Морфо Евгения - Байетт Антония С. - Страница 35

— С добрым утром, — произнесла она. — Похоже, вы попали в беду.

— Дракон и змея вот-вот меня проглотят.

— Сомневаюсь, — возразила она. — Это мои друзья, Дейлефила Эльпенор и Церура Винула. Они боятся вас не меньше, чем вы их. Чтобы напугать того, кто, по их мнению, может причинить им вред, они раздуваются и рассказывают о себе страшную чепуху. Мне кажется, он не опасен, — обратилась она к драконам. — Вы порядком его напугали. Больше не надо. И торопитесь поесть. У вас осталось совсем мало времени.

Сет сказал:

— С виду они ужасны и опасны.

— Им приятно это слышать. Не так ли, Эльпенор? Не так ли, Винула? Приглядитесь внимательно к Винуле, сэр: его настоящие челюсти занимают совсем немного места под той огромной маской, что он показывает миру. А если вы посмотрите на сдувшегося Эльпенора, то поймете, что его жуткие глаза — всего лишь пятнышки на спине, которую он раздувает, чтобы его настоящую голову, которая и так мала, не было видно. У него изумительное рыльце, так что он больше походит на поросенка, чем на гигантского дракона. Наружность, видите ли, бывает обманчива. Могу я узнать, как вас зовут?

— Сет.

— А меня — госпожа Муффе. — Она протянула узкую ручку. — Не хотите перекусить со мной за компанию? По всему видно, вы бежали из Пещер, и если вы доверитесь мне, я смогу вам помочь.

Сет уселся с госпожой Муффе на верхушке стены, и она угостила его хлебом, сыром и яблоками; по величине они подходили его нынешним размерам — как и ей, впрочем. А потом она посмотрела на него сквозь очки ласковыми блестящими глазами и стала рассказывать о Саде.

— Этот Сад — собственность госпожи Коттитоэ Пан Демос, в нем она выращивает фрукты и овощи для стола и цветы, которыми украшает будуар и гостиную. Госпожа Коттитоэ любит гулять по Саду; как видите, она хорошая садовница, ее растения пышно цветут. Но здесь встречаются и такие существа, которые не подчиняются правилам госпожи Коттитоэ, — они явились сюда Из-за Стены со своими целями. Таковы Эльпенор и Винула, точнее, они станут такими, ибо, хотя родились в этом Саду и не помнят других мест, они неподвластны законам Сада и со временем его покинут. Многие, подобно мне, спускаются в Сад на шелковых зонтиках или длинных нитях. Иные — их также много — проникают сюда сквозь норы и трещины в земле, ибо этот Сад — часть царства Феи, гораздо более могущественной, чем госпожа Коттитоэ; Она позволяет последней присматривать за Садом, но хочет знать, как здесь живется ее созданиям, и потому постоянно с ними общается. Взгляните на траву: вся она, как кружевом, опутана шелковыми нитями, и на одной из таких спустилась сюда я: каждая принадлежит паучку, который устраивает здесь гнездо, ткет сеть-паутину и всегда начеку. И птицы, и крылатые семена деревьев, которые, кружась, залетают в Сад и улетают из него, и облака пыльцы с других деревьев, и зонтики бутеня и одуванчика — все они доставляют ей послания.

— Кто же эта Фея? Захочет ли она помочь мне и моим несчастным заколдованным товарищам? А кто вы?

— Я — летописец Сада, и вы можете называть меня шпионом, ибо госпожа Коттитоэ не знает о моем существовании. Я присматриваю за такими тварями, как Эльпенор и Винула, а теперь вот и за вами. Мой родственник из другого мира был одним из великих Дарителей имен, великим историком этого Сада. Это он дал имена Эльпенору и Винуле, имена, звучащие, как восхитительные стихи. Есть стихотворение и про меня — оно называется «Крошка мисс Муффе»; увы, кое-что там напутано: я действительно имею отношение к паукам, но в стихотворении утверждается, будто я боюсь пауков, я, кузина автора «Theatrum Insectorum sive Animalium Minimorum», тогда как на самом деле я записываю их имена, и описываю характеры, и являюсь их добрым другом.

— Госпожа Муффе, расскажите, почему у Эльпенора и Винулы такие поэтические имена. Я родился в крестьянской семье, и у нас, прежде чем назвать ребенка, все долго обсуждают разные имена.

— Эльпенором, как вы, вероятно, знаете, звали греческого моряка, которого родственница госпожи Коттитоэ по имени Цирцея превратила в свинью; и мой родственник выбрал для него это имя потому, что его нос похож на свиное рыло. У него есть племянник, названный по той же причине Порцеллом, то есть поросенком. А полное имя Винулы — Церура Винула. «Церура» составлено из двух греческих слов: ceraz (керас) — рог и onra (оура) — хвост, ибо его хвост раздвоен наподобие двух рогов и к тому же очень твердый. Мой родственник сказал про Винулу так: «Это изящная гусеница, клянусь Господом, и невероятно красивая». Имена позволяют сплести мир воедино, установить связь между различными существами; имя — своего рода метаморфоза, метафора, то есть речевой оборот, который переносит одно понятие на другое.

— Ну конечно же, — сказал Сет, который думал о своем. — Конечно, это гусеницы. А я принял их за ужасных змей или ящеров.

— Такую же ошибку совершают и люди нормального роста, и голодные птицы. В том-то и заключается хитрость. Как всякая настоящая гусеница, они обретут крылья, и тогда их имена изменятся, к ним будут добавлены новые слова. Скоро уже братья и сестры Эльпенора вырвутся из своих укрытий. Не желаете пойти посмотреть на них? Полагаю, они сумеют вам помочь. Ибо они носят Фее За-Стеной особо важные послания, а некоторые даже названы в Ее честь. Если не боитесь, они доставят вас к Ней.

И они пошли по стене в сопровождении гусениц-драконов, которые изо всех сил старались не отстать. В дальнем уголке сада они спустились на землю, там, где грациозная ива покрывала своей тенью горшки с травами; на грядке, как зеленые колонны храма, стояли сплоченные ряды лука-порея и, напоминая пышные пальмы, высилась похожая на папоротник морковная ботва, а в тени сомкнутых картофельных листьев обосновалась, жадно их объедая, крупная гусеница.

— Это родственник Эльпенора, — сказала госпожа Муффе. — Его зовут Мандука, что в переводе с латыни означает просто Обжора; имя не очень красивое, но подходящее; из-за того, что он так велик и должен быстро расти, ему приходится много есть. Но, несмотря на свое гадкое имя, он, по-моему, очень красив. Вот еще родственники Эльпенора, они питаются листьями иван-чая, но не госпожа Коттитоэ вырастила его: его семена прилетают сюда на шелковинке с попутным ветерком и укореняются во всякой расщелинке и рытвинке. Посмотрите: родственники Винулы облепили все дерево — им нравится ива. Подойдите ближе, я покажу вам кокон, который Винула соткал для зимней спячки. Вот здесь, в трещине коры.

Сет посмотрел, но ничего не увидел.

— Он вот-вот вылупится, — сказала госпожа Муффе. — Я должна отметить время его превращения.

— Я не вижу никакого кокона, — проговорил Сет.

— И все же здесь его дом, или колыбель, или даже гроб, назовите как угодно, — ответила госпожа Муффе, — Он соткан из чудного плотного шелка — гусеница сворачивается клубком и прядет мягкий покров, работая будто челноком маленькой головой. У каждого кокона свой особенный дом. Мандука не ткет из шелка, а изготавливает колючий панцирь, похожий на египетский саркофаг цвета самого темного красного дерева, и погребает его глубоко под землей, где панцирь спокойно лежит до назначенного часа. Эльпенор делает такой же футляр, только более блеклый, и прячет его на поверхности. Вам приходилось, должно быть, видеть такие футляры, когда вы были… побольше. Возможно, работая, в саду, вы даже рассекали их лопатой. Ваш отец, наверное, частенько выкапывает их, перелопачивая свою заросшую колючками землю. Если вам случится вскрыть этот гробик, пока его строитель еще спит, то вы не найдете в нем ни личинки, ни мотылька со сложенными крыльями, а всего лишь желтое, как яичный желток, месиво, похожее на жидкую гниль, — но это и есть суть жизни и возрождения. Ибо внешний вид обманчив, и об этом надо всегда помнить.

— Я буду помнить, — ответил Сет, и, то ли ему помогло это превосходное правило, то ли пережитая метаморфоза, только вдруг он увидел куколку Винулы, огромный шатер, гнездо на древесной коре, столь дивно сотканное из кусочков коры, трухи и древесины, что выглядело оно как обычный нарост на дереве, и казалось, гусеницы или мотыльки здесь ни при чем. Но вот из куколки появилась мягкая голова, потом узкие плечи и слипшиеся, трепетные крылья — мотылек, еще вялый, повис на дереве, уцепившись изящными лапками за кору. — Он останется здесь, пока не подсушит шерстку, пока крылья не станут твердыми на воздухе и солнце, — заметила мисс Муффе, которая, по-видимому, испытывала огромное удовольствие, поучая других. — А сейчас взгляните-ка сюда. Это брат Эльпенора, он уже выбрался из куколки и дожидается вечера. Посмотрите, какой красавец: тело и крылья — розовые, с чудесными зелеными, как мох, полосками. Он точно розовый бутон во мху, но имя получил по другой причине. Его зовут Большой слоновый ястребиный бражник.