Ярость - Байерс Ричард Ли - Страница 70

– О чем и рассказывают последующие плиты, – сказал Уилл.

– Видимо, так, – сказал Павел. От порыва холодного ветра он поежился в своих влажных одеждах. – На третьей плите мы видим собравшихся в круг заклинателей из числа эльфов, по всей видимости призывающих мощные магические силы. На четвертой мы видим то, что похоже на кульминационный момент ритуала и на то, что было вызвано колдовством.

– Сеть линий, – сказал Рэрун, с трудом расчесывая свои длинные, спутанные космы деревянным гребнем.

– Да, – сказал Павел. – Трудно понять, что в точности означает этот рисунок, но начиная с пятой плиты мы видим результаты магических действий.

– Змеи начали сходить с ума, – сказал Дорн.

– Маги эльфов наслали на них проклятие в виде бешенства. Вот откуда оно пошло.

– Забавный способ решить проблему, – Сказал Уилл. – Мы боимся драконов, они убивают и едят нас, так давайте сделаем их еще отвратительнее и подлее.

– Думаю, – сказала Кара, – это был единственный доступный им способ нанести удар по всей моей расе разом. Эльфы и другие вассальные народы должны были платить им непомерную цену. Но сумасшествие делало драконов уязвимыми. А иногда безумие побуждает нас уничтожать собственные кладки яиц и убивать своих же сородичей и, возможно, толкает тиранов нападать на свои собственные армии. В конечном счете драконов стало намного меньше, их королевства развалились и они утратили господство над Фаэруном. В последних записях мы видим, что эльфы и великаны основывают свои собственные большие и независимые королевства.

– Сегодня, – продолжала Кара, – мудрецы знают, что происходит, но не знают почему. Даже эльфы уже не помнят, как когда-то низвергли мой народ. И теперь мы можем только предполагать, что магические чары еще продолжают действовать, ввергая драконов в приступы безумия, подобно тому как колесо заброшенной мельницы крутится, хотя мельник давно умер.

– Мне кажется, – сказал Дорн, – что колдуны спрятали заклинание в таком месте, чтобы быть уверенными, что змеи больше никогда не смогут захватить мир. Во всяком случае я бы поступил так.

– Или оно продолжает действовать, – заметил Уилл, – потому что они не знали, как его остановить. Либо просто забыли о нем. Важно то, что наш друг Саммастер нашел место, где сосредоточены волшебные чары и где заклинатель может контролировать их, а также выяснил, как усилить действие магической формулы.

– Похоже на то, – нахмурившись, сказал Павел, – хотя все это очень сложно. Известно, что магия древних отличается от той силы, которой обладают нынешние колдуны. Но даже сейчас высшая магия эльфов – особая, присущая только им. Как Саммастер, родившийся человеком, учившийся колдовству всего несколько сотен лет назад, сумел завладеть силами настолько могущественными, что их действие, возникшее на заре истории, и по сей день оказывает влияние на всех драконов мира?

– Это один из тех вопросов, ответ на которые мы должны найти, – сказал Уилл.

– Может быть, – сказал Павел, – нам следует попросить весь мир помочь нам в поисках ответов.

– Нет, – сказал Дорн. – Кто знает, сможем ли мы убедить других людей в том, что все это серьезно. Но даже если нам это удастся, то это займет месяцы, годы, а у нас нет времени. К тому же мы ведь не хотим привлекать к себе внимание Культа Дракона и приспешников Ларета. Я считаю, что к лучшему или к худшему, но это работа Кары, Шатулио, наших партнеров в Фентии и наша.

– В таком случае, – вздохнув, сказал Павел, – мне остается только молиться, чтобы мы справились с такой сложной задачей.

– Это охота, – сказал Рэрун. – Это то, что мы делали всегда.

Эпилог

Зеленотравье, год Бешеных Драконов

Из кухни Олпары Миндл доносился грохот кастрюль и звяканье посуды. Развалившись на приземистом диване, стоявшем в общей комнате, Тэган поморщился. Он заметил полки, навешенные под потолком по всему периметру комнаты, на которых жена Коркори хранила кастрюли и сковороды, и ему так и представлялось, что это волшебный дракон играет, сбрасывая кухонную утварь на пол. Выяснив намерения Тэгана, Дживекс настоял на том, чтобы сопровождать своего нового товарища в Лирабар, где он, никогда раньше не видевший города и даже домов, всюду совал свой любопытный нос.

