Сорванцы - Ронасеги Миклош - Страница 17

Берци пришел в себя, когда они с Карчи мчались по лестнице вниз, а вслед им грохотал бас главврача:

— Сорванцы негодные! Кто посмел пропустить их сюда?

Мальчики выскочили через «секретную» дверь и столкнулись нос к носу со знакомым им толстяком.

— Вы уже здесь? Это хорошо! — отечески похвалил он мальчиков.

— Кажется, главврач что-то о вас говорил, — прохныкал перепуганный Берци.

— Ничего удивительного! — улыбнулся толстяк. — Мой отец когда-то работал в этой больнице. Я тут все вдоль и поперек исходил, когда был таким, как вы, каждый закоулок знаю.

В этот момент открылась дверь в хирургический кабинет.

— Ага, я вижу, вы все-таки вернулись. А я подумала, что вы сбежали, маленькие сорванцы! — смеясь, проговорила сестра, снова приглашая мальчиков войти.

Ребята низко опустили головы, но входить в кабинет не стали, а зайцами помчались прочь из больницы.

Через полчаса мальчики стояли на площади Героев, в тени памятника семи вождей, думая лишь об одном: с этим Эгоном забот не оберешься. Приятели молчали, только физиономии их стали еще более хмурыми и кислыми.

— Свинство, свинство, — бормотал Карчи. — Ну как ты мог такую глупость сморозить?

— Сам не пойму. Сказал вот. — И Берци залился краской от одного воспоминания о своем позоре.

Ладно, ничего не поделаешь, больше друзья не вспоминали о случившемся.

Глава двенадцатая, в которой описаны редкие минуты покоя наших героев, когда они считают, что все у них в порядке. Так они и ведут себя, а в награду получают два значка с изображением собаки

Сорванцы топтались на месте, поджидая Терчи. Но девочка не появлялась, напрасно мальчики надеялись, что вот-вот мелькнут на остановке автобуса или метро ее распущенные волосы, веселое личико и горящие глаза.

— Отличная девчонка, — внезапно заметил Карчи.

— Да, — кивнул Берци.

— Сердце у нее золотое. Она и сейчас, наверное, с ребенком возится. Когда маме стало плохо, Терчи вызвала «неотложку».

— Угу.

— С ней можно иметь дело, она не такая воображала, как другие.

— Ага.

Мальчики прошлись вокруг памятника. Друзья крутили головами, стараясь разглядеть ангела на вершине колонны, но видели лишь крылья да шар, на котором он стоял.

— Симпатичная, — снова нарушил молчание Берци.

— Ага.

Мальчики имели в виду вовсе не детали памятника.

— Когда она вырастет, будет покрасивее Этушки.

— Гораздо красивее.

— Этушка на самом деле не такая уж и красивая. Скорее, привлекательная. Ходит в облегающих свитерах, а ресницы у нее, наверное, искусственные.

— Гм…

— Я как-то спросил у Терчи, знает ли она, чему равна скорость света. И представь, она знала, хотя по физике у нее трояк.

Рассуждения сорванцов внезапно прервались.

На площадь Героев один за другим въезжали автобусы с иностранными туристами. Громко пыхтя, автобусы останавливались на краю площади, слышалось хлопанье дверей, из автобусов одна за другой высыпали группы туристов. Во главе каждой группы шел гид рассказывающий о площади Героев, которую туристы медленно обходили по кругу. Это зрелище пришлось сорванцам по вкусу.

— Здорово, а? — восторженно бросил Берци.

Настоящее парадное шествие! Иногда группы сталкивались, перемешивались, знакомились друг с другом, слышалась разноязыкая речь, которую, казалось, немыслимо различить, но это только для тех, кто не владеет иностранными языками. Туристы же легко улавливали в шумном разноголосье звуки родной речи.

— Хорошо, когда человек знает…

— Учиться надо, — буркнул Карчи.

— По крайней мере, хоть один иностранный язык выучить стоит. Штюси, к примеру, сразу три языка учит — русский, английский и французский.

— Да он венгерского-то как следует не знает. Все это ерунда, — расправился Карчи с лучшим учеником класса.

