Воин - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 64

Дзирт, конечно, был заинтригован, но он сразу сообразил, что ворчливого дворфа вряд ли порадует появление непрошеного Дроу, да еще посреди темной ночи. Когда дворф сделал движение, чтобы еще раз поправить шлем, Дзирт выскочил из укрытия и легко и бесшумно побежал по бровке тропы. Он пробежал совсем рядом с дворфом, а затем исчез, издав не больше шума, чем тень от облака.

— Эй? — выпрямляясь, пробурчал дворф, на этот раз весьма довольный тем, как сидит его головной убор. — Это кто там? Ты чего здесь шляешься?

Он подпрыгнул, тревожным взглядом окидывая окрестности.

Но вокруг были лишь темнота, камни и ветер.

Глава 23

ВОСПОМИНАНИЯ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Первый снег в этом году лениво засыпал Долину Ледяного Ветра. Крупные хлопья медленно падали в завораживающем кружении, так не похожем на обычные для этой местности снежные бураны. Девочка по имени Кэтти-бри зачарованно смотрела на снегопад, стоя на пороге родной пещеры, и ее темно-голубые глаза казались еще чище в отблесках белого одеяния земли.

— Запаздывает, но когда наступает, приходится туго, — проворчал Бренор Боевой Топор, рыжебородый дворф, подходя к своей приемной дочери. — Уверен, зима будет суровой, как и все в этом краю, где место только белым драконам!

— Ой, папа! — ответила Кэтти-бри с притворной суровостью. — Прекрати нытье! Это так красиво и достаточно безвредно, если не дует ветер.

— Ох уж эти люди! — насмешливо фыркнул дворф, все еще стоя за спиной девочки.

Кэтти-бри не могла видеть выражения его лица, на котором светилась нежность, даже когда он ворчал, но ей этого и не требовалось. По мнению Кэтти-бри, Бренор на девять частей был хвастуном, а на одну оставшуюся ворчуном.

Она внезапно повернулась к дворфу, так что золотисто-каштановые кудри, достающие до плеч, хлестнули ее по лицу.

— Я могу выйти на улицу и поиграть? — спросила она с робкой улыбкой. — О, пожалуйста, папа! Бренор изобразил самую суровую гримасу.

— И не думай-даже! — взревел он. — Только дураку может прийти в голову, что Долина Ледяного Ветра зимой — это место для игр! Будь же хоть немного благоразумней, девчонка! Зима проморозит тебя до костей!

Улыбка Кэтти-бри померкла, но она не собиралась сдаваться так легко.

— Хорошо сказано для дворфа! — огрызнулась она, к ужасу Бренора. — Ты отлично приспособлен к жизни в норах, и чем меньше ты видишь небо, тем шире улыбаешься! Но у меня впереди долгая зима, и, может быть, это моя последняя возможность увидеть небо. Ну пожалуйста, папочка!

Бренору не под силу было удерживать на лице сердитую гримасу, когда его дочь пускала в ход все свое обаяние, но он все-таки не хотел выпускать ее.

— Боюсь, по окрестностям кто-то бродит, — объяснил он, пытаясь, чтобы слова прозвучали как можно убедительнее. — Несколько ночей назад я почувствовал присутствие чужака на кургане, хотя мне и не удалось разглядеть его. Возможно, это белый лев или белый медведь. Будет лучше, если…

Бренору так и не удалось закончить, потому что для дворфа вид расстроенной Кэтти-бри был хуже всяких вымышленных страхов.

Кэтти-бри прекрасно знала об опасностях, которые могут ее подстерегать в этой местности. Уже более семи лет жила она вместе с Бренором и его кланом.

Банда гоблинов убила родителей Кэтти-бри, когда та была еще несмышленышем, только что научившимся ходить, и хотя она была человеком, Бренор принял ее как собственного ребенка.

— Ух и тяжело с тобой, детка, — сказал в ответ Бренор, глядя на опечаленную Кэтти-бри. — Ладно, иди играй, но не уходи слишком далеко! Дай мне слово, шустрая кобылка, что будешь держать пещеры в поле зрения, а к поясу прицепишь меч и рог.

Кэтти-бри бросилась к дворфу и наградила его влажным поцелуем в щеку, который неразговорчивый дворф тотчас же вытер, ворча в спину девочке, исчезающей в туннеле. Бренор был предводителем клана, таким же несговорчивым, как камень, который они разрабатывали. Но всякий раз, когда Кэтти-бри запечатлевала на его щеке благодарный поцелуй, дворф понимал, что ему не устоять перед ней.

