Сорванцы - Ронасеги Миклош - Страница 30

— Я здесь, здесь! — сказала она и не к месту засмеялась.

— Это прекрасно, что ты, негодница, здесь, что ты появилась, — обрушилась на нее Панчане, потом повернулась к Дёме: — Одна птаха из этой компании уже налицо. А другие двое еще шлепают там. Везите их домой. Остальное дело милиции!

Женщина бросила сердитый взгляд на Терчи, однако взгляд ее не произвел должного впечатления. Еще полчаса назад девочка более всего боялась милиции, а сейчас сердце ее сжималось от страха совсем по другому поводу.

— Не забирайте его! — взмолилась она и потянулась к коляске с малышом.

У Дёме растерянно вытянулась физиономия, а Панчане решительно взялась за ручки коляски и, не глядя по сторонам, зашагала твердой походкой через толпу. Она двигалась неудержимо, как танк, на лице — решимость, взгляд маленьких глазок сосредоточенно устремлен вперед. Глядя на солдатскую поступь Панчане, можно было подумать, что каблуки ее туфель вот-вот впечатаются в асфальт.

— Она утащит его! — в отчаянии вскрикнула Терчи и умоляюще посмотрела на Дёме. — Этого нельзя допустить!

Дёме схватил девочку за руку и, не видя иного выхода, поспешил вслед за Панчане: дела обернулись совсем не так, как он предполагал. Всего несколько минут назад они в полном согласии катили по проспекту Народной республики и разразились громкими «ура!», когда заметили Карчи и Берци с собакой. Беда, конечно, в том, что проспект Народной республики — самая оживленная (впрочем, и самая красивая) магистраль Будапешта, но машину можно останавливать только в специально отведенных местах. Хорошо, что неподалеку от Оперы как раз освободилось место на стоянке, и Дёме ловко подрулил на ее место.

В тот же момент два уже знакомых нам парня заняли боевые позиции.

Один из них остался на стороне Оперы (это был Йошка), а другой, Горбушка, перебежал на противоположную сторону на случай, если сорванцы попытаются дать деру.

Дёме и Панчане немного отошли в сторону, стараясь предугадать, где лучше задержать парней.

И вот сюрприз! Кассирша увидела малыша. К несчастью, Дёме проговорился.

— Это тот самый ребенок! — чуть не простонал он.

Вот как получилось, что грозная кассирша завладела Крохой.

Надо было ее видеть. Марширует, словно рота пехотинцев. Кажется, будто асфальт так и гудит под ее ногами. Панчане яростно толкает коляску, наезжает на прохожих, но не считает нужным извиниться, а только время от времени вскрикивает:

— Эй!

К тому же, Терчи чуть не лишилась чувств при виде того, как Панчане принялась укачивать малыша.

Некоторые люди считают, что дитя обязательно нужно качать. А если им попадается коляска на больших колесах и с хорошими рессорами, они начинают изо всех сил трясти коляску, уверенные, что тем самым укачивают ребенка. Бедные малыши! Сначала им нравится это качание, потом быстро надоедает, а потом выводит из себя, и они принимаются плакать — на свою погибель, потому что их качают еще сильнее. Наконец, если бедняжку не стошнило, то, одурманенный и заплаканный, он засыпает. Хорошо еще, если у коляски хорошие рессоры! Впрочем, и тогда это глупая затея. А если эта маленькая коляска вовсе без пружин? Она и в спокойном-то состоянии трясет ребенка.

А ведь Панчане качала именно такую коляску. Вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад! Ой, бедный малыш!

Кроха повернул головку: кто эта неприятная тетя, которая проделывает с ним такое? Но Панчане улыбнулась малышу. Лучше бы она не делала этого! На лице Крохи отобразился ужас. Он завертелся отыскивая глазами Терчи, и выпал из коляски. Терчи подбежала к ребенку.

— Немедленно оставь его в покое! — приказала Панчане. — Ты не имеешь к нему никакого отношения! Ты и так уж много набедокурила!

Еще немного — и Панчане с торжествующим видом подошла к воротам старинного дома. Дёме и Терчи, как потерянные, смотрели ей вслед.

Глава девятнадцатая, в которой мы становимся свидетелями поистине рыцарского состязания противников; выясняется также, что и Карчи хорошие рефлексы

— Отпусти! Отстань от меня!