Мальчики принялись разглядывать туристов: какая интересная работа у гидов! И какая трудная! Сколько требуется артистизма, чтобы вести беседу легко и свободно, а не барабанить заученный текст. Туристы сменяют друг друга, а гид остается. Ему каждый день приходится бывать на площади Героев или в других столь же известных местах Будапешта. И каждый день надо вести себя так, будто он сам впервые сюда попал и только что увидел все эти прекрасные памятники.

— А Терчи хочет стать кассиршей.

— Ерунда. Она никогда не будет такой противной.

— А почему она интересуется скоростью света?

— Хочет быть кассиршей на космическом корабле.

— Мне сегодня странный сон приснился, — задумчиво начал Берци и закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что поразило его во сне.

В этот момент ребята заметили высокого молодого мужчину с приветливым лицом. Он выглядел усталым, но прилежно осматривал каждый памятник. Бродил он один, и было сразу видно, что ему дела нет до других туристов. Этот иностранец был слишком молод для того, чтобы любоваться красотами города из окна шикарного экскурсионного автобуса и слушать рассказы гида. Судя по всему, молодой человек привык бродить в одиночестве. За спиной у него виднелся большущий оранжевый рюкзак с кожаными ремнями, а внизу болталось крошечное сиденье.

— Отличная конструкция! — толкнул приятеля Берци. — Обратил внимание? Если потребуется, можно посадить малыша на сиденье рюкзака да еще ремешком пристегнуть.

— Здорово! — охотно согласился Карчи, на этот раз не употребив своего любимого словечка «ерунда».

Сорванцы стояли рядом с туристом у Памятника тысячелетия. Молодой человек беспомощно оглядывался по сторонам, по всей вероятности, в поисках человека, говорившего на его родном языке.

Летом в Венгрии можно встретить туристов из любой страны, но на сей раз молодому человеку пришлось ждать довольно долго.

Пожилая дама в очках на золотой цепочке изящной походкой приблизилась к молодому человеку, и они, улыбаясь, обменялись несколькими фразами. Она кивнула в сторону гида своей группы, потом пожала плечами, показала рукой на другие группы и опять что-то сказала. Скорее всего, молодой человек о чем-то спрашивал ее, а она не смогла ответить. Вдруг ее взгляд остановился на сорванцах.

— О, вот те ребятишки кажутся мне очень любознательными! — По приветливому тону чувствовалось, что дама решила обратиться к мальчикам за помощью. — Это же школьники. У нас преподавание поставлено очень хорошо. Да, да, мальчики помогут вам. Как, ребятишки, поможете?

— Попробуем, — решительно согласился Карчи.

— Молодой человек спрашивает, что это за скульптуры. Я, к сожалению, не могу объяснить все как следует. Давайте так: я с удовольствием переведу, а вы рассказывайте.

Берци и Карчи переглянулись: ну, сорванцы, есть возможность показать себя!

— Кто такой Святой Иштван? Я не венгерка, у меня муж — венгр. Живу-то я здесь давно, но истории Венгрии толком не знаю. Так кто такой Святой Иштван?

Берци закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, как на уроках, когда его вызывают к доске отвечать домашнее задание. Сейчас не приходится опасаться схватить единицу или позорно провалиться, поэтому он уверенно начал:

— Переведите, пожалуйста. На этой площади как бы сконцентрирована вся история венгерского народа. Посередине, под колонной, расположены скульптуры семерых вождей древневенгерских племен, которые в те далекие времена были в основном кочевниками. Это Арпад, Элёд, Онд, Хуба, Конт, Таш и Тёхётём. Эти легендарные полководцы привели венгров после долгого, полного испытаний и приключений пути на территорию между Тисой и Дунаем и на этой земле основали венгерское государство.

Тут в разговор вступил Карчи:

— Первым венгерским королем был Иштван Первый. Еще его называли Святым. Дело в том, что король Иштван понял: венгры смогут и дальше существовать на этой пока еще чужой для них земле, только если примут католическую веру, этого от венгров настоятельно требовал и глава католической церкви — папа римский. Послушай, Берци, с чего это меня так понесло?