Отряд полосатых - Сидоров Геннадий Александрович - Страница 7

Дядя Миша постучал по земле палкой и сказал:

— Я это вам к чему все поведал? Солдатская судьба — она что зигзаг. Иной раз думаешь, крышка тебе, но, глянь, увернулся от смерти, перехитрил костлявую. Ваш ржевский боец тоже, должно, жив-здоров, если его блокнот у вас в руках. И приятно ему станет, когда вы его найдете и потерянный дневничок вручите. Да еще самолично!.. Будем искать боевого товарища! Ну, а теперь пора и на боковую…

Ребята возвращались домой притихшие. Всех роднила одна сокровенная дума о ржевском солдате. Каждый мысленно клялся во что бы то ни стало найти неизвестного солдата, узнать о дальнейшей его судьбе.

5. Суд праведный

Наутро у ручья переполох: ночью кто-то похитил из штабеля несколько столбов. Ребята замитинговали.

— Чья совесть нечиста?! — кричал, надрываясь, Витек.

— Это какая-то тетка уперла, — сообщил Быр-быр. — Глядите на отпечатки ног.

И верно: от штабеля вверх по ручью вели отчетливые рубчатые следы женских сапожек. Там, где похитительница выходила по траве на тропинку в крайний переулок, сбита роса. Дальше на тропинке след терялся. Тут уже похитительницу не найти, хоть вызывай розыскную собаку. Здесь народу прошло с ночи тьма-тьмущая.

— Хорошо, что у нас запас древесины, — сказал Сержик. — А то бы опять добывай столбы.

— И остальные завтра пропадут, — заметила Ирисочка. — Если не наладим дежурство.

— Дело Ирка предлагает, — подхватил Тимофей Иванович. — Установим ночной пост.

Ребята возмущенно загомонили. Кому охота ночью бодрствовать в темном сыром овраге?

Тимофей Иванович поднял руку:

— Хватит кричать! Решено: на время строительства назначим охрану. Ночь поделим на два человека. С десяти вечера дежурит один, с часу до четырех — другой. А там уж светло, не каждый рискнет красть.

— Правильно! — одобрительно произнес Сержик.

— Кто первым хочет дежурить? — спросил Тимофей Иванович. — Добровольцы есть?

— Жребий надо бросить!

Ехидно посматривая в сторону Ирисочки и Сержика, Сапун сказал:

— Зачем жребий? Первое дежурство доверим тем, кто подал эту мысль. Не так ли?

Заовражные мальчишки прыснули. Они знали, что Сапун недоволен тем, что Ирисочка и Сержик подружились, и думали, что Сапун будет лезть в драку. Но Сапуна словно подменили. Вот и сейчас, силясь уязвить соперника, Сапун выдвинул мстительное предложение.

Но Сержик сделал вид, что не заметил издевки.

— Ладно, первое ночное дежурство мы делим с Ирой, — согласился он. — Она будет дежурить до часу, а я буду до четырех.

— Так и запишем, — объявил Тимофей Иванович. — А теперь глядите сюда…

Он разложил на траве чертеж величиной с газетную страницу, стал объяснять свой проект… Запруда своими краями должна упираться в обрывистые склоны размытого ручьем оврага. Для столбов по всей ширине русла нужно сделать в грунте более двадцати углублений. Конечно, рыть ямы будет трудно — глинистая земля густо перемешана с гравием, зато плотина встанет на прочной основе…

— Ребята! — послышался вдруг рядом растерянный и слезливый голос Сани-рыжего, только что прибежавшего из дома. — К нам в сарай залезли, голубей унесли.

Мальчишки и девчонки окружили огорченного, расстроенного Саню. Тот от волнения говорил несвязно, быстро, глотая слова. Только после долгих расспросов все поняли, о чем идет речь. Кто-то выломал в сарае две доски и похитил «гри-вушков».

— Кто это посмел сделать? — бушевал Степка, обращаясь к Сапуну.

— В таких случаях расписки не оставляют, — насмешливо заметил Сапун.

— А где у нас, между прочим, Лавря? — поинтересовался Сержик.

— Не был он здесь нынче…

Сапун недобро прищурился:

— На Лаврю валишь?

— Просто спрашиваю, почему на работу не вышел.

— Да нет, ты его подозреваешь, — стал придираться к Сержику Сапун. — Если он чесал языком, стало быть, и унес?

— А что? Мог, — спокойно сказал Сержик. — «Гривушки» ему очень нравились.

— А если ты лжешь?

— Пошли к Лавре! — решительно произнес Степка. — Шею намоем, коль найдем у него голубей.

— Куда пошли, а запруда? — поднял голос Тимофей Иванович.

— Какая запруда, когда у себя все крадем! — воскликнула Ирисочка.

— Все к Лавре! — загомонили ребята, побросав топоры и лопаты.

Дома у Лаври их встретила одна мать. Сапун и Витек тщательно обыскали чердак и сарай, Ирисочка с Люськой пошарили даже под печкой. Ни голубей, ни Лаври.

— Чего его искать, — дивилась мать, думая, что ребята разыскивают ее непутевого сына. — На рынке он, рано ушел. То за хлебом в магазин не спровадишь, а тут сам напросился за картошкой.

— Значит, и голубей моих заодно понес, — всхлипнул Саня.

Лавриной матери учинили целый допрос:

— Где ночью пропадал Лавря? — спросил Степка.

— Дома, где ж ему быть…

— А вечером поздно вернулся?

— Я спала уж…

— Он ничего не брал с собой на базар?

— Кроме сетки, вроде бы нет… Да что вы меня тут за-спрашивали?

Отмахнувшись от назойливых посетителей, мать Лаври ушла в дом.

— Айда на базар, — умолял Саня. — Он там голубей продает. На месте преступления схватим.

— Дурак он, что ли, в первый день голубей на рынок нести, — сказал Сапун.

— А в сарае нет никаких следов? — спросил у него Сержик.

— Какие тебе нужны следы?

— Ну пух, может, помет валяется…

Ирисочка с Люськой тем временем ушли за дом, очутились в огороде. В его дальнем углу сплошь разрослась сирень. Ветерок доносил оттуда пряный, сладковатый запах.

В густых зарослях сирени девочки наткнулись на большой фанерный ящик. На прочной дверце висел замок. Девчонки переглянулись: что за тайник? Хотели заглянуть во внутрь через щели, но их не оказалось. Листы фанеры были подогнаны и прибиты к стойкам очень плотно. Люська ладонью постучала по крыше ящика — внутри послышались хлопот крыльев и птичий писк.

— Вот они где, Санькины голуби! — полушёпотом произнесла Ирисочка.

— Бежим к ребятам. Сейчас сломаем ящик и заберем «гулек».

— Нет, давай лучше сами выследим здесь Лаврю. Он обязательно заглянет сюда, когда придет с базара. То-то будет потеха…

Девчонки спрятались у забора и стали ждать. А во дворе давно наступила тишина: видно, ребята ушли либо к запруде, либо умчались за Лаврей на рынок. Сидеть в кустах без дела было очень томительно, особенно для вездесущей и словоохотливой Люськи. Шевеля губами, она погадала о чем-то на ромашке и неожиданно спросила:

— Тебе нравится Сержик?

— Очень, — простодушно ответила Ирисочка. И, заметив на лице Люськи смятение, опомнилась: — Не так, чтобы очень, но…

— Мне тоже, — вздохнув, призналась Люська. — Нравится, но не очень!

— Он скоро уедет, — сказала Ирисочка.

— А если б он остался в нашем городе, я подружилась бы с ним по-настоящему, — сказала Люська. — Хорошие мальчишки попадаются редко.

Подружки долго шептались в зарослях и чуть было не прокараулили Лаврю, когда тот осторожно, словно зверек, пробрался к тайнику.

Лавря подошел к ящику, без стука открыл замок. Кинул голубям зерна и застыл на месте, любуясь красивыми птицами. Голуби, подбирая корм, дробно стучали клювами по деревянному настилу ящика.

— Гуль-гуль-гуль, — умилялся Лавря, кроша голубям хлеба.

— Что будем делать? — шепнула на ухо Ирисочке Люська.

— Свяжем и отведем к мальчишкам, — тихо ответила Ирисочка, снимая с головы косынку. — Надо дать ему понять, что нас здесь много.

— Не сумеем, он нас поборет.

— Внезапностью осилим.

Лавря бросил остатки корма голубям и стал навешивать замок. Тут-то и обескуражила его Ирисочка. Она хотела крикнуть громко и внушительно, однако получилось тонко и визгливо:

— Ни с места, воришка!

От неожиданности Лавря даже подпрыгнул.

— Не оборачиваться! — приказала Ирисочка.

— Смотри, нас пятеро! — выпалила Люська.

— Алеша, свяжи его, — намекая вроде бы на присутствие брата, сурово произнесла Ирисочка. — А ну, воришка, руки назад!