят, — запротестовал он, — я готовил…

— У Дикки так мало знакомых женщин, — сказала миссис Фэй, обращаясь к Элен. — Право же, я думаю, что мальчик его возраста должен больше общаться с женщинами. Но конечно, это так трудно. Теперь уж нет таких вечерних мероприятий, какие устраивали в мое время. И ведь ни в чем нельзя быть уверенным, не так ли?

— Да, — согласилась Элен, — ни в чем нельзя быть уверенным.

— Конечно, у него много друзей и они часто навещают нас. Бог мой, мы иногда веселимся совсем как в старое доброе время. Вы играете в «червонку» note 14, моя дорогая?

— Нет.

— Но я чувствую, что женщина оказывает на мужчину облагораживающее воздействие. Мистер Фэй был просто самый настоящий медведь, когда я вышла за него замуж. Вечно дымил своей трубкой, прожигал себе дыры в карманах пиджака и разбрасывал все вокруг. Я уверена, что оказала на него облагораживающее воздействие. «Эдит, — признался он мне однажды, — Бог сделал меня мужчиной, но ты сделала меня джентльменом». Я никогда этого не забуду.

— Вы не возражаете, если я закурю? — спросила Элен.

— Конечно нет, моя дорогая. Я этого не одобряю, но знаю, что такое привычки. Дикки, подай Элен пепельницу. Голубую с неровными краями. Зажги ей спичку, Дикки. Что у тебя за манеры? Бог мой, вы кажется выронили фотографию из сумочки, моя дорогая. Ваши родители? Я бы с удовольствием взглянула.

— О, нет, — Элен сглотнула. — Нет, это так… Это не родители. Знакомый. Просто знакомый. Боже мой, какие вкусные сандвичи. Как вы их делаете?

— Как… — сказала Эдит, несколько изумленная. — Просто режете кресс и кладете на хлеб. Не забудьте намазать побольше масла. Право же очень просто, моя дорогая.

— Надо будет запомнить, — кивнула Элен. — Они очень вкусные. Ну, все это было очень мило, в самом деле очень мило. Но сейчас, боюсь, мне надо бежать.

— Так скоро? — спросил он, и его полное лицо обвисло. — Ты ведь только пришла.

— Вы в самом деле не можете побыть еще, Элен?

— Нет, — твердо сказала она. — Мне в самом деле пора. Я завтра еду к друзьям в Филадельфию. На крестины. Поезд очень рано. Я должна хорошенько выспаться. Так что простите меня, Эдит, я должна идти. Большое спасибо за угощение. Мне все очень понравилось.

— Ну… раз вам в самом деле пора. Я надеюсь, мы еще увидимся. Дикки говорил мне о вас так часто, что я почувствовала себя обязанной познакомиться с вами. Вы произвели сильное впечатление на моего ребенка, Элен.

— Это очень мило, — Элен улыбнулась. — Ну, еще раз спасибо вам за все.

— Возможно, в следующий раз, когда вы будете у нас, ваши салфетки уже будут готовы, — сказала миссис Фэй, рассматривая темные пятнышки на своих руках.

— Замечательно. Жду с нетерпением. Доброй ночи, Эдит. Было очень приятно. Доброй ночи, Дикки. Нет, нет, не спускайся. Я сама найду дорогу. Я возьму такси.

Она накинула лису и вышла с любезной улыбкой. Улыбка оставалась на ее лице, пока двери лифта не скрыли ее от глаз провожающих. Тогда она скорчила гримасу своему отражению на полированной поверхности.

— Надо было разбить ее вонючие бокалы, — пробормотала она в ярости.

10

Чарльз Леффертс издал звук, похожий на треск рвущегося шелка. Он конвульсивно дернулся в темноте.

— Боже мой, — выдохнул он, — похоже, ты внастроении.

— Я убью тебя, — сказала она.

— Элен…

— Заткнись, — проговорила она, — сегодня ты подохнешь, как собака.

Глухой смешок, которым он ответил, тут же превратился в визг.

— Ты полегче своими зубами, — проворчал он. — Успокойся.

— Я не успокоюсь. Вот тебе — это мой узор в виде листьев. А вот это — моя шахматная клетка.

— Какого черта, о чем ты? — изумился он, затем снова взвыл и попытался увернуться.

— Бог сделал тебя мужчиной, — глухим голосом проговорила она. — Я делаю тебя джентльменом.

Он вертелся, изгибаясь, фыркая и стеная.

— И в радости и в горе, — бормотала она. — Это относится к первому. Кружевные салфетки в шкафу для белья.

— Ты пьяна? — изумился он. — О, боже мой, Элен.

— Свежая зелень и жареное мясо, — сказала она, — да разве что маленький стаканчик портвейна по особым случаям. Кроме октября, когда достаточно одного тонкого шарфа.

— Ты ненормальная, — решил он.

— Общайся, — шептала она. — Общайся, негодяй.

— Вот тебе, — сказал он, постепенно приходя в игривое настроение. — И еще!

— Да, — задыхаясь шептала она, — мы должны держаться старых добрых традиций.

— И еще, — добавил он.

— Я очень удобна для тех, кто стремится что-нибудь продать, — стонала она. — Пошли меня за головкой чеснока, а я вернусь с ростбифом. Будь осторожнее, негодник. Это свадебный подарок, и я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. На верхней полке, дорогой. Крекеры на верхней полке.

— Боже. О-о-о!..

— Я чувствую, что женщина оказывает на мужчину облагораживающее воздействие.

Ее голос замер.

Они замолчали.

Он выбрался из постели, принял душ, припудрил подмышки, зажег сигару и забрался обратно в постель. Кончик сигары светился в темноте. Он протянул ее Элен. Она затянулась.

— Бог мой, — сказала она, — меня проняло до самых печенок.

Они передавали друг другу сигару, комната постепенно наполнялась клубами дыма.

— Мой народ никогда не будет воевать с твоим народом, — задумчиво проговорила она. — Это хорошо. Мы будем жить в мире в стране больших сосен.

— Тебе повезло, что ты застала меня, — сказал он. — Я уже собирался уходить, когда услышал твой звонок.

— Ага, — кисло сказала она, — я везучая.

— Да что с тобой такое? — изумленно спросил он. — Пребываешь в своем настроении типа «Все-мужчины-подлецы»? Боже мой, ты когда-нибудь стрижешь ногти на ногах?

— До чего же я тебя презираю, — задумчиво произнесла она. — Если б я только знала заранее, что ты действуешь, как наркотик…

— Давай-ка, расскажи дядюшке Чарли. Кто довел тебя до жизни такой?

Она набрала полный рот дыму и выдула в темноту кольцо идеальной формы. Затем аккуратно положила окурок в пепельницу, стоявшую на полу. Повернулась на бок, придвинулась поближе к нему и провела рукой по его волосам.

— Ты лысеешь, — сказала она.

— Пошла ты к черту! — завопил он, и она рассмеялась, увидев испуг на его лице.

Слегка поглаживая его кончиками пальцев, она рассказала ему все о Ричарде Фэе и недавнем визите к нему. Он слушал молча, вздрагивая, когда она вставляла свой холодный палец ему в пупок или дергала за волосы на ногах.

— Так что теперь все кончено, — сказала она.

— Нет, — серьезно сказал он, — я так не думаю. Он теперь будет тянуться к тебе еще сильнее, чем раньше. Разумеется, он послушное дитя Эдит, но теперь он встретил человека, которого она боится. Он постарается доказать свою мужскую независимость встречами с тобой — и тем самым насолить Эдит. К тому же Дикки понял, что тебе не нравится Эдит, и от этого ты понравилась ему еще больше.