— Заткнись, старичок, а то получишь!

— Нам нет до тебя никакого дела!

— Ишь ты!

— Я даже не знаю, кто ты!

— Сейчас узнаешь!

— А я знаю тебя. Ты — Йошка из магазина. Ну погоди, я скажу твоему отцу!

— Ты меня еще как следует не знаешь!

— Что мы тебе сделали?

— Еще спрашиваете?! Ну, погодите, я вам покажу шуточки! Сейчас у вас зазвенит в башке!

Берци и Карчи испуганно замерли в сильных Йошкиных руках и в этот момент увидели, как Терчи и дядя Дёме вошли вслед за Панчане в ворота какого-то дома. Мальчики переглянулись: за Терчи и Кроху можно принять любые муки.

Йошка тем временем оглядывал противоположную сторону проспекта Народной республики в поисках Горбушки, который словно растворился в толпе, посчитав за лучшее исчезнуть, пока разъяренные водители не разъедутся по делам.

Вынырнув из ближайшего переулка, Горбушка с псом стремительно приближались к Йошке и сорванцам.

— След, взять их! — орал Горбушка, с трудом переводя дыхание. Собака дважды глухо тявкнула, затем, виляя хвостом, бросилась к мальчикам и, явно зовя поиграть, присела рядом.

— Ты что, с ума сошел?! — заорал Йошка. — Науськиваешь на меня эту псину!

— Не на тебя, на них!

— Да она сейчас бросится на меня!

— Ну и что!

— Как что?

Йошка в страхе отпустил сорванцов. И вовремя, потому что прохожие уже начали недовольно посматривать на долговязого оболтуса, державшего за шиворот двух подростков. Отпустил и тотчас снова попытался схватить их. Но сорванцы и не думали убегать. Сплетя на груди руки, они с наигранным равнодушием взирали на Йошку и Горбушку.

— Хватай их, хватай! А то убегут! — вопил Горбушка.

— А вот не убегаем! — откликнулся Берци.

— Побежим, когда захотим, а сейчас не желаем, — добавил Карчи.

У верзилы даже челюсть отпала:

— Ты погляди только, что они себе позволяют.

Так они и стояли вчетвером, воинственно глядя друг на друга, очень воинственно.

Собака улеглась на асфальт и спокойно наблюдала за происходящим. Парням не нравилось, что сорванцы не ринулись от них в испуге. Тогда можно было бы отвесить каждому по паре затрещин, а так…

— Пошли зайдем за Оперу. Там я разрисую ваши физиономии! — Горбушка все более распалялся, на его бледном лице проступил румянец в предвкушении того, что он наконец сможет поддать мальчикам. — А если мы сообщим в милицию? Как-никак вы украли собаку и ребенка.

Обстановка накалялась. Не было никакого сомнения в перевесе сил на стороне Горбушки и Йошки. Карчи перевел дыхание:

— Никуда мы не побежим! Как заорем, сразу весь город соберется! Натравливать собаку на людей — преступление, за это судят! Так что выкладывайте, чего вы хотите, только без кулаков. А собаки вообще не касайся! Еще неизвестно, кого из нас она больше слушается!

— Что? След? — наконец обрел дар речи Йошка. — Кого След послушает? Ой, деточка, да ты заврался! Если я захочу, эта собака голову тебе откусит. Она еще щенком была, а уже меня слушалась.

— А я знаю пса только несколько часов. И мы вовсе его не крали. Он сам пошел за нами. Ну, давай попробуем! — предложил Карчи Берци от волнения проглотил слюну. Он понимал, что Карчи хочет лишь протянуть время до появления Терчи и дяди Дёме. Это испытание собакой — рискованная штука.

— Ну ладно, на что спорим? — с готовностью отозвался Йошка. Гораздо более охотно он занялся бы собакой, чем выяснением отношений с этой малышней.

— На что спорим?

— Как это — «на что спорим»? — удивился Горбушка.

— Это значит, каково пари! — сердито пояснил Йошка. — Понял? Иначе говоря: что мы будем иметь, если они проиграют и эта собачина побежит к тебе?

— Надаем им по роже.

— А если ты проиграешь и собака побежит к пацану?

— Мы и тогда набьем им морду.

— Так ведь пари как раз в том и состоит, что выигрывает либо один, либо другой.