Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин) - Мильчаков Владимир Андреевич - Страница 38

— Напрасно полковнику об этом не сказали, — повторила Света.

— А знаешь, Тимур! — горячо заговорил молчавший до этого Игорь. — Светка права. Полковнику надо рассказать о Жорке. Кто знает, может, из-за него и влип Юрка. Ведь они дружили. Сейчас Жорка дружит с Костькой. Еще и Костька влипнет. А может, и еще есть такие, кого он опутывает. Мы ведь об этом не знаем.

— Чего же ты пойдешь сообщать полковнику? — усмехнулся Тимур. — Что Юрка дружил с Жоркой? Так он и со мною раньше дружил, значит и я подозрительный.

— Чудило, — обиделся на друга Игорь. — Пока Юрка дружил с тобою, он не лез Ювелирторг грабить. А вот подружился с Жоркой — и полез. Разница в этом есть или нет?

— Конечно, есть, — рассудительно согласился Тимур. — Если бы я узнал про такое, я бы Юрке морду набил, чтобы он не занимался такими делами. Потом пошел бы поругался с его отцом — зачем плохо сына воспитываешь? Потом пошел бы в райком комсомола…

— А по дороге зашел бы к полковнику в уголовный розыск, — подсказал другу Игорь.

— А что?! — запнулся на мгновение Тимур. — Наверное, зашел бы.

— Ну, вот видишь, — рассмеялся Игорь. — Значит, и сейчас придется идти к полковнику.

— Мало, — снова уперся Тимур, — мало оказать можем. Я ведь так говорил: если бы Юрка мне сказал, что он пойдет Ювелирторг грабить…

— Ох, какой ты чудак, Тимур, — разгорячился Игорь. — И Юрка тебе не сказал, и Костька, если такое дело случится, не скажет. Тут надо предупредить, раньше их успеть, не дать им и других ребят сделать бандитами. Они всегда от честных людей сторонятся, а кто к ним попал, не скоро уйдет: они убить грозятся.

Говоря «их, «они», Игорь подразумевал еще неизвестных ему людей, которые вились около школы, старались опутать, толкнуть на преступный путь тех, кого Игорь сегодня имел основание считать своими друзьями. Самым опасным из этих грязных людей Игорь сейчас считал всегда одетого с шиком, с великолепной небрежностью угощавшего ребят дорогими папиросами Жорку Мухаммедова.

— Как ты хочешь, Тимур, а я пойду к полковнику. Один пойду, не побоюсь.

Света вопросительно посмотрела на Тимура. В ее глазах юноша увидел упрек и нетерпеливое ожидание.

— Я тоже с тобой пойду, — ответил он и, видя как потеплели глаза девушки, добавил: — Я ведь и не говорил, что не пойду. Я только говорил, что мало мы знаем, чтобы идти к полковнику.

Игорь остановился. А ведь Тимур прав. Знают они еще очень мало. Зачем Жорка приходил в школу? Не знают. Часто ли он приходил? Не знают. Да и вообще ничего не знают.

— Вот я и говорю, — даже не заметив, что они остановились, продолжал Тимур, — надо было бы узнать, какие дела у Костьки и Юрки были с Жоркой.

— Может быть, спросить прямо у Гурина? — предложила Света.

— Не скажет, — покачал головой Тимур. — Ни за что не скажет.

— Знаете что, ребята, — зажегся новой мыслью Игорь, — давайте сделаем так: завтра пораньше в школу придем; кто там будет из наших, кто из восьмых и десятых классов — всех будем расспрашивать. Только каждый по отдельности спрашивать будет. Пусть думают, что нам просто любопытно. А потом после уроков расскажем, кто что узнал. Разберемся, что важно, что неважно и стоит ли нам идти к полковнику. Согласны?

Тимур и Света ответили полным согласием.

— Только ты, Светка, поднажми на своих девчонок, — особо выделил роль Светы Игорь, — они ведь сплетничать любят. Все про мальчишек знают. Ты не злись… Я ведь не про тебя говорю. Да чего мы остановились среди улицы?! Пошли.

Но просто идти домой Игорь уже не мог. Не мог он и Тимура посвятить в свой замысел. Вдвоем тут ничего не сделаешь. Надо действовать одному. Пройдя еще с квартал, Игорь, сказав, что ему надо забежать к знакомому студенту за книгой, простился с Тимуром и Светой.

— Значит, приходим завтра в школу часа на два раньше, — окончательно договорились друзья при расставании.

