Ревность (ЛП) - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит - Страница 56

Бетонная дорожка уходила вниз, к роще декоративных деревьев, разделяя пополам полосы подстриженных газонов. Другая дорожка вела к бейсбольному полю, которое выглядело готовым к высшей лиги, его нарисованные мелом полосы были белыми, а укрытие — свежепокрашенным. Даже трибуны выглядели чистыми!

Кристоф застыл, но промолчал. Я ступила на дорожку и поняла, что уже прошло много времени с тех пор, как я выходила наружу. Последний раз, когда я ощущала ветер всем телом, было недели назад. Поспешные, маленькие глотки воздуха, пока Бенжамин вез нас за одеждой.

После долгих тридцати секунд Кристоф снова заговорил.

— Дрю. Скоро наступят сумерки.

Я закрыла глаза. Маятник подсказал бы мне только то, что я хотела услышать, поэтому он был бесполезен. Тарро были бы более эффективны, но все же... они бы не сказали ничего полезного. Я была слишком раздраженной и хотела слишком много — слишком плохо.

Но есть и другие способы узнать то, что вам надо. Если бы только я могла хоть немного прочистить голову!

— Дрю... — снова Кристоф.

— Помолчи, — услышала я свой голос, странно далекий ропот. — Сумерки еще не наступили, — шепот крыльев наполнил мои уши, щекоча лицо. Это походило на большую, пушистую кисточку для пудры, которая слегка касалась кожи.

Однажды я ходила в косметический отдел в универмаге высокого класса в Бока-Ратоне, пока отец пополнял запас боеприпасов шестью отделами дальше. Женщина там водила кисточкой для пудры по всему лицу точно также, кончики пальцев слегка касались подбородка, и пахла она теплым парфюмом и лаком для волос. Без лака для волос, этот запах был бы почти как мамин, и после этого я начала ерзать и в конце сделала смущенное лицо и ушла, пока она пыталась продать мне тени для век. Вот что мне напомнил сегодняшний случай.

Спиннинг вздохнул. Кристоф был совершенно тихим позади меня, но теплые завитки аромата яблочного пирога крутились в холодном, чистом бризе.

Я почувствовала запах сырой земли, просыпающейся после зимы, вода в реке поднялась, город возле территории Главной Школе был в бетоне и выхлопах, классные комнаты полны пыли мела и войны молодых и старых. Сок бегал в стволах деревьев, стойкий, зеленый запах первой, весенней травы, скошенной утром.

Хлопот крыльев усиливался, как крошечное пернатое существо в моих ладонях, чье сердце отчаянно билось. Бабушка говорила, что уловка не в том, чтобы очаровать воробьев в небесах, а в том, чтобы очаровать их, а потом безопасно возвратить.

«Нет смысла делать то, что ты не знаешь, чтобы что-то уничтожить — или даже если ты уничтожаешь родственные связи. Слушай и мотай на ус, детка!»

Моя рука поднялась вверх, указывая пальцем направление. Я открыла глаза и мир ворвался ко мне настолько сильно, что мне пришлось щуриться. Лучи солнца пронзили глаза, и мне пришлось моргнуть, чтобы сосредоточиться. Теплые слезы стекали по щекам.

Комок в горле не принадлежал мне. Он принадлежал Грейвсу. Я могла видеть его: темный призрак в наступающих сумерках, как ворсинки на крыльях мотылька. Он оставил пятна от ожога в воздухе, как горячий чайник на прилавке. Это был беспомощный гнев, шар ярости, и я никогда не ожидала, что он может чувствовать такое. Он был таким...

Ты ничего не знаешь об этом парне, Дрю.

Он шел в направлении бейсбольного поля, плащ тихо развевался позади. Призрачные булавки и иголки скользнули мне в пальцы рук и ног. Я наклонилась вперед, увидела, что он повернул в другую сторону от бейсбольного поля. Он присел и прыгнул, его руки выбросились вперед, схватили перила трибуны и очистили их быстрым, изящным движением, которое не смогло бы осуществить человеческое тело.

Он чувствовал себя лупгару, как рыба в воде.

Он нерешительно стал на трибуны, голова наклонена назад, как будто он наблюдал за небом. Оно должно было быть темным и холодным — середина школьного «дня». Спиннинг, должно быть, был внутри, пытаясь успокоить меня и отвести в комнату.