И действительно, из дверей кухни, словно спасаясь от мертвяка, пулей вылетел Дживекс. За ним с метлой в руке выбежала пухлая маленькая Олпара. Змей с грохотом устремился вверх по лестнице на второй этаж. Крошка Олпара, она была из хафлингов, топнула ногой в притворной ярости, но в уголках ее губ играла улыбка. Она вернулась на кухню, откуда доносились пряные, соблазнительные ароматы, и снова принялась за стряпню.

– Выкладывайте до конца свою историю, – взглянув на гостя, сказал Коркори.

– Как пожелаешь, – сказал Тэган. – Я как раз подошел к самой важной части рассказа. Раз мы выиграли битву, мне, естественно, пришло в голову, что солдаты королевской армии могут конфисковать все богатства Культа, чтобы наполнить казну Самбрил или вернуть украденные вещи их владельцам. Поэтому я позаботился о том, чтобы найти парочку сундуков раньше их.

Тэган поднял фарфоровую вазу с красными тюльпанами – в преддверии весеннего праздника Олпара расставила букеты во всех комнатах, – чтобы освободить центр стола. Авариэль поднял с пола походный мешок, лежавший на коврике у его ног, и высыпал из него на стол сверкающие, переливающиеся камешки.

Коркори уставился на горку крупных сапфиров, изумрудов, бриллиантов и других драгоценных камней.

– Сдается мне, вы решили свои финансовые проблемы, – проговорил хафлинг. – И как вам теперь, в вашей собственной шкуре?

– мешной вопрос, – подняв голову, ответил Тэган.

– Наверное. Я даже не знаю, почему мне пришло на ум спросить об этом. Я просто подумал… Вы сказали, что город, который показали вам серые деревья, был грандиозный и великолепный.

– Именно был, но он давным-давно вымер. И авариэли его не строили. Поэтому я думаю, что могу и дальше считать себя просто верноподданным Импилтура, и, уверяю, меня это полностью устраивает.

– Это хорошо. Другого я и не предполагал. С таким богатством мы можем начать хоть завтра – уладим дела с долгами и начнем строить новую школу фехтования.

– Отложим это на время.

– Почему?

– Пока бешенство не закончилось, – сказал Тэган, – Импилтур находится в опасности. Да и все люди, где бы они ни жили, тоже. Это звучит странно, как слова из старой легенды, но это правда. И у меня руки чешутся, так мне хочется все исправить. Не могу пока сказать как, но…

– Значит, вы собираетесь присоединиться к армии Ее Величества на востоке?

– Они делают важное дело, – покачав головой, сказал Тэган. – То же делают и глашатаи, посланные лордами в соседние земли предупредить правителей, что они должны найти и уничтожить остальные анклавы Культа, прежде чем эти фанатики насоздают целые полчища мертвяков. Но судьба, в лице бедного Горстага, выбрала меня, и я оказался в самом центре событий. И я намерен продолжать начатое. То есть я собираюсь разыскать Дорна, Кару и их товарищей на севере и помочь им. И я не вижу никакого смысла растрачивать богатство на кредиторов и строить школу, во всяком случае, до моего возвращения. Сохрани их у себя, и если я не вернусь, они – твои.

– Даже не знаю, что сказать.

– Не беспокойся, я намерен выжить.

– А вы думаете, вам удастся найти своих друзей? – спросил хафлинг.

– Способность летать – полезное качество, можно быстро преодолевать большие расстояния.

– Но из вашего рассказа я понял, что в небе будет полным-полно бешеных драконов, готовых напасть на любого, кто встретится им на пути.

– Так ведь это еще интереснее, – улыбнулся Тэган.

Его глазам предстало жуткое зрелище – груды костей и клочья плоти. Еще более ужасающим было то, что он увидел, спустившись в разграбленные и разрушенные склепы, уничтоженные филактерии. Невыносимо было сознавать, что дракона-мертвяка, самого великого среди всех драконов, великолепного и ужасного, как бог, уже невозможно оживить.