Трактирщик - Воронков Александр Владимирович - Страница 8

  - А что у вас за труд-то? Ни земли у вас для пахоты нет, ни рукомесла, а в охрану, небось, и не примет никто, даром, что биться вы люди привычные?..

  - Да ходим, песнопения духовные добрым людям поём, поединки примерные представляем. Беда только - здешних слов мало знаем. Ну-ка, Верещага, давай-ка порадуем доброго пана!

  Слепец на ощупь раскрыл свой заплечный мешок и бережно достал... гусли? Верно, самые настоящие, какие в иллюстрациях былин про Садко рисуют! В два голоса под аккомпанемент струнного перебора, Иван с Илейкой принялись плести песенное кружево:

  Да уж, какое время - такие и песни!

  А с чего им иными-то быть? Вон, мужики эти - за что искалечены, за какие идеалы их однополчане легли в землю Германии, Бургундии, Франции? За Родину? Так уже шестьдесят годов, как Русь под монгольским игом, да и нет её - Руси Великой: земли новгородские, княжества Рязанское, Тверское, Черниговское и прочая 'мозаика' феодальной раздробленности. До Куликовской победы ещё долгонько, да и будет ли она? Тогда драться пришлось с одним Мамаем, и то кочевники потом сколько раз по русским землям набегами проносились да Москву сжигали? А если кинут против непокорной России не только свои конные тумены, но и тот самый хашар со всей покорённой Европы? Огненной метлой по русской земле пройдут ведь, огненной метлой с железными прутьями...

  В мою 'легенду' о путешествии дедушки в христианское Царство пресвитера Иоанна, расположенного в глубинах Азии русичи, похоже, не слишком-то поверили, но в открытую никто из калик сомнений не высказал. Однако Верещага, чей дед, как выяснилось, то ли был некогда в Господине Великом Новгороде в ватаге повольников, то ли знатно попутешествовал с купцами, которые, похоже, нередко и сами не брезговали разбойным повольничьим промыслом, устроил целую лекцию о восточных странах.

  - Ежели на всход от Нова-Града водой бежать, то допрежь вотяцкие улусы встретишь. После того злую пермь повстрецаешь: ясак с той перми зело худой, а бежать след вельми сторожко! Ибо - слепец поучительно поднял палец - та пермь норовлива стрелой язвить из лесу и на походе, и на стане, а наконецники за обыцай зельем травиць. Яко с туей язвы стрельной враз зелье не отсосаць да не прижець, вборзе огневица прикинется, и язвленый во два, много во три дни помре. Дале перми всяка самоядь обитает. А дале всех самоедов - эвены, оленные люди. На всход от эвенов уж никто из православных не бегал. От них на всход мало кого найти можно: одна тундра голая, а совсем на краю земли - горы огненные: не инаце, пекельные пещи под теми горами пышут!

  А коль, наприклад, на полудень Волгой бежать, то там за морем Хвалынским персюки живут, а от них на всход по слухам - сплошь бусурманы трухмены, хинды да катаи, а за ними - хани и прочия языцы сибира. А над всеми ними длани простёрли цари из рода цингизова.

  'Да, Макс, продвинутый народ тут, оказывается, встречается по части географии... Хреновый из меня 'штирлиц' получается: 'легенда для внедрения', как выясняется, совсем не продумана... Надо выкручиваться - только поменьше брехни: мужики тёртые, почуют'.

  - Верно говоришь, Иван, да не про всё ты слыхал! И туркмены есть, и китайцы - всё так. А вот после их земель, пустынь да гор, когда пойдут леса дремучие - тайга называются, а по правую руку - степь монгольская, есть великое озеро. Местные люди его Байкалом нарекли. Размером Байкал велик - как море малое, но воды морские - солоны, а байкальская вода чиста, для питья хороша.

  Людей там живёт не так много, как в русских княжествах: и русичи, и из других народов многие. Вот в тех-то местах православный народ живёт. И я сам оттуда родом.

  - А как же тебя в здешние края занесло-то? - вновь Повала однорукий интерес проявляет. - Понимаю, коль гость ты был бы торговый, аль кметь, яко мы, многогрешные. А то мастером прозываешься, а мастера, как всем ведомо, всё более по своим градам сидят, по сотням, аль, как в здешних местах, по цехам делятся. Что подмастерья меж двор бродят - то слыхать приходилось, да и видать тако же, а вот мастера впервые встречаем!

  - Да вышло так... В семье я меньший из братьев: родители выучиться помогли, а вот дело отцовское брату старшему досталось. Купец из меня плохой, с копьём да щитом неловок, в попы-монахи идти - недостойным себя почитаю. Вот и пришлось в путь отправляться, чтоб счастливую долю самому добыть...

  - Так в чём мастерство-то твоё, человече?

  'Блин, что отвечать-то? Ведь менеджеры в этом мире, слава богу, отсутствуют как явление, до изобретения компов и автомобилей - как до Марса пёхом, с кузнечным делом да лошадьми у меня знакомство более, чем поверхностное... Даже навыки чтения и письма, судя по разговорному языку, в этом времени совсем иные. Ничего из того, что умею, тут не пригодится, всего-то и навыков полезных, что умение поесть и поспать. Э, брат! А, пожалуй, и не всё! По части 'поесть' я всегда не дурак был, матушка покойная у меня - профессиональный повар, в таких кафе-ресторанах работала, таких людей кормила, что о-го-го! Так что и я сподобился кухонному искусству немного подучиться. Так, решено: буду, шо тот сатирик, 'студентом кулинарного техникума''.

  - Кулинар я.

  - Это что же такое?

  - Ну как... Харч сготовить могу, и не просто щи да кашу, а такие блюда, что и князю на стол не стыдно! Из моей стряпни здешние люди не всякое не то что пробовали - и не слыхивали о том!

  'И ведь не вру ни слова! Тот же салат 'оливье' ни один местный король не пробовал, готов поспорить! А той кашей, которую в средневековой Европе простонародье ест, в наше время свиней кормить постеснялись бы'

  - Так вот оно что! Выходит, по-нашему ты кухарь! Однако ж, смешно у вас там кухаря прозывают: 'кули-нар'! То ремесло славное! Добрый кухарь везде згоден - и в боярской усадьбе, и в палатах княжьих, и во граде! Что ж ты в такую даль исшед, давно бы место себе приискал?!

  - Искал, где люд живёт поспокойнее, да вот сюда и добрался. А то ведь сами знаете: кругом война да разорение простому человеку. Если удастся - в этих местах останусь, да своим ремеслом займусь. Может, если сложится по-моему, то и кондитерским делом тоже. Вот, отведайте, да скажите: станут ли здесь подобное покупать?

  С этими словами я достал кусок пиленого рафинада из полиэтиленового пакетика, который лежал в набедренном кармане штанов, расколол его обушком ножа и протянул собеседникам.

  Недоверчиво повертев предложенные кусочки, калики, тем не менее, всё-таки отправили их в рот. Как я и предполагал, реакция бывших воинов на редкое в эти времена сладкое лакомство была весьма положительной. Это мы в будущем привыкли к постоянному присутствию сахара на столе - и отдельно - к чаю, кофе, и в качестве ингредиента в рецептуре множества блюд. Даже болеем от его переизбытка: диабет не даром 'сахарным' называется. А здесь, насколько я помнил со школьных времён, сахар встречался крайне редко, был привозным из Индии тростниковым, неочищенным и стоил он как золото - по весу, а возможно, и дороже золота.