Дарю веснушки - Млодик Аркадий Маркович - Страница 13

Это так меня разозлило, что я крикнул на весь коридор:

— Ничего я не выиграл! И выигрывать не собираюсь! Вот и всё!

Хлопнул дверью и вернулся в свой класс. Там за партой одна Лида сидела. Завтракать в такую рань собралась.

— Почему директор выбрал меня шефствовать? — спросила она.

— Откуда я знаю! Дай-ка лучше чего-нибудь пожевать.

Лида протянула мне зефирину и две конфеты.

— Ты сама-то сладостями не очень... — предупредил я её. — От них, бабушка говорит, толстеют.

Птицы запели

На большой перемене директор встретил меня и Лиду на лестнице. Привёл нас на самый верх в совершенно пустую комнату. Там висели три клетки с птицами.

— Здесь и обживайтесь, — сказал он. — Соседями вашими будут художники. С ними не ссорьтесь. Разбогатеем, предоставлю вам, как обещал, кабинет. Учитель по труду научит вас мастерить клетки. Биолог подскажет, чем и как кормить питомцев. Побольше с ним консультируйтесь. Привлекайте ребят. Станьте друзьями природы. Успеха вам!

И ушёл.

Как «обживаться», я не понимал. Надо было подумать. Но Лидка сунулась со своими вопросами:

— Змеи у нас будут?

— А у тебя дома их много?

— Ни одной. Я боюсь их.

— Зачем спрашиваешь?

— Просто так. Очень красиво звучит: шефы над змеями! А мух мы будем здесь разводить? Кормить змей чем-то надо.

— Оставь ты этих проклятых мух! Слышать о них не могу. Скажи лучше: монеты у тебя есть? В буфет надо сходить. Птицы есть хотят.

Лида убежала в буфет.

Надеялся — побуду один, всё обдумаю. Так бабушка и тут меня разыскала. Завтрак принесла.

— Как тебе, бабуля, не стыдно?! Ребята могут увидеть! Мне же такое поручение дали: шеф над змеями!

Но аппетит у меня был зверский, и я бросился опустошать бабушкины судочки.

— Это и есть, что ли, твои змеи? — спросила меня бабушка, кивая на птиц.

— Не змеи это. Птицы. Сама видишь. А змеи, может, будут. А может, и нет. Главное, что я стал звериным шефом. Змеи ведь тоже звери.

— Пресмыкающиеся они, Ильюша. Ты что, и этого не знаешь?

Я сделал вид, что не расслышал.

Когда бабушка ушла, я спохватился, что не покормил птиц.

Но они и не захотели иметь со мной дело. Сидели на жёрдочках, нахохлившись.

Лида ничего лучшего в буфете не нашла, кроме слоёных булочек.

Я накрошил их птицам. Лиду же строго предупредил:

— Смотри, не вздумай им пирожные покупать. Это я только сегодня их сладкими булочками угощаю — пусть полюбят нас. С завтрашнего дня — на чёрный хлеб.

— Да они сами не хотят такого угощения! Видишь, не притронулись даже.

— Они пить хотят, — догадался я.

Мы налили в блюдца воды. Птицы напились и начали клевать крошки.

— Мы им всяких насекомых принесём. Пусть питаются. Они в благодарность будут нам петь. Мы им — подражать, — размечтался я.

— Им не только насекомых, но и зёрен надо, — очень сердито сказала Лида. — А подражать им зачем?

— Эх, Лидка, Лидка! — съязвил я. — Ещё в кино хочешь сниматься. Настоящий артист должен уметь всё. Знаешь, как трудно птицам подражать? Ты наверняка никогда не сумеешь.

— А я умею!

— Ты-то? Как бы не так. Покажи!

Насытившись, птицы весело запели.

Лида потихоньку начала им подсвистывать. И так ловко. Будто у клоуна много лет училась. Я попробовал, ничего у меня не получилось.

А она свистит и свистит.

С птицами соревнуется. И не поймёшь: где они, где она.

— Здорово! — вырвалось у меня. — Надо будет и мне потренироваться. Артистами станем — пригодится.

— Что же будет с живым уголком, если мы станем артистами? — засомневалась Лида. — Нечестно бросать птиц.

— Какой это живой уголок: три птички! Пусть только нас в артисты возьмут! Мы их с собой унесём. Может, удастся выдрессировать. Будут с нами вместе выступать.

— Думаешь, можно птиц выдрессировать? — недоверчиво спросила Лида.

— Всё можно, если захотеть. Не хочешь? Так и скажи.

— Я не говорила, что не хочу.

— Тогда завтра после уроков ко мне приходи!.. И знаешь что... Обязательно с собой платок на голову захвати.

— Это ещё для чего?

— Увидишь! — загадочно ответил я. — А теперь пойдём скорее в класс, шеф над змеями! Слышишь звонок?

ГЛАВА ПЯТАЯ

ВСЕ ХОТЯТ БЫТЬ КИНОАРТИСТАМИ

Я гриммирую Лиду

На следующий день, в субботу, придя из школы, я еле дождался, чтобы родители и бабушка ушли.

Как только за ними захлопнулась дверь, я сразу кинулся в бабушкину комнату искать брюки, в которых остался подаренный мне Кириллом Яковлевым грим. Утром я видел, что они висели на стуле. Сейчас не мог их найти. Наверное, бабушка запрятала их.

Я на неё так рассердился, что, когда пришла Лида, был ещё злой.

— Чего ты так долго копалась?

— Мама вчера вечером в деревню к родным поехала. Завтра вернётся. Мне надо было папу покормить.

— Тебе бы с ней не мешало поехать. В деревне, знаешь, петухи поют, собаки за кошками гоняются. Птицы поют. Лягушки квакают. Курицы кудахтают. Живая музыка! Я бы и сам поехал получиться им подражать. Да некогда. Тебя готовить в артистки надо!

— А ты умеешь? — недоверчиво спросила Лида.

— Если хочешь знать, я самому Кириллу Яковлеву помогал! Платок принесла?

— Вот он. Чего ты с ним будешь делать?

— Веснушки твои прикрывать.

— У меня их нет.

— Нет, так будут. Без них тебя в артистки не примут.

Я усадил её перед зеркалом. Раздобыл в маминой шкатулке тушь для ресниц. Поплевал на щёточку, как делает мама. Велел Лиде закрыть глаза и не подглядывать. И чёрными крапинками разрисовал ей лицо. Получились не веснушки, а пятна от сажи. Пришлось их мокрым полотенцем стереть.

Нашёл мамину коричневую помаду. Поковырял в помаде спичкой и украсил Лидино лицо коричневыми точечками. Очень симпатичные получились веснушки.

— Можешь посмотреть на себя! — разрешил я Лиде.

Она открыла глаза. И прилипла к зеркалу. Повернула голову в одну сторону, в другую...

— Ой, как красиво! Я теперь всегда буду ходить с веснушками, — заверещала она. — Но у тебя больше!

Мне уже надоело её разрисовывать.

— У девчонок веснушек должно быть меньше, чем у мальчишек, — придумал я.

Лида снова прилипла к зеркалу.

— Все девчонки умрут от зависти!

— У тебя что, с винтиками не в порядке? — постучал я пальцем по лбу. — Перед девчонками хвастаться! Платок для чего попросил принести?

— Не знаю.

— Сказал ведь: чтобы веснушки закрыть. Когда к фотографу пойдём, никто их/ не должен видеть. Неужели не понимаешь?

— Хорошо, — сказала Лида. — Даже папе не покажу. Можно мне за это Нарцисса примерить? Пойдёт он к моим веснушкам или не пойдёт?

Не дожидаясь моего ответа, она схватила Ваську и хотела положить его на плечо. Но Васька вырвался. Я засмеялся и предупредил её почти так же, как меня клоун:

— Чем прихорашиваться, лучше думай, как меня не подвести! Отметки в школе... и дисциплина! Сама понимаешь! И вообще времени у нас мало...

Лида спорить не стала. Она обвязала голову платком так, что остались видны только глаза и кончик носа. И мы вышли на улицу.

Загадочная встреча

Лида, укутанная в платок, шла рядом со мной. Я следил, чтобы она не приоткрыла лица. Поэтому не обращал внимания на прохожих. И, конечно, главное прозевал. Зато Лида ничего не упустила.

Недалеко от Гончаровской улицы она, толкнув меня, шепнула: — Смотри!

Я оглянулся. У светофора стояла ко мне спиной Маша Лукова.

— Ну, Лукова там... — буркнул я. — Что особенного?

— Особенного! — неожиданно заплакала Лида.—Ты меня предал! Вот что особенного! Машка Лукова... с веснушками... и без платка! А я...

Лида рассердилась и сорвала с головы платок. Я испугался, что нас увидит Лукова, и, схватив Лиду за руку, потянул в подворотню.