Оставшись один, Игорь повернул обратно и зашагал к дому, где жили Гурины. Мысль юноши была проста и, как ему казалось, очень удачна. Тимур, конечно, прав. Если Костьку спросить, какие у него дела с Жоркой, он умрет с перепугу, но ничего не скажет.

А вот если прийти сейчас к Костюнчику и сказать, что я, мол, оскорблен твоим недоверием, что там в разговоре у школы не обратил внимания, а, придя домой, понял, что ты меня обманул, то результат может получиться совсем другой. Надо прямо спросить Костьку, почему он говорит, что видел Жорку всего два раза, а Жорка к нему даже в школу ходит. Поругаться насчет вечеринки. Ведь, уговаривая Игоря принять в ней участие, Костька все время напоминал, что на ней будут два, сына министров — Юрка и Жорка. Конечно, Костька будет крутиться, отпираться, но он трусоват и если поднажать… Главное, делать вид, что ты страшно обижен его недоверием.

Поглощенный своими мыслями, Игорь свернул в тенистый сквер, выводивший прямо в небольшую, всегда тихую и пустынную улочку, где жили Гурины. Вон и их дом. Игорь остановился, а затем опустился на скамейку, стоявшую у зеленого барьера кустов, окружавших сквер. Отсюда ему были видны ворота дома, в котором жили Гурины. Но у ворот стояли Костюнчик и Жорка Мухаммедов. Игорь хорошо видел лица обоих. Лицо Костюнчика было испуганным. Он в чем-то оправдывался. Жорка угрожал своему собеседнику. Вот он погрозил Костюнчику пальцем, а затем потряс перед его носом кулаком. Костюнчик с готовностью закивал головою. Через несколько минут Жорка, кивнув на прощание головой, ушел. Костюнчик скрылся за калиткой дома. Проводив обоих глазами, Игорь встал со скамейки и зашагал обратно. Он понял, что разговор сейчас бесполезен и только может повредить делу.

Костюнчик остался недоволен своим разговором с Игорем. Ожидая Игоря около крыльца школы, он совсем по-другому рисовал себе предстоящий разговор, подготовил не один десяток гневных фраз, которые должен был обрушить на Непринцева, заклеймить его желание выслужиться перед старшими, стремление выдать «лягавым» своего же одноклассника. Больше всего Костюнчик решил нажимать на то, что выступление Игоря является по существу предательством. Ведь и он сам, и Жорка Мухаммедов всегда дружески относились к Игорю, всегда готовы были принять его в свой круг. Костюнчик хотел намекнуть Игорю, что за предательство, может быть, придется расплачиваться.

Гурин был убежден, что Игорь, пристыженный им, напутанный грозящей карой, изменит свое отношение к нему, к Костюнчику. И даже больше того, являясь самым влиятельным человеком во всех старших классах школы, он заставит и своих друзей по-иному смотреть на все происшедшее. И тогда полковник из уголовки ничего не услышит от ребят, о бывших друзьях Юрки Зарифова. Да и отец Юрки, конечно, не захочет, чтобы все узнали правду о его сыне. Министры, хоть они и начальство, но тоже боятся, как бы им не попало. Большим людям больше и достается, если проштрафятся.

Однако все произошло не так, как примеривался сделать Костюнчик. Вместо того чтобы нападать и клеймитъ Игоря, он с первых же фраз должен был защищаться и оправдываться. Хорошо еще, что Непринцев торопился и, кажется, совсем не обратил внимания на короткий разговор у крыльца.

Оставшись один, Гурин недовольно огляделся. Положив полевую сумку на землю, он сел на нее, тщательно поддернув брюки, чтобы не помялись. Теперь кусты укрывали его с головой, и, невидимый ни с крыльца, ни с тротуара, Гурин видел всех, кто выходил из школы. Надо было ждать. И куда делся Гришка Молчанов? Костюнчик ближе его сидел к выходу, одним из самых первых выскочил на улицу и был уверен, что Гриша из школы не выходил. А встретиться с ним было еще более необходимо, чем с Непринцевым.

Когда Игорь в своем выступлении упомянул рядом с Гуриным Жорку Мухаммедова, Костюнчику показалось, что внутри у него что-то оборвалось. Все тело сразу стало холодным. А сердце словно сжала холодная, жесткая рука. Сжала и долго не отпускала. Но когда первый испуг прошел и Костюнчик огляделся, первое, что неприятно поразило его, был взгляд Гриши Молчанова.