Серенада для Грейс - Дар Фредерик - Страница 12

— Я ненавижу, когда страдают красивые девушки, — говорю я. — Слышите меня, малышка… Я не выношу…

Она прижимает голову к моей груди.

— Грейс, я чувствую, что я в вас страшно влюбился. Вы, может быть, не знаете, что это такое… Ну и пусть, не буду вам объяснять…

Я осторожно поворачиваю к себе ее лицо. Ее губы теперь в трех сантиметрах от моих — дистанция сокращается.

Она, возможно, и грустит, но целуется классно. Вообще, я заметил: очень часто женщины в грусти целуются намного лучше, чем те, кто в веселом расположении духа…

Через пять минут мы в постели. Грейс не возражает. Она мягкая и упругая одновременно…

Глава 7

Где пойдет речь о раненом, у которого плохое зрение.

Уже день, когда я просыпаюсь.

Шум работающей кофемолки стряхивает с меня остатки сна. Я щупаю рукой исследователя матрас вокруг себя, но нахожу только углубление, где недавно лежала Грейс.

Я сажусь на то, на чем обычно сидят.

Грейс готовит завтрак.

Решительно, это классная девочка.

— Хорошо спалось? — мурлычет она и улыбается. Наверное, она поставила точку в главе о меланхолии. Я понимаю, что эта дивная ночь была для нее спасительной, как лечение минеральной водой для печеночников.

Поверьте мне, любовь — это единственное радикальное средство, чтобы превозмочь депрессию.

— Ты счастлива? — спрашиваю я без тени скромности.

Она краснеет от нахлынувших чувств.

— Да, — говорит она еле слышно.

Подобный комплимент в мой адрес — и я снова в форме.

Первым делом составляю программу-минимум.

— Скажи, дорогая, ты останешься со мной?

— Yes!

Выкрикнула она по-английски, чтобы ответить побыстрей.

— Отлично! Тогда позвони моему вчерашнему земляку, хозяину гаража. Скажи ему, что мне нужна тачка на день или два, и как можно быстрее. Пусть кто-нибудь из его ребят пригонит ее сюда…

Смешно водить по левой стороне, когда всю жизнь ездил по правой…

Как-то страшно непривычно, ну да дело времени. Не быстро ли я?

— Куда мы едем? — спрашивает Грейс. — В Бат?

— Пока нет, сначала я хочу кое-кого увидеть. Ты знаешь Аят?

— Да. Это маленькая деревушка недалеко отсюда…

Действительно, дорога занимает немного времени, и вскоре мы въезжаем в деревню.

При въезде на площадь я вижу кузнечную мастерскую, рядом с которой кузнец присобачивает новые подковы на копыта старого мерина. Мерин вздрагивает и прядет ушами.

— Спроси у кузнеца, где живет Даггл, — прошу я ее.

Грейс выясняет.

— Это в первом доме перед церковью.

Я жму на газ.

Дом такой же, как и другие. Тоскливо, когда такая тяга к униформизму в одном месте. Все тот же кирпич и огороды с трупами или розами…

Над дверью болтается щит с надписью.

— Что там написано?

— «Даггл, радиоэлектромастерская», — читает она.

Мы входим внутрь.

Все заставлено радиоприемниками, электроприборами, инструментами…

В глубине у окна человек за стойкой возится с транзистором. Он очень сутулый, небольшого роста, с длинными руками и уставшим взглядом. На вид ему лет сорок.

— Объясни ему, что я пришел поговорить по поводу того происшествия несколько месяцев назад, жертвой которого он стал. Я хочу, чтобы он мне рассказал обо всем этом поподробнее…

Моя личная переводчица — о, насколько личная! — аккуратненько ему излагает.

В противоположность тому, что я ожидал, Даггл бросает два-три слова весьма враждебным тоном.

— Что он говорит? — спрашиваю я.

— Он хочет знать, кто вы…

— Скажи ему, что я французский следователь и работаю на страховую компанию, которая будет возмещать ему ущерб.

Она объясняет моментально. Но он, похоже, не возбуждается сверх меры и цедит в ответ несколько слов. Я надеялся, что такая лакомая приманка соблазнит его, но этот согнутый крючок явно мне не доверяет. Мне не нравятся его бегающие глазки, впрочем, как и все остальное.

Он отмеривает еще несколько слогов.

Я вопросительно смотрю на Грейс.

— Он говорит, что вам нужно обратиться в английскую полицию, чтобы получить досье со всеми протоколами допросов…

Я готов взбеситься. Если бы я хоть немного говорил на этом чертовом языке, то быстро сбил бы с него спесь и этот гад изложил все как миленький, а так… Придется повозиться с этим типом.

Я повышаю голос, чтобы он хоть по тону понял, что я приехал с ним не в бирюльки играть.

— Скажи этому болвану, что если он не откроет рот, то я вернусь вместе с инспектором Скотленд-ярда. Кстати, скажи ему, что если он сомневается, то пусть позвонит старшему инспектору Брандону, который сейчас должен быть в гостинице «Коронованный лев» в Нортхемптоне… Между прочим, он как раз и ведет следствие…

Я жду результатов перевода.

У меня впечатление, что нам удается привести Даггла в чувство.

На этот раз он плюется словами в течение добрых пяти минут, как я заметил по часам на соборе.

Грейс слушает не перебивая, сжав губы.

— Значит, так, — говорит она наконец, — мистер Даггл ехал на велосипеде из Нортхемптона в Аят…

— Стоп, — перебиваю я. — Мне всегда казалось, что несчастный случай произошел из-за неправильного обгона. Как же они столкнулись, если ехали навстречу друг другу?

— Мистер Даггл ничего не помнит. Он видел машину, которая ехала прямо на него, был страшный удар, и он потерял сознание. Это все, что он может сказать…

Да, действительно негусто. Даже жиденько, как его шевелюра…

— Это произошло ночью? Ответ:

— Да…

— Фары на машине были включены?

Ответ:

— Нет…

— Тогда, значит, мистер Даггл должен был видеть лицо водителя машины, наехавшей на него.

Ответ:

— Да…

— Кто-нибудь был рядом с водителем?

Ответ:

— Никого.

Да, точно, как на Ассамблее ООН… Так мы далеко не уедем…

Я медлю: идиотская мысль сверлит мне черепушку. Потом прошу Грейс:

— Спроси у него, знает ли он Марту Обюртен.

И внимательно смотрю на мужика, как он будет реагировать.

И что вы думаете, как только произнесено имя умершей, он начинает хлопать глазами, будто летучая мышь, ослепленная ярким светом. Здесь меня не проведешь! Это тот самый знак, который полицейский моего уровня читает лучше, чем любимую газету. Во всяком случае, Даггл знает это имя, он знает Обюртен. В этой истории все как-то перемешано, все связано между собой — это мое глубокое убеждение. Вообще в этом мире, как я понял давно, все могут называть друг друга на «ты». А вы как считаете?

Жертвы и убийцы, виновные и безвинные!

Черт, какая мешанина!

— Ладно, — говорю я Грейс, — оставим теперь уважаемого электрика, теперь мы…

Я адресую облезлому радиомеханику самую милую улыбку и кидаюсь к выходу. Скачу, как конь, оторвавшийся от группы во время забега, знающий, как настоящий фаворит, раньше зрителей, кто придет первым. Теперь у меня карты на руках, остается только как следует сыграть партию…

Нужно найти и выяснить еще две вещи, желательно одновременно: первое — поговорить с Хиггинсом, и второе — поговорить с высоким блондином в замшевом жилете.

— Садись скорей, — тороплю я Грейс, — теперь рванем в Бат.