Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1 - Франклин Бенджамин - Страница 1

Американские просветители

избранные произведения в двух томах

Том 1

академия наук СССР

институт философии

главная редакция социально-экономической литературы

составление и примечания В. М. Годьдберга

под общей редакцией Б. Э. Быховского

перевод с английского

Философия американского Просвещения

Речь пойдет о мыслителях и общественных деятелях, которыми по праву может гордиться американский народ. О вдохновителях и идеологах антиколониальной революции XVIII в. О людях, принесших в Соединенные Штаты Америки передовые идеи своего времени.

Нераздельная связь теории и практики, мысли и дела, науки и политики — одна из наиболее характерных черт жизни и деятельности тех, кто вошел в историю под именем американских просветителей Прав известный историк американской философии Г. Шнейдер, когда он утверждает, что «никогда в Америке философская мысль и общественно-политическая деятельность не были более тесно связаны между собой»[1]. Томас Пейн выразил настроения всех передовых умов Америки того времени, когда писал Джорджу Вашингтону, что он не может с духовным самоудовлетворением предаваться наслаждению спокойной жизни: «Мучительно наблюдать совершаемые ошибки и сидеть, глядя на них, как бесчувственный зритель» (21.VII.1791).

Глубоко веря в могущество человеческого разума и творческую силу просвещения, передовые американские мыслители неустанно содействовали распространению знаний и преодолению царившего в стране и преднамеренно насаждаемого невежества. Губернатор Вирджннии, родины Томаса Джефферсона, штата, где еще в начале XVIII в. не было ни библиотек, ни светских школ, благодарил бога за то, что в Америке «нет ни свободных школ, ни свободной печати», и выражал надежду, что их не будет и в ближайшие столетия, ибо «учение приносит в мир непокорность, ереси и сектантство, а печать распространяет их, клевеща на правительство. Да хранит нас господь от того и другого»[2]. Но вот, век спустя, в американскую историю вступают иные, новые люди. На заседании организованного просветителями Американского философского общества — Бенджамин Раш. Свой научный доклад, основанный на принципах философского материализма, он заканчивает словами: «...если бы сегодняшний вечер был последним в моей жизни... я добавил бы к сказанному как мой прощальный завет хранителям свобод моей родины: повсеместно в нашем государстве создавайте и поддерживайте общественные школы»[3].

Просвещение было для американских просветителей не самоцелью, а могущественным средством пробуждения и подъема идейно-политической активности широких народных масс. То были убежденные демократы не только на словах, но и на деле. Борьбу за права человека они считали главной человеческой обязанностью. «Для нас обоих, — писал Джефферсон Дюпон де Немуру (12.IV.1816), — народ, как родное дитя, которого оба мы любим родительской любовью. Но вы любите его как малое дитя, которому вы боитесь довериться, оставив его без нянек; я же люблю его как взрослого, которому предоставлено свободное самоуправление».

Горячие патриоты своего отечества, они были чужды шовинизма и национальной ограниченности. Беспощадно вскрывали они язвы, разъедающие их родную страну. Успехи американцев в борьбе за национальную независимость они рассматривали как всеобщее достижение человечества, а победам французской революции радовались как своим собственным успехам. Широко известны изречение Франклина: «Моя страна там, где свобода» — и реплика Пейна, готового бороться за свободу любой страны: «Моя страна там, где нет свободы».

Проникновенные гуманисты, они были непримиримыми врагами всякого порабощения, колониализма, расовой дискриминации, милитаризма. Их глубоко волновали не только негритянское рабство и судьба индейских племен, но и подготовлявшаяся Питтом военная интервенция в Голландию и нашествие армий Наполеона, этого, по словам Джефферсона, «беспринципного тирана, залившего кровью Европейский континент» (письмо Дж. Логену от 3.X.1813). «Мир... — писал он польскому революционеру Костюшке, — был нашим принципом; мир в наших интересах так же, как и в ваших...» (13.IV.1811).

Разносторонни интересы и способности американских просветителей. Франклин — журналист, физик, дипломат, агроном, первый крупный американский экономист, о работах которого не раз с высокой похвалой отзывался автор «Капитала». Джефферсон — дипломированный юрист, государственный деятель, архитектор и агротехник. Раш — выдающийся медик, основоположник американской психиатрии, первый в стране химик и активный политический деятель, президент Пенсильванского общества содействия отмене рабовладения. Колден — медик, физик, государственный деятель, историк индейских племен. Купер — химик, минералог, философ, экономист, заслуги которого отмечены Марксом и Энгельсом. А какие яркие, колоритные фигуры — Пейн с его неиссякаемой энергией и мужеством революционного борца или Аллен — партизанский командир, народный вожак, герой освободительной войны и беспощадный разоблачитель поповщины, так же отважно штурмом бравший Библию, как и форт Тикондерога.

И все эти люди, дружно делавшие одно большое общее дело, были такими разными, непохожими друг на друга. Разными но происхождению и социальному положению, по профессии: и образованию, по складу ума, характеру и темпераменту: необразованный самоучка, вермонтский фермер Аллен[4] и президент Соединенных Штатов, высокообразованный Джефферсон; сын торговца свечами и мылом, прошедший лишь двухклассное обучение, печатник, создатель теории электричества Франклин и вице-губернатор штата Нью-Йорк, лучший знаток теории Ньютона в Америке Колден; разорившийся корсетник, торговец табачными изделиями, великий публицист, депутат французского Национального конвента и сосед Дантона и Анахарсиса Клоотса по тюремной камере Пейн и академический ученый, философ-материалист Раш. Всех их связывала и сплачивала общность идеалов и стремлений, принципиальное единство мировоззрения и непримиримая вражда к реакции, бесчеловечности, обскурантизму. При всей их своеобычности они образовали единый идейно-политический лагерь, передовое течение американской общественной мысли конца XVIII в.

Огромное рукописное наследие американских просветителей изучено еще далеко не полно. Достаточно сказать, что в архиве Американского философского общества хранятся почти четырнадцать тысяч рукописей Франклина, а в Массачусетском историческом обществе и в других архивах — тысячи рукописей Джефферсона. Пятьдесят тысяч его писем насчитывает библиотека Конгресса. А ведь именно в письмах, а не в публичных выступлениях просветители могли откровеннее и свободнее высказывать свои думы и чаяния. Можно полагать поэтому, что дальнейшие публикации этих недоступных нам материалов и связанные с ними изыскания пополнят и уточнят наши знания о первых знаменосцах прогрессивных идей в Соединенных Штатах Америки.

Одна из важнейших задач марксистской философской историографии — извлечь из Леты мыслителей материалистов, преданных забвению идеалистической историей философии, восстановить их подлинные, не вульгаризированные и не искаженные противниками воззрения и уяснить их действительную роль в борьбе двух лагерей в философии и значение их идеи в прогрессе общественной мысли. Просветительская философия представляет в этом отношении особенно большой интерес благодаря ее неразрывной связи с передовыми, революционными для своего времени, социально-политическими устремлениями.

Американское Просвещение менее изучено марксистскими историками философии, чем английское и французское, с которыми оно находилось в самом тесном контакте, составляя своеобразный национальный отряд в едином международном лагере философского· материализма.