Призрак Грейвса сгорбился — привычное движение. Теперь его внимание было сосредоточено на окружающем мире, тревога. Волосы взлохмачены, полные жизни, мягкие и черные с такого расстояния. Вы не смогли бы увидеть его корни.

Он прыгнул вперед. Взрыв статики бурлил внутри головы. Лицо дернулось в сторону, как если бы меня ударили. Я рухнула вперед, Кристоф схватил меня за руку, но я уклонилась, и была на полпути к дорожке, прежде чем поняла, что я двигалась. Булавки и иголки должны были сделать меня неуклюжей, но этого не произошло. Я бежала мимо трибун, вовремя увидела, как призрак Грейвса свернул к другой дубовой роще.

Он бежал так, как будто бег был радостью для него. Оборотни двигались быстро и плавно, а он еще и не покрывался шерстью. Плащ развевался позади него, отдаленный звук, и он прыгнул в дубовую рощу несколькими секундами раньше меня.

Деревья толпились рядом с небольшой поляной, и трава здесь не была подстрижена. Тени и свет кружили вместе, в моей голове случился хлопок, и все... остановилось.

Тьма распространялась в вечернем воздухе. Дубы становились ближе, шепча своими новыми зелеными листочками, и я уловила непонятную активность, прежде чем Спиннинг выбежал на поляну и почти столкнулся со мной.

Он кричал что-то неприличное и отпрыгнул в сторону, почти врезаясь в дерево. Я вернулась в свое тело и уставилась на него.

— Не делай этого! — кричал он. — Господи!

— Я упустила! — прокричала я назад. — У меня почти получилось!

— Что за... — но он заткнулся, когда Кристоф стал возле него, появляясь из тонкого воздуха с шепчущим звуком.

— Это плохая идея, — глаза дампира пылали синим в темноте. Свет делает забавные вещи, которые близки к смерти; тени двигались, как живые объекты, по бледной коже Кристофа и превратили Спиннинга в темно-коричневую статую. — Возвращайся внутрь, Дрю.

Я искала внутреннее покалывание, которое могло бы сказать мне, что дар готов показать больше.

Ничего. Ничего. Ничего. Ничего.

Пока беззвучная вспышка не заполнила поле, освещая его в моей голове, как прожектор на футбольном поле. Я прошла мимо Спиннинга и остановилась, становясь на колени перед странным, колючим кустом. Возможно, это был куст розы, но он выглядел поврежденным и сломанным.

Крошечная полоска ткани, не больше, чем мой мизинец, цеплялась за куст. Тяжелый, черный хлопок от длинного, черного плаща. Я осторожна взяла его, подняла. Кусочек был сухим и мятым, вероятно потому, что до этого он был в росе.

— Он проходил здесь. Можем мы...

— Я не много чувствую, — Спиннинг сильно сгорбился. — Они подстригли траву сегодня, но я...

Я ждала, но он просто развел руки. Остальное поле было густым супом из теней и холода, что не походило на вечерние сумерки. Было холодно, и я почувствовала настойчивость, как будто ведьма замышляла что-то в темноте за углом.

Мои руки сжали в кулак ткань.

— Возможно, ему надо было выйти и прочистить голову, — но Спиннинг говорил так, будто не верил своим словам.

— Сейчас мы ничего не можем сделать, — руки Кристофа свободно висели, но все тело кричало «Готов действовать». — Пожалуйста, Дрю. Внутри будет лучше. Особенно, когда стемнеет.

— Ты не чувствуешь его запах? — я пыталась не говорить так, будто просила Спиннинга.

— Достаточно знать, что он проходил здесь. Это все. Он мог неожиданно столкнуться с кустом, но он может видеть в темноте. Как мы.

Я издала глубокий вздох разочарования. Услышала поблизости шаги, и неужели это Леон звал меня? Полагаю, в Школе действительно нельзя передвигаться незамеченной.

Кто наблюдал за мной все это время? Чего я не видела?

— Замечательно, — но я засунула кусок ткани в карман брюк. Когда у меня будет время подумать, вероятно, я смогу что-нибудь выяснить.

«Когда захочешь рассказать, найдешь меня».

Это был не первый раз, когда я находила только кусочек ткани. Когда вы устанавливаете с кем-то физическую связь, то это самый легкий способ найти кого-то.

Я позволила Кристофу вывести меня из рощи. Солнце пряталось за горизонтом, исчезая позади зданий.