Кладбище домашних животных (другой перевод) - Кинг Стивен - Страница 35

Теплее всего было 29-го января. Уже неделю держалась плюсовая температура. Луис бинтовал сломанную руку молодого человека, который надеялся — тщетно, по мнению Луиса, — весной играть в бейсбол, когда одна из медсестер просунула голову в дверь и позвала его к телефону.

Луис зашел в кабинет. Это была Рэчел, она плакала, и он сразу почувствовал тревогу. «Элли, — подумал он. — Упала с санок и сломала руку. Или расшибла голову». Он вспомнил про тех парней на тобоггане.

— Что-нибудь с детьми? — спросил он. — Рэчел?

— Нет-нет, — сказала она, плача. — Не с детьми. Это Норма, Лу, Норма Крэндалл. Она умерла утром. Около восьми, сразу после завтрака, как сказал Джуд. Он зашел к нам, и я сказала, что ты вернешься через час. Он... ах, Лу, он выглядит таким потерянным... таким старым... слава Богу, Элли не было, а Гэдж еще мал, чтобы понимать...

Луис нахмурился и, несмотря на печальную новость, подумал о том, что ум Рэчел сразу обратился к любимому предмету. Главное — удержать детей в неведении. Смерть — это тайна, ужас, и о ней нельзя знать детям. Так викторианские леди и джентльмены думали, что детям нельзя знать о половых отношениях.

— Господи, — сказал он. — Это из-за сердца?

— Не знаю, — сказала она. Она уже не плакала, но голос был хриплым и сдавленным. — Ты придешь, Луис? Ты же его друг, и, я думаю, нужен ему.

«Ты его друг».

«Да, конечно, — подумал Луис с легким удивлением. — Никогда не думал, что моим другом будет старик восьмидесяти трех лет». Потом он подумал, что они больше, чем друзья, и Джуд понял это гораздо раньше, чем он. Джуд всегда хотел ему помочь, и, несмотря на все, что случилось, несмотря на этих мышей и птиц, Луис чувствовал, что решение Джуда было верным... А если не верным, то, по крайней мере, проникнутым сочувствием. Теперь ему предстояло сделать что-то для Джуда, и, если возможно что-то сделать для человека, у которого умерла жена, он это сделает.

— Уже еду, — сказал он и повесил трубку.

32

Это был не сердечный приступ, а кровоизлияние в мозг, мгновенное и, вероятно, безболезненное. Когда Луис позвонил днем Стиву Мастертону и рассказал, что случилось, Стив посчитал случившееся неизбежным.

— Иногда Бог колеблется, — сказал Стив, — а иногда указывает на тебя и велит собирать вещички.

Рэчел не хотела говорить на эту тему.

Элли была не столько расстроена, сколько удивлена и заинтересована — Луис подумал, что это естественная реакция для шестилетнего ребенка. Она хотела знать, умерла миссис Крэндалл с закрытыми глазами или с открытыми. Луис сказал, что он не знает.

Джуд держался, как мог — если учесть, что эта женщина прожила рядом с ним больше шестидесяти лет. Луис нашел старика — а теперь он действительно выглядел старым, даже старше своих восьмидесяти трех, — на кухне, курящего «Честерфилд» и невидящим взглядом смотрящего на бутылку с пивом.

Когда Луис вошел, он обернулся и сказал:

— Ну, вот ее и нет, Луис.

Он сказал это так просто и ясно, что Луис даже подумал, что суть этой мысли еще не дошла до его сознания. Потом губы Джуда начали дергаться, и он поспешно закрыл лицо руками. Луис подошел к нему и положил руку на плечо. Джуд плакал. Он уже все понял. Он всегда соображал неплохо. Его жена умерла.

— Ничего, — сказал Луис, — ничего, Джуд, поплачь, она бы сказала тебе то же самое, поплачь немного.

Он и сам плакал. Джуд крепко обнял его.

Джуд плакал минут десять, а потом замолк. Луис слушал то, что он сказал за этим, с величайшим вниманием, и как доктор, и как друг. Он следил за тем, помнил ли Джуд, о чем говорил, и употребляет ли он имя Нормы в настоящем времени. Но Джуд проявил очень мало признаков растерянности. Луису казалось, что двое давно женатых людей с трудом могут обойтись друг без друга месяц, неделю, даже день. Он пришел к выводу, что Джуд глубоко опечален, но сохранил здравый ум. Он не обнаружил у него никаких признаков дряхлости, подобных тем, которые он заметил у Нормы на Новый год, когда они сидели вчетвером в комнате за эггногом.

