Душитель из Пентекост-элли - Перри Энн - Страница 33

– Вы серьезно рассматриваете его кандидатуру на пост посла?

Грейнджер помедлил с ответом, не желая связывать себя какими-либо заявлениями и чувствуя, что во всей этой истории не все ладно.

– Итак, как я понимаю, вы не собираетесь делать этого? – заключил полицейский. – Вы считаете, что он не совсем подходит для такого назначения?

– Я этого не говорил, – резко ответил его собеседник, уязвленный тем, что Питт так откровенно истолковал его слова. – Я не могу обсуждать это с вами. Это конфиденциальный вопрос.

Томас не шелохнулся.

– Если вы рассматривали его кандидатуру, – начал он, – то неизбежно должны были сами навести справки о его личной жизни. – Это был не вопрос, а скорее констатация факта. – Я понимаю, что такие сведения носят конфиденциальный характер, но для мистера Фитцджеймса будет лучше, если я узнаю то, что мне положено знать, от вас. Я спрашиваю вас об этом по вполне важной и объяснимой причине – ведь я расследую особо тяжкое убийство, совершенное в Уайтчепеле.

– Вы высказали лишь вашу точку зрения, мистер Питт, – промолвил Грейнджер, и лицо его застыло. – Но на вашем месте я был бы весьма осторожен, так как это может поставить в неловкое положение семью Фитцджеймса и бросить тень на его карьеру… Я думаю, вы меня понимаете?

– Разумеется. Именно поэтому я и пришел к вам.

– Прекрасно, – смирившись, сказал чиновник. – Шесть или семь лет назад молодой Фитцджеймс был весьма необузданным и надменным юношей. Иногда он заходил в этом довольно далеко. Отец как-то купил ему пару прекрасных рысаков, и сын стал делать ставки против других молодых людей. Они часто устраивали соревнования даже на городских улицах. – Он взглянул на Томаса холодными голубыми глазами. – Никто, правда, от этого не пострадал. Многие из богатых молодых людей так резвятся. Это едва ли нуждается в комментариях. – Грейнджер сложил пальцы пирамидкой. – Еще он играл в карты, но, проигрывая, всегда расплачивался. Возможно, платил его отец. Во всяком случае, он не терял чести и не оставлял дурного впечатления. И, безусловно, не мошенничал, иначе это сразу стало бы известным.

– Полагаю, в этом вы правы, – с улыбкой согласился Питт. – А что можно сказать о женщинах в его жизни?

– Разумеется, он ухаживал, флиртовал, но я не слышал, чтобы кто-то от этого пострадал. Было несколько разбитых сердец, но он и сам терпел неудачи. Было время, когда его имя связывали с одной из дочерей Рутленда, но, боюсь, из этого ничего не вышло. Никто никогда не говорил дурного ни о ней, ни о нем. Полагаю, девушке было сделано более приятное для нее предложение.

– Иначе говоря, перед нами почти безукоризненный молодой человек, – не без сарказма заметил суперинтендант.

Грейнджер шумно втянул в себя воздух, с трудом сдерживая раздражение, но не позволил собеседнику прочесть что-либо на своем лице.

– Нет, разумеется, нет. Вы сами, мистер Питт, знаете, что это далеко не так, иначе я бы вам так прямо и сказал и позволил бы продолжать ваше расследование. В свое время Финли Фитцджеймс отдал должное домам с сомнительной репутацией, проводя время на Хеймаркет и близлежащих улицах. Случалось и так, что он был больше пьян, чем трезв, и не раз. Его вкусы временами оставляли желать лучшего, а о его эгоизме хотелось бы забыть. – Он посмотрел в глаза Томасу. – Но все это уже позади и забыто, суперинтендант. Думаю, вы сами тоже предпочли бы не вспоминать некоторые эпизоды из своей юности, о которых не знает даже ваша жена? Уверен, что это так. У меня у самого они были. – Эти слова он произнес как нечто заученное, без всякой тени юмора.

К своему удивлению, Питт почувствовал, как невольно краснеет. В своей жизни он не помнил чего-либо шокирующего. Так, отдельные неловкие поступки, проявления эгоизма, о которых он не хотел бы извещать Шарлотту, чтобы та не изменила свое мнение о нем.

Неужели это все, что он может здесь узнать о Финли Фитцджеймсе?

Грейнджер, словно читая его мысли, продолжал:

– Вы меня поняли, суперинтендант? В нашей жизни бывают моменты, которые судьба благосклонно позволяет нам достойно предать забвению. Только особые обстоятельства заставляют нас снова о них вспоминать, так как каждому из нас, к сожалению, доводилось оказываться в ненужный момент в ненужном месте. Или, скажем, иметь врагов… не так ли?

Чиновник сделал паузу, давая этой фразе повисеть в воздухе в качестве скорее предположения, а не утверждения. Он предоставил Питту самому закончить ее, пустив в ход свое воображение.

Томас действительно на мгновение призадумался. Возможно ли, что у старшего или младшего Фитцджеймса есть умные коварные враги, способные на то, чтобы подкинуть клубную эмблему Финли на место преступления? Это было бы поистине странное стечение обстоятельств!

Полицейский посмотрел на холеное лицо Грейнджера. Тот был настоящим дипломатом, привыкшим думать о случаях смерти где-то в далеких странах, с персонами, которых он никогда не видел и не знал. Для такого человека, как он, имеющего дело не с живыми людьми, а с их именами на листке бумаги, представить себе подобных врагов не так уж трудно.

На ветке дерева за окном сидела птица. Питт заметил ее только сейчас.

– Вы полагаете, у семьи Фитцджеймсов есть враги, которые решились убить женщину, чтобы их скомпрометировать? – спросил Томас с сомнением в голосе.

– Возможно, речь идет не о Финли, – согласился Грейнджер, – а скорее о его отце. Огастес Фитцджеймс очень богатый человек, и в начале своей карьеры он был груб и жесток. Я согласен, что убийство с целью дискредитации – это чрезмерно, но вполне допускаю такое, мистер Питт, если человеком руководили ненависть и честолюбие. – Он развел руками, а потом снова мягко сложил их на коленях. – Однако мне кажется, это больше похоже на правду, чем предположение о том, что виновен Финли Фитцджеймс. Он мог только все потерять и ничего не приобрести, отправившись в Уайтчепел и убив проститутку. Я уверен, суперинтендант, что вы не меньше меня хотите, чтобы правосудие свершалось не только в зале суда, но и в самом широком смысле этого слова. Погубленные репутация и карьера – слишком высокая цена, и ее не возместят извинения и искренняя готовность взять свои слова обратно. Думаю, вы это понимаете не хуже меня? – Он смотрел на Томаса широко открытыми глазами с еле заметной усмешкой.

Питт покидал Министерство иностранных дел, полный сомнений. У него состоялась встреча с Микой Драммондом, и после ленча они прогуливались по Пэлл-Мэлл, встречая разряженных дам. В моду прочно вошли платья без турнюров, которые сменяла легкая драпировка юбок сзади. Широкие шляпы придавали щеголихам особый шик. Появились складные зонты, которые можно было превращать в изящные стеки. На фоне всего этого Томас намеревался поговорить с Драммондом о Финли Фитцджеймсе, хотя яркая толпа то и дело невольно отвлекала его, к его великому удовольствию.

Впрочем, не один он мог упрекнуть себя в этом. Джентльмены в отличных костюмах и цилиндрах, а также военные в лентах и медалях чувствовали тот же интерес и любопытство. В тихом и теплом воздухе звучал смех, а порой вместе с бризом туда долетал звук далекой шарманки или голоса детей, играющих в парке.

– Он был бессердечен, – подтвердил Мика характеристику старого Огастеса Фитцджеймса, данную Грейнджером. – Бесспорно, у него были враги, Питт, но не из тех, кто посещает кварталы Уайтчепела и мог бы оказаться в Пентекост-элли. Большинство из его недоброжелателей одного с ним возраста.

– Пожилые джентльмены пользуются услугами проституток в той же мере, что и все остальные, – нетерпеливо возразил суперинтендант. – Вам-то это должно быть хорошо известно.

– Разумеется, известно, – сморщил нос Драммонд. Он отлично выглядел, пополнел, и его лицо покрывал здоровый загар. – Но они не пойдут в Уайтчепел. Подумайте сами, Питт! – Раскланиваясь со знакомой леди, он приподнял шляпу, а затем снова повернулся к бывшему подчиненному. – Если человек, которого вы описали, задумал убить проститутку, чтобы впутать в это семейство Фитцджеймсов, он выбрал бы женщину не столь дешевого пошиба, а ту, услугами которой сам воспользовался бы где-нибудь на Уиндмил-стрит или Хеймаркет. Он не рискнул бы пойти в незнакомые кварталы, где его запомнили бы как чужака.