Синие лыжи с белой полосой - Гавриленко Алексей Евгеньевич - Страница 27

— Не верь, Славян, она прибежала четвертой!

— А ты вообще в хвосте приволокся. — Эля даже в спорах с Мишкой проявляла присущее ей упорство.

Славка еле дождался их с тренировки, он даже, если быть до конца откровенным, сначала сам хотел идти к ним в секцию. Но что-то удерживало, вдруг подумают, что он так сильно хочет с ними вместе по стадиону носиться, что издеваться начнут. Вот он и сидел здесь на перилах, как бы просто так, будто бы он никого не ждет, а просто вышел воздухом подышать перед сном.

Так поздно они еще никогда не возвращались. Он же не знал, что сегодня были первые в их жизни соревнования. «Я бы первый прибежал», — про себя подумал Саночкин, услышав спор Эльки и Мишки, но вслух не произнес, а вместо этого ляпнул первое, что в голову пришло:

— Пока вы там наперегонки бегали, как маленькие, я тут кое-чем поинтереснее занимался.

— Ну-ну, — скривился Мишка, — небось в булочную гонял вместо бабуси. Очень интересно! А-а-а! Я тебе уже завидую! Смотри, у меня уже руки от зависти задрожали. — И Мишка, закатив глаза, высунул язык и при этом начал трясти растопыренными пальцами перед Славкиной физиономией.

А Славке только этого и надо было, он спрыгнул с перил и пнул ногой Мишкину сумку, ему не терпелось с кем-нибудь посоревноваться. Бегать-то ведь не приглашают, вот он и решил Мишку вывалять в грязи. А Мишка всегда был готов к таким соревнованиям, он тут же схватил Славку за отвороты куртки… Еще мгновение, и оба драчуна кубарем покатились бы с крыльца. Если б не вмешалась Эля.

Она стала лупить своей спортивной сумкой обоих — кому попадет:

— Ну вы! Дураки ненормальные! Такая грязь, а вы опять захотели в лужу с головой понырять… Славка, что, моя мама опять твою куртку должна стирать?! Хватит!

Не берусь утверждать, что именно слова Эли так подействовали на мальчишек, что они вдруг ее послушались, думаю, скорее все-таки удары сумкой их немного отрезвили. Драчуны вроде как поостыли, во всяком случае, отцепились друг от друга.

— Сколько живу, а таких дураков первый раз встречаю! — объявила Эля, она еще не справилась со своим праведным возмущением. — А ты, Славка… знаешь, как мы устали на соревнованиях, а ты еще сумку ногой пинаешь! Что сумка-то тебе плохого сделала?

Да уж. Трудно не согласиться с Элей. Тут есть над чем задуматься Вячеславу, который в это мгновение усердно поправлял свою куртку, ведь еще секунда — и его ненаглядная курточка могла бы затрещать по всем швам — продольным и поперечным. А Мишка тем временем плевал себе на пальцы и демонстративно тер свою чумазую сумку, будто бы это Славка довел ее до такого ужасного состояния, мол, аккуратный Мишка не может даже пятнышка вытерпеть на ней…

— Ни в какую булочную я не ходил! — ни с того ни с сего открыл рот Славка.

Оказывается, все-таки у него есть язык, чтоб с его помощью разрешать конфликты! Хорошо. А то, когда он сцепился с Мишкой, я, грешным делом, подумал: может, у Славки язык заболел?

— А что, в аптеку бегал? — чистюля Мишка наконец оторвался от своей сумки.

— Не в аптеку! Я на крышу лазил по пожарной лестнице! Понял?!

Эх, Славка! И почему ты такой сочинитель? Ну кто поверит, что первоклассник может забраться по такой лестнице на крышу, которая выше пятого этажа? Я уж не говорю, что это строго-настрого запрещено.

— Опять бабушка голубей навестить попросила? — Эля сказала таким тоном, что Славка разозлился. Разозлился на самого себя, еще чуть-чуть — и он покраснел бы от стыда. Но Мишка не уловил издевательских ноток в голосе Эли, он вдруг бросил свою сумку в самую грязь и помчался к пожарной лестнице.

— Мишка, прекрати! Славка пошутил! — кричала ему вслед Эля, но куда там!

Он уже тащил два старых ящика. Поставил один на другой, вскарабкался на них и повис, как сосиска, на первой перекладине железной лестницы.

Лестница поднималась вдоль стены до самой кровли. Она была старая и ржавая и, давно облюбовав ее, Мишка и Славка напропалую врали друг другу, что, дескать, сто раз по ней лазили. Но, откровенно говоря, до сих пор даже и не пытались подступиться к этому ржавому аттракциону. Во-первых, взрослые, которых днем пруд пруди во дворе, им бы даже не дали приблизиться к ней, а во-вторых, они и сами не очень-то горели желанием. А Славка особенно не горел. Если помните, в нем жил страх высоты, и был он, судя по всему, побольше, чем у Мишки.

Когда Эля и Славка подбежали к лестнице, Мишка уже добрую минуту выделывал на ней непонятные гимнастические упражнения, извиваясь, как червяк на крючке.

— Помог-ги… — выдавил он, дрыгая ногами.

Славка вскочил на ящики и, не задумываясь, подставил свое плечо, Мишка уперся ногой и оказался на нижней перекладине. Обернулся назад, зачем-то свистнул и переставил ногу на следующую ступеньку.

Славка, недолго думая, метнулся на помойку, схватил еще один ящик и через мгновение уже стоял на нижней перекладине-ступеньке. Именно в это мгновение очнулся дремавший доселе в самой глубине Славкиного существа его страх высоты. Правда, сначала он не очень себя выпячивал, проснулся, потянулся и стал незаметно расти. Когда Славка сделал еще один шаг, страх раздулся еще чуть-чуть, но вел себя все еще в рамках приличия, не глумился над своим хозяином, однако, когда Славка подтянулся ко второму этажу, его страх совсем обнаглел — схватил его за руки и сжал. Ладони сомкнулись вокруг холодной и грязной от рыжей ржавчины перекладины, пальцы словно окаменели — ни за что не хотели разжиматься. И в этот момент, ни позже ни раньше, наверху что-то произошло.

Эля увидела снизу, как Мишка, который уже почти добрался до четвертого этажа, вдруг вскрикнул и начал медленно оседать.

— Мишка, держись!!! — завопил девчоночий голос.

От этого крика Славкин страх потерял остатки совести, он будто только и ждал этого, в эту минуту он окончательно сел на голову своему бедному хозяину. Славка от страха не мог даже голову запрокинуть, он вжался в эту железку и отказывался дышать.

Мишка не сразу сообразил, что произошло. Схватившись за очередной прут, он неожиданно понял — ступенька держится на честном слове, шатается, как молочный зуб, но было поздно — он повис на ней всем телом… А дальше он уже ничего не помнил… железный прут надломился и начал медленно отгибаться. Падая, Мишка успел ухватиться за боковую ребристую стойку, она больно впилась в ладошки, но Мишка не смел их разжать, ноги еще не нащупали опору. Куда делись это подлые поперечины? Ноги болтались в стороне от перекладин-ступенек. Наконец встретились с чем-то твердым, прямо под ним находилась толстая железная балка, она тянулась к стенке дома, на ней и крепилась вся эта подлая старая лестница. Мишка сполз, попытался лечь на нее, получилось поперек. Он повис, как бурдюк на верблюде. Ноги и голова болтались над пропастью, а в живот впивалась угловатая железяка. Ржавые прутья лестницы хоть и были рядом — рукой подать, но Мишка всем своим нутром ощущал, что стоит ему пошевелиться, как он тут же потеряет равновесие…

Двумя этажами ниже лепился Славка. Никакая сила на земле не могла заставить его подняться еще на одну ступеньку. В эту минуту он впервые в жизни услышал свое сердце, оно будто растопырилось, ему стало тесно внутри, стук его гремел на всю округу, точно так же, как у того мальчика на вершине горы из бабушкиной сказки. И обо что оно там только стучится?

«Знаешь ли ты, Славка, что высота, которую видишь снизу, всегда обманчива, снизу она всегда кажется не такой страшной. И только когда оказываешься на самом верху — только тогда понимаешь, как это на самом деле высоко и жутко». Да уж! Бабуля обманывать не станет.

Мог ли Славка помочь Мишке? Вопрос, который до сих пор терзает меня. Терзает он и Славку. Трудно ответить однозначно. Ведь Славка все-таки не пожарник ведь, который каждый день лазает по пожарной лестнице и имеет богатый опыт в спасании людей. И уж точно — не верхолаз, который свой страх высоты так приструнил, что тот и носа не кажет. Даже на крыше. И вообще, я допускаю мысль, что, если бы Саночкин подобрался к Мишке, они могли бы оба загреметь… не дай бог, конечно. Так что я не осуждаю Славу за то, что он не смог помочь другу. Хотя…