Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - МакГрегор Ричард - Страница 68

Боязнь подрывной деятельности, в свое время приведшая к атаке на «Амвэй» и «Эйвон», послужила причиной еще одной партийной инициативы. На сей раз мишенью стал очередной гигант американского капитализма, «Уол-Март», из которого партия сделала образец насаждения профсоюзов в крупных иностранных фирмах.

«Первая кровь» пролилась в начале 2006 г. в Цюаньчжоу, портовом городе династии Мин и современном центре производства спортивных и туристических товаров. Китайское законодательство разрешает трудовым коллективам объединяться в профсоюзы, однако компании не обязаны их формировать. Поначалу администрация «Уол-Март» сопротивлялся нажиму под предлогом, что ей ничего не известно о намерениях работников учредить профсоюзную ячейку. Но, как только появилось достаточное количество подписей (собиравшихся на полуподпольных ночных сходках за пределами магазина), администрация уже по закону была вынуждена подчиниться этому требованию.

Вообще говоря, американской компании и не требовалось беспокоиться, что профсоюз нанесет ущерб ее бизнесу. Я приехал в Цюаньчжоу вскоре после этих событий, и местный профсоюзный босс Фу Фужун триумфально показал мне ключевой документ, хранившийся в его кабинете. Документ представлял собой один-единственный листок бумаги с тридцатью кроваво-красными отпечатками пальцев,[13] как если бы речь шла о сборе подписей для тайного общества. «Мы никогда не пойдем на упрощенческие меры вроде забастовок, — сказал Фу. — Благодаря профсоюзу будут созданы гармоничные связи между трудом и капиталом». Еще до встречи с Фу его работники невольно укрепили меня в этом же подозрении. Сотрудница, встретившая меня в аэропорту, не носила с собой визитку с указанием профсоюзной должности; вместо этого она дала мне визитку, относящуюся к ее семейному бизнесу — добыче карьерного камня где-то в провинции Хэнань. На следующее утро ее сменил другой сотрудник, но и у него не оказалось профсоюзной визитки — зато была карточка партнера-акционера местной фабрики по выпуску спортивной обуви. Возможно, эти люди и впрямь радовались, что заставили «Уол-Март» сформировать профсоюз, однако никто из них не связывал победу с повышением зарплаты и улучшением условий труда.

При коммунистах функция единственной официально признанной в Китае профсоюзной организации — а именно, Всекитайской Федерации профсоюзов — всегда заключалась в недопущении независимого тред-юнионистского движения. Вместо того чтобы представлять интересы рабочих внутри госпредприятий, профсоюз работал на партию. Приветственные возгласы, которыми иностранные профсоюзы встретили кампанию ВФП против «Уол-Март», были сделаны не по адресу. Когда Пекин в 2006 г. принял новое трудовое законодательство (обусловленное многолетними жалобами на плохие условия труда), ВФП держалась в первых рядах этой инициативы. Сейчас, однако, активисты-застрельщики старательно равняли шаг согласно интересам КПК. Как выразился Брюс Диксон из Института Джорджа Вашингтона, «в последние годы КПК позволяет ВФП активно выступать в интересах трудящихся, когда речь идет о законотворчестве и выработке политики, однако сажает за решетку всех, кто ратует за создание независимых профсоюзов».

Кампания против «Уол-Март» во многом напоминала политическую панику вокруг «дамы из «Эйвон»», и предназначалась для утверждения позиции партии на иностранных предприятиях, которые успели стать важной частью новой китайской экономики. По словам двух экспертов, занимающихся трудовым законодательством Китая, «фундаментальная цель [профсоюзной кампании] заключается в том, чтобы заново внедрить утраченный механизм контроля над большим числом работников, ныне занятых не на госпредприятиях, а в иностранных фирмах». И действительно, на иностранных фирмах трудится порядка 28 миллионов китайцев, что составляет почти ю% трудовых ресурсов городского населения страны. К концу этой трехлетней кампании ВФП расширила охват: если в 2003 в Федерацию входило порядка 30 % предприятий с иностранным капиталом, то в марте 2008 этот показатель составлял уже 73 %. Кампания не только увеличила объем профсоюзных взносов, собираемых в принудительном порядке: КПК получила новый комплект глаз и ушей внутри зарубежных фирм. В том же году один из магазинов «Уол-Март» на северо-востоке Китая без особой помпы учредил и партячейку. Весьма своеобразный момент в истории символа ультракапитализма, но при этом и свидетельство того, насколько изощренной стала официальная идеология КПК.

Усилия партии по внедрению в иностранные фирмы — лишь небольшая часть куда более масштабной стратегии. Конечная цель заключается в том, чтобы КПК постоянно присутствовала на любом крупном частном предприятии страны. Пожалуй, ярче всего маниакальное стремление партии быть вездесущей можно проиллюстрировать на примере частных компаний Вэньчжоу, куда КПК решила проникнуть в 2007 г.

Приморский Вэньчжоу, спрятанный за горным хребтом в часе лета к югу от Шанхая, славен тем, что именно здесь зародился неукротимый китайский капитализм. Хороших дорог к городу не было, сельскохозяйственной земли не хватало, да еще в опасной близи лежал Тайвань — словом, после 1949 г. Вэньчжоу оказался предоставлен самому себе. Раз уж государство почти не вкладывало в него средств, пустоту стали заполнять мелкие, в основном семейные предприятия. Специализируясь на производстве башмаков, пуговиц, зажигалок и пластиковых чехольчиков для визиток, кустари из Вэньчжоу успешно завоевали местный рынок сбыта, тем более что в этих товарах ощущался дефицит. Прибыль они инвестировали затем в другие направления, как внутри страны, так и за границей. Было время, когда на долю местных предприятий приходилось до 80 % глобального рынка зажигалок и чуть ли не треть общемирового производства замков.

Когда начал приоткрываться рынок недвижимости, именно предприниматели-вэньчжоусцы оказались в первой волне риелторских спекуляций, которые захлестнули затем Шанхай и прочие мегаполисы. Они же стали первыми частными инвесторами в угольные шахты Шаньси, причем как раз перед ценовым бумом 2002 г. Мало того — они доминировали среди зарубежных бизнес-ассоциаций китайской диаспоры и рекрутинговых фирм, которые, как грибы, повыскакивали по всей Европе в 1990-е гг. В Китае ходят легенды о коммерческой хватке торговцев из Вэньчжоу. Бизнес-секция любого книжного магазина в КНР полна изданий с такими, например, заголовками: «Жителям Вэньчжоу благоволит Господь Бог», «Эти кошмарные вэньчжоусцы», «Богатые сестры Вэньчжоу» и даже «Бизнес-талмуд вэньчжоусцев, китайских евреев».

Посещая частные компании как в Вэньчжоу, так и в других городах, я всегда задаю один и тот же вопрос: есть ли у них парткомы и чем конкретно они заняты. Отдельные управленцы (и почти всегда не для печати) пренебрежительно сравнивают их с политкорректным пусканием пыли в глаза. «Чистая формальность, как бы политическое шоу», — сказал старший руководитель одной шанхайской компании, которая в тот год (2001) получила грамоту, войдя в десятку призеров конкурса на звание лучшей низовой парторганизации. Лю Юнхао, выходец из сельской Сычуани, который в 1990-е гг. сколотил состояние на продаже свиного корма, принадлежит к тем немногочисленным людям, которые открыто отрицают влияние КПК на работу их предприятия; в случае Лю речь идет о группе компаний «Надежда». Это его заявление я слышал дважды: в 1996 г. и десятилетие спустя. «Думаю, неплохо, что партком организует какие-то учебные кружки и занятия, — сказал он. — Но их секретарь не входит в руководящий состав нашей компании».

А в остальном ответы были на удивление схожи. Подобно тому как все чиновники заучивают призывы вождей (даже если не следуют им на практике), все предприниматели наизусть запомнили текст, объясняющий присутствие партии в их компаниях. Итак, партком существует для разбора жалоб сотрудников, прямо как профсоюз, а также для «морально- этического» и «духовного» наставничества. «Это очень важно с точки зрения морального духа предприятия, — говорит Ли Жучэн, глава «Янгор» из города Нинбо, крупнейшей частной фирмы во всей швейной промышленности Китая. — Надо иметь духовный центр. В противном случае станешь пустой скорлупой». Ли вещал торжественным, уважительным тоном, которым так часто пользуются люди, обсуждая КПК с аутсайдерами: безошибочный признак, что он «попугайничал», повторяя официальные лозунги, а не выражал свое собственное, самостоятельное мнение.