Ярость - Байерс Ричард Ли - Страница 42

– Пусть уходят, – сказал Дорн. – Не стоит преследовать их по лабиринтам катакомб, которые они знают как свои пять пальцев, а мы нет. Мы же получили то, за чем пришли. Кто-нибудь ранен?

– У меня царапины на руке и колене, – сказал Рэрун.

– Я получил шлепок по спине, – сказал Уилл. – Вряд ли это серьезно.

Вдруг Тэган заметил, что певчая дракониха вся дрожит и сгибается, словно ее тошнит, а челюсти у нее красны от крови.

– Кара? – позвал он. – Кара! Что с тобой?

– Ничего, – вздохнула она, – Запах крови вызывает вспышки безумия, но я могу с ними бороться.

Ее гибкое змеевидное тело стало уменьшаться в размерах, длинная шея укоротилась, крылья и хвост исчезли, и перед ними снова появилась стройная молодая женщина. Она яростно вытерла губы и руки подолом платья, словно желая содрать кожу.

Тэган и охотники отвернулись, видя, что ей необходимо побыть одной. Павел тем временем осмотрел у всех раны, полученные в бою. Все они оказались поверхностными.

– Нам повезло, – сказал Рэрун, и Тэган с ним согласился.

– Надо только выяснить, насколько нам повезло, – сказал маэстро и, подойдя, встряхнул очнувшуюся Циллу. – Нужно найти уютное местечко и послушать, что нам расскажет эта очаровательная дама.

При других обстоятельствах Кара предпочла бы как можно скорее убраться из катакомб, и не только потому, что в любой момент для спасения своей предводительницы могла подоспеть еще одна группа оккультистов. Сама атмосфера этого подземелья, наполненная духом некромантии, была удушающей для тех, кто чувствителен к подобным проявлениям, особенно в таком смятенном состоянии духа, как у Кары. Но гораздо разумнее было допросить Хозяйку Порфиры на месте, чем тащить ее по улицам, рискуя привлечь внимание стражи. Поэтому они нашли зал, явно обставленный для бесед и отдыха, и толкнули Циллу в самое неудобное на вид кресло. Рэрун в качестве дозорного встал в дверях. Все смотрели на пленницу враждебно и недоверчиво.

Кара предпочитала разделить общее настроение, чем постоянно думать о тошнотворном, но притягательном вкусе человеческой крови, который она все еще ощущала во рту, и о постыдных, соблазнительных мыслях и желаниях. Лучше, чем вспоминать о том, что Дорн видел, как она была на краю безумия. Хотя вряд ли его отношение к ней могло бы стать еще хуже, и это было мучительнее всего.

Тэган улыбнулся Цилле и сказал:

– Как я и предвидел, без вуали вы еще более обворожительны.

И хотя бровь у нее была рассечена и из раны сочилась кровь, а ее захватчики сняли с нее балахон с бесчисленными кармашками для талисманов и вместилищ заклинаний, Цилла ответила насмешливо и спокойно, с завидным самообладанием.

– Вам следовало бы отдать том, когда я попросила вас об этом, маэстро. Вы думаете, что одержали победу, но это иллюзия. Вы с вашей жалкой кучкой друзей умрете в наказание за то, что содеяли.

– Но не сегодня, – сказал Уилл, – и скорее всего вы увидите Девять Кругов раньше нас. Займите для меня местечко поближе к элю.

– Если бы вы хотели меня убить, – ответила предводительница Культа, – то могли бы сделать это еще в ритуальном зале.

Хафлинг хитро взглянул на нее и сказал:

– А что, если Тэган считает, что за ваши злодеяния вам надо вырвать ногти, поджарить пятки в горящих углях и только после этого перерезать вам глотку?

Цилла посмотрела на Павела и ответила:

– Я вижу среди вас жреца бога утра. – Ее взгляд скользнул на Кару. – И певчего дракона. Вы двