Душитель из Пентекост-элли - Перри Энн - Страница 8

– Боюсь, что так, – согласился с доктором Питт. – Придется позавтракать с ним. Но прежде я должен заехать домой, помыться, побриться и чего-нибудь перекусить. Советую вам сделать то же самое. Пока вы мне не понадобитесь, во всяком случае, несколько часов.

– Хорошо, сэр, – ответил Юарт, хотя облегчения в его голосе не было. Передышка на какое-то время все равно не облегчала стоящую перед ними задачу.

Врач не сводил с Томаса широко открытых глаз, но тот не различал его лица в темноте. Однако суперинтендант чувствовал, как напряжено худое тело доктора под просторным сюртуком – словно у бегуна, готового к старту. Питт понимал его. Его собственный гнев, спрятанный глубоко в нем, был столь же жгуч и нестерпим.

Он отдал Юарту распоряжение оставить охрану у комнаты Ады. Дверь ее не имела замка, а если бы он там и был, то явно не стал бы помехой для местных взломщиков, которых в этом районе было в избытке. Не то чтобы Питт опасался, что будут уничтожены улики, просто надо было дождаться кареты из морга, да и Ленноксу понадобится вспомнить свои печальные обязанности и получше осмотреть тело. Томас не ждал новых улик, могущих помочь ему, но проделать все это было необходимо.

Возвращаясь домой по утренним улицам города, шумным в этот час от повозок, везущих товар на рынки – ему даже повстречалось стадо баранов, которых гнали на бойню, – суперинтендант гадал, есть ли у Ады Маккинли родственники, которым следовало бы сообщить о ее смерти, и будет ли кто-нибудь ее оплакивать. Ее похоронят в безымянной могиле, как бездомных бедняков. Про себя Томас уже решил, что пойдет на похороны, какими бы они ни были, даже если это будет самое простое погребение.

Кеб вез его в западную часть Лондона через Спиттал-филдс и Сен-Люк в объезд Холберна. На часах было без четверти восемь утра. Просыпался квартал Блумсбери, спешили по своим делам горничные и чистильщики сапог. В тихом утреннем воздухе над крышами ровными столбиками поднимался первый дымок. Прислуга разжигала огонь в плитах, готовя господам завтрак.

Когда Питт наконец приехал к себе на Кеппел-стрит и, расплатившись с кебменом, отпустил его, на востоке над Сити уже заголубело небо и подул свежий ветерок. Возможно, он разгонит ночные облака.

Парадная дверь была уже открыта. Войдя в дом и повесив пальто, Томас с наслаждением втянул в себя аппетитный запах готовящегося завтрака. Легкие и быстрые шаги говорили о том, что его дочь Джемайма уже спустилась в кухню.

– Папа! – радостно воскликнула она, увидев отца и бросившись к нему.

Ей было восемь лет. В этом возрасте девочка уже начинала ощущать и достоинство, и собственную значимость, но юная леди все еще не стыдилась крепких отцовских объятий и открытых выражений чувств. На ней была темно-синяя школьная форма, белоснежный крахмальный фартук и новые башмачки. Темно-каштановые, волнистые, как у отца, волосы были туго стянуты лентой, и вся она была аккуратной и чистенькой, как и должна выглядеть идущая в школу девочка.

Дочка с удовольствием бросилась в широко открытые объятия отца, и дробный стук ее новеньких ботиночек был слишком громким для ее тоненькой и легкой фигурки. Это даже несколько удивило Питта – он не знал, что детская обувь способна производить столько шума.

Томас подхватил Джемайму и крепко прижал ее к себе. От нее пахло туалетным мылом и свежестью чистой одежды. Суперинтендант был рад забыть об убитой Аде Маккинли.

– Мама на кухне? – спросил он, отпуская девочку.

– Конечно, – ответила та. – Дэниел куда-то засунул свои чулки, и поэтому мы опаздываем. Грейси уже приготовила завтрак. Ты голоден, папа? Я – ужасно.

Томас хотел было пожурить ее за то, что не помогла брату-растяпе, но Джемайма уже гордо вела его на кухню, и момент был упущен.

В кухне было тепло и вкусно пахло поджаренным беконом, свежим хлебом и чисто выскобленным деревом. На плите запел, закипая, чайник. Горничная Грейси, поднявшись на цыпочки, потянулась за коробкой с чаем, которую Шарлотта по забывчивости поставила на верхнюю полку. Грейси было уже почти двадцать, но она совсем не подросла с тех пор, как тринадцатилетним подростком появилась в их доме. Ей по-прежнему приходилось укорачивать подол платья или подшивать его в плечах и в талии.

Подпрыгнув, девушка лишь зацепила чай и задвинула его еще дальше.

Питт подошел и снял коробку с полки.

– Спасибочки вам, сэр, – задыхаясь от смущения, поблагодарила его Грейси.

Служанка испытывала огромное уважение к хозяину, которое возрастало после каждого его успешного дела. В принципе, она уже привыкла, что ей всегда все помогали в подобных случаях, но все же горничной было неловко, что это произошло на кухне, где она считалась хозяйкой. Во всем должен был быть порядок.

Вошла улыбающаяся Шарлотта. Глаза ее радостно засияли при виде мужа, но в них мелькнул и беспокойный вопрос. Они были женаты давно и хорошо понимали друг друга. Томас не скрыл от жены, куда и зачем его вызвали ночью и насколько это его расстроило. Однако он не считал возможным посвящать супругу в неприглядные детали нового дела.

Миссис Питт бросила внимательный взгляд на мужа. Ее беспокоил его вид: усталые глаза, небритые щеки и горькие складки у рта.

– Ты будешь завтракать? – спросила она. – Тебе обязательно надо поесть.

Глава семейства и сам это знал.

– Да, только что-нибудь полегче, – попросил он.

– Овсянку?

– Да, пожалуй.

Томас сел на твердый, с прямой спинкой стул. Джемайма, сбегав в кладовую, принесла кувшин с молоком, бережно держа его обеими руками. Кувшин был голубым в белую полоску, с надписью крупными буквами: «Молоко».

С шумом распахнулась дверь, и в кухню, победоносно размахивая найденными чулками, вошел шестилетний Дэниел.

– Нашел! – радостно показал он чулки отцу, который слишком редко видел детей за завтраком. – Папа, что случилось? Ты не идешь сегодня на работу? – Мальчик осуждающе посмотрел на мать. – Значит, сегодня день отдыха? А ты велела мне идти в школу!

– Ты пойдешь в школу, – быстро сказал Томас. – Я только что пришел с работы. Зашел домой, чтобы позавтракать, потому что еще рано навещать тех, с кем мне необходимо повидаться. А теперь надевай-ка чулки и башмаки и садись за стол. Грейси сейчас подаст нам овсянку.

Сев на пол, Дэниел натянул чулки, затем внимательно проверил, какой башмак правый, а какой левый, и застегнул их. Наконец он взобрался на стул и снова посмотрел на отца:

– А кого ты навестишь, папа?

Шарлотта тоже смотрела на мужа в ожидании.

– Человека по имени Фитцджеймс, – ответил тот сыну, а заодно и жене. – Он завтракает не так рано, как мы.

– Почему? – с любопытством спросил мальчик.

Питт улыбнулся. «Почему» было любимым словом этого ребенка.

– Я спрошу его, если хочешь, – пообещал мальчику полицейский.

Полосатый рыжий котенок, выскочивший из кладовой, испуганно остановился, выгнул спинку и боком сделал несколько неуверенных шагов. Шерсть на его хвосте стала дыбом. Непонятно откуда появившийся его черный друг набросился на рыжего, и между ними завязалась шумная драка. Овсянка стояла на столе забытой, но никто этого не замечал.

Томас отодвинул свой стул, давая Джемайме возможность заглянуть под стол, где отчаянно сражались котята. Дэниел тоже отодвинулся от стола. Это был удивительно спокойный и добрый мир, так сильно отличающийся от того, в котором рождались и умирали люди, живущие в переулке Пентекост-элли…

Глава 2

Было почти девять часов утра, когда Питт вышел из кеба на Девоншир-стрит и поднялся по ступеням крыльца дома № 38. Адрес ему прислали с нарочным из участка на Боу-стрит. Вместе с адресом там была и записка от инспектора Юарта, который сообщал, что будет держать напарника в курсе, если появятся новые улики. Юарт собирался допросить сутенера убитой Ады Маккинли, а заодно разузнать о ее клиентах, посетивших женщину в вечер убийства, но суперинтендант особых надежд на это не возлагал.