Уроки покаяния по библейским сказаниям - Епископ (Нечаев) Виссарион - Страница 34

Давид провинился, собственно, против ближних, против Урии и его жены; по отношению же к заповедям богопочтения он был чист, — он исполнял их усердно, был набожен и богобоязнен, но сознание вины против ближних было так сильно в Давиде, так тяжело легло на совесть его, что, оскорбив своими преступлениями ближних, он признавал себя оскорбившим непосредственно, как бы лично, Самого Бога. Преступить против ближнего значило, в его глазах, преступить против Бога, в лице ближнего оказать непочтение к Самому Богу. Обязанностей богопочтения Давид не отделял от обязанностей любви к ближним, а потому был убежден, что никакими жертвами и всесожжениями он не замолит Бога, не угодит Ему, если в то же время будет обижать ближних, а в сделанных обидах не раскается.

Отсюда понятно, почему Давид, умоляя Господа о помиловании, о прощении ему вины против ближних, говорит: Тебе бо единому согреших. Это не значит, что он не признает своей вины перед ближними, а значит только, что эту вину он признает тяжелой только потому, что она была и виной против Бога, заповедавшего любить ближних во свидетельство любви к Нему и потому обиды ближним относящего к одному Себе.

Сам очисти мя, — взывает далее Давид. Речь идет не о прощении только греха, не об одном невменении его, а о внутреннем очищении, освобождении от него. Внешнее прощение может послужить только к отягчению вины, если прощенный грешник продолжает жить во грехе, если повторяет его или, по крайней мере, соуслаждается ему мечтаниями и помыслами. Но внутреннее нравственное очищение невозможно без помощи благодати Божией, без внутреннего, тайного действования ее на сердце человека. Дело не в том только, чтобы не осквернять себя греховными делами, но и чтобы сердечные помышления иметь чистыми. Кто воздерживается от внешних грехов, но питает греховные мысли, чувствования и желания, может быть неукоризненным только перед людьми, но не пред очами всеведущего и святейшего Господа, Который зрит сердечную нечистоту и осуждает ее с не меньшею строгостью, как и наружные грехи (см.: Притч. 15, 26). Но достигнуть сердечной чистоты не под силу человеку. Сие может сделать только Сам Бог Своей благодатью. Поэтому Давид умоляет Его: «Сам очисти мя. Сердце чисто созижди во мне, Боже».

Кто из нас не знает и не прочтет на память покаянного псалма Давида: Помилуй мя, Боже? Но дело не в том, чтобы знать и твердо помнить этот псалом, а в том, чтобы под руководством его проникаться тем же смирением пред Богом, теми же чувствами своего недостоинства и безответности пред Ним, но вместе упованием на Его милость как на единственное условие прощения от Него и помилования. Настрой себя, душа христианская, на эти чувства, — и твое покаяние пред Богом, выражаемое словами Давидова покаянного псалма, будет так же угодно Богу, как покаяние Давида.

В Таинстве Крещения грешник очищается от грехов. Водами Крещения душа младенца омывается от первородного греха, а взрослого от первородного и произвольных, и возвращается ей та праведность, которую человек имел в состоянии невинности и безгрешности (Православное исповедание. Ч. 1. Ответ на вопрос 103). Поэтому вода Крещения называется у Апостола банею водною, в которой Христос очистил Свою Церковь для того, чтобы представить ее Себе славной Церковью, не имеющей пятна или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (см.: Еф. 5, 26–27). Но, омытый от грехов в Крещении, снова оскверняет себя грехами и находится в опасности погибнуть навеки, если не прибегнет к покаянию.

Слезные воды покаяния снова омывают нас от скверн греховных, снова очищают нас от вины пред Богом, хотя бы она была не менее тяжка, как и вина Давида, падшего от невоздержания, от увлечения плотским грехом. Это омовение или очищение даруется грешнику в Таинстве Покаяния. К сожалению, не все грешники, подражающие Давиду в грехопадении, приносят Господу покаяние с такими же слезами, с какими каялся Давид, орошавший ими ночное ложе свое. Иной сознает тяжесть своих грехов и не удаляет от себя мысли об ответственности за них перед Богом на Суде Его, и желал бы оплакать их горькими слезами, но они не даются ему, он чувствует духовную сухость, недостаток сердечного сокрушения, и в этом состоянии является даже к Таинству Исповеди.

Это не значит, что в таком грешнике нет приемлемости к благодати Таинства Исповеди, — Богу угодны не одни слезы, но и самое желание слез, при глубоком сознании своей вины и самоосуждении.

Пусть душа христианская в самой этой духовной сухости находит побуждение к вящему смирению пред Богом и смиренно вопиет к Господу: «Сам, Господи, даруй мне слезы умиления и омой меня ими. Ни слез, ниже покаяния (истинного) имам, ниже умиления: Сам ми сия, Спасе, даруй».

Глава 32

Авессалом

Пророк Нафан, обличавший Давида за его известные преступления, предсказал ему, что мститель за них явится в семействе его. Предсказание сбылось. Против Давида возмутился сын его родной, честолюбивый Авессалом, еще прежде огорчивший своего отца убийством брата своего Адонии, но потом помилованный Давидом. Авессалом провозгласил себя царем, с большим войском напал на Иерусалим, заставил бежать отсюда Давида и, вступив в Иерусалим, осквернил наложниц отца своего.

Авессалом, сын неблагодарный и мятежный, есть образ грешника, неблагодарного к Отцу Небесному и мятежного против Его вседержавной власти. Бесчисленны к нам милости Отца Небесного: Он даровал нам бытие, украсил нас образом и подобием Своим. Им мы живем, движемся и существуем. Он так возлюбил нас, что Сына Своего Единородного предал за нас, послал для нашего освящения Духа Святого. Безмерно велика Его милость в том, что мы родились в недрах Православной Церкви, где открыты для нас все средства спасения, что по долготерпению своему Он щадит нас, прогневляющих Его грехами, дает нам время на покаяние, в ожидании, не принесет ли плода бесплодная смоковница — грешная душа.

Чем же мы платим Отцу Небесному за Его милости к нам? Тем же, чем Авессалом заплатил отцу своему, любившему его и по любви к нему простившему ему братоубийство. Неблагодарный грешник восстает против Отца Небесного умом своим, непокорным вере и откровению; восстает сердцем, которое прилепляется к одной твари и не находит вкуса в духовных радостях, доставляемых духовными занятиями; восстает волей, которая редко после борьбы увлекается искушениями, большей же частью без всякой борьбы уклоняется на широкий путь греха. Ей (воле) предложены на выбор огонь и вода, жизнь и смерть, то есть зло и добро (см.: Сир. 15, 16–17). Она выбирает огонь и смерть, не внимая никаким предостережениям. Своя воля — рай человеку, и гуляет грешник в этом раю, пока не догуляется до ада, предаваясь страстным и любосластным стремлениям.

Авессалом в порыве любосластных стремлений осквернил даже ложе отца своего. Подобное делает и каждый грешник, когда вовлекает в грехи и беззакония души ближних своих, обрученных Христу в Таинстве Крещения, отвлекая их от союза со Христом, от служения Ему, и увлекая на путь погибели. Горе тебе, душа христианская, если подражаешь Авессалому! Убойся его участи. Он погиб на войне против своего отца, и память его до сих пор проклинается всеми проходящими мимо гробницы его в долине Иосафатовой возле Иерусалима. [5]