Джуд принес ему из холодильника пива, лицо его было красным и опухшим от слез.

— Это было утром, — сказал он, — но солнце поднялось уже высоко, и я...

— Джуд, не надо, — прервал его Луис, открывая пиво. — Выпьем за нее?

— Выпьем, — сказал Джуд. — Ты не видел ее в шестнадцать лет, когда она шла из церкви в расстегнутой кофточке... У тебя бы глаза на лоб полезли. Она могла и черта свести с ума.

Луис кивнул и поднял бутылку.

— За Норму.

Джуд чокнулся с ним своей бутылкой. Он все еще плакал, но и улыбался тоже. Он кивнул.

— Там она найдет покой, не будет этого проклятого артрита.

— Аминь, — сказал Луис, и они выпили.

Луис в первый раз видел Джуда в подпитии, но даже это не лишило его сил. Он пустился в воспоминания о давних временах, окрашенных доброй памятью, забавные, а иногда и поражающие. Среди историй о прошлом Джуд вспоминал о настоящем с таким присутствием духа, что это восхищало Луиса; сам он вряд ли мог делать это вполовину так же хорошо, если бы Рэчел вдруг умерла за завтраком, между овсянкой и грейпфрутовым соком.

Джуд позвонил в похоронное бюро Брукингса и Смита н Бангоре и обо всем договорился, сказав, что завтра заедет и обсудит детали. Да, он хочет ее набальзамировать, и хочет, чтобы ее одели в платье, которое он привезет; да, нижнее белье лучше снять; нет, ему не нужны казенные туфли, которые потом заберут назад. Будут ли они мыть ей волосы? — спросил он. Она вымыла их в понедельник вечером, значит, когда она умерла, они были уже грязными. Он послушал, и Луис, чей дядя был из тех, чью работу называли «торговлей упокоением», знал, что могильщик объясняет ему, что мойка и сушка волос входят в стоимость услуг. Джуд кивнул и поблагодарил, потом стал слушать опять. Да, сказал он, косметика нужна, но не слишком много. «Она ведь умерла, — сказал он, зажигая сигарету, — и все это знают. Незачем мазать ее, как торт». Гроб лучше не открывать до самых похорон, — сказал он директору уверенно, кроме часов прощания в день накануне. Ее похоронят на Нагорном кладбище, где они в 1951-м купили места. Он взял какую-то бумагу и назвал могильщику номер участка, чтобы там могли произвести необходимые приготовления, — Н-101. У него был участок Н-102, как сказал он позже Луису.

Он повесил трубку, посмотрел на Луиса и сказал:

— Замечательное кладбище, лучшее в Бангоре. Возьми еще пива, Луис, если хочешь. Посиди со мной немного.

Луис готов был отказаться, но у него перед глазами вдруг встал гротескный образ: Джуд, несущий тело Нормы в лес, на старое индейское кладбище.

Эта мысль подействовала на него, как пощечина. Не сказав ни слова, он встал и вынул из холодильника еще одну бутылку. Джуд кивнул и опять потянулся к телефону. Он начал подготовку похорон своей жены, обзванивая одну организацию за другой, как человек, устраивающий вечеринку. Он позвонил в методистскую церковь Северного Ладлоу, где должно было состояться отпевание, и в контору Нагорного кладбища; все это могли сделать и Брукингс и Смит, но Джуд связался с ними скорее для порядка. Луис все больше восхищался им. Потом он обзвонил немногочисленных живых родственников Нормы, справляясь с истрепанной адресной книгой в кожаном переплете. Между звонками он попивал пиво и вспоминал о прошлом.

Луис чувствовал восхищение... и любовь?

Да, согласилось его сердце. И любовь.

Когда Элли пришла к нему вечером пожелать спокойной ночи, она спросила, попадет ли миссис Крэндалл в рай. Она почти прошептала Луису этот вопрос, будто сознавая, что его никто не должен слышать. Рэчел на кухне готовила пирог с курятиной, который она собиралась отнести Джуду.

На другой стороне улицы, в доме Крэндаллов горел свет. У дома и дальше у дороги, на сотню футов в оба направления, стояли машины. Официальный день прощания был объявлен завтра, в Бангоре, но этим вечером люди спешили утешить Джуда, как могли, и помочь ему вспомнить все хорошее. Дул холодный февральский ветер. Дорогу покрывал грязный ледок. Наступила самая холодная пора мэнской зимы.