— Люди, — снова проворчал дворф и потопал вниз по туннелю к шахте, решив отколоть несколько кусков руды, просто для того, чтобы напомнить себе о собственной стойкости.

Бойкой девочке было легко оправдать свое непослушание, когда она оглядела всю долину с нижних склонов Пирамиды Кельвина, более чем в трех милях от входа в пещеру Бренора. Отец велел Кэтти-бри держать пещеры в поле зрения, и так оно и было, по крайней мере она видела широкую площадку вокруг них, которая являлась тактически важным пунктом.

Но, беспечно соскользнув вниз по неровному склону, Кэтти-бри внезапно обнаружила, что зря не послушалась предостережений своего бывалого отца. Она весело скатилась к подножию и терла озябшие руки, которые покалывало от обжигающею холода, как вдруг до ее ушей донеслось угрожающее рычание.

— Белый лев, — прошептала Кэтти-бри, вспоминая предостережение Бренора.

Подняв глаза, она увидела, что предположения отца оправдались лишь отчасти. Безусловно, перед ней была огромная кошка, которая смотрела на нее с вершины голого каменного кургана, но эта кошка была черной, а не белой, и оказалась огромной пантерой, а не львом.

Кэтти-бри выхватила нож.

— А ну, убирайся вон, кошка! — сказала она, сдерживая дрожь в голосе, потому что знала, что страх побуждает диких животных к нападению.

Гвенвивар прижала уши и припала к камням, а затем издала тягучий гулкий рык, который разнесся эхом по всей местности.

Кэтти-бри не могла соперничать с пантерой в силе голоса и не смогла бы противостоять длинным зубищам, которые были отлично видны в оскаленной пасти пантеры. Девочка огляделась в поисках пути к спасению, но поняла, что, какой бы путь она ни избрала, пантера настигнет ее в первом же мощном прыжке.

— Гвенвивар! — раздался голос откуда-то сверху. Кэтти-бри оглянулась на заснеженный склон и увидела чью-то изящную фигуру в плаще, осторожно спускавшуюся прямо к ней.

— Гвенвивар! — снова позвал незнакомец. — А ну, марш отсюда!

Пантера гортанно зарычала в знак протеста, а затем стрелой понеслась прочь, прыгая по заметенным снегом камням и перелетая через небольшие скалы с такой легкостью, словно бежала по ровному полю.

Несмотря на то, что страх не угас, Кэтти-бри следила за удаляющейся пантерой с неподдельным восхищением. Она всегда любила животных и часто наблюдала за ними, но вид перекатывающихся могучих мускулов под гладкой шкурой Гвенвивар был самым величественным зрелищем, какое она только могла себе представить. Наконец она очнулась и поняла, что худощавый незнакомец стоит прямо за ее спиной. Она резко обернулась, все еще сжимая в руке нож.

Клинок выпал из ее пальцев, а дыхание внезапно остановилось, когда она взглянула на Дроу.

Дзирт тоже почувствовал смятение от этой встречи. Он хотел удостовериться, что с девочкой все в порядке, но при взгляде на Кэтти-бри все мысли вылетели у него из головы.

Ей было примерно столько же лет, сколько светловолосому мальчику с фермы, отметил он, и это вызвало неизбежные терзающие воспоминания о Мальдобаре.

Однако когда Дзирт вгляделся в глаза Кэтти-бри, его мысли обратились к еще более далекому прошлому, к тем дням, которые он провел среди своих темнокожих сородичей. В глазах Кэтти-бри плясали те же радостные и невинные искорки, которые он видел в глазах девочки-эльфа, спасенной им от беспощадных клинков своего жестокого народа. Это воспоминание ошеломило Дзирта. Он словно перенесся на ту залитую кровью лесную поляну, где его брат и другие Дроу устроили ужасную резню в селении эльфов. Охваченный всеобщим безумием, Дзирт чуть не убил тогда ребенка, чуть было навеки не оказался на том же самом темном пути, по которому с таким рвением следовал его народ.

Дзирт очнулся от воспоминаний и напомнил себе, что перед ним другой ребенок другой расы. Он хотел произнести приветствие, но девочка уже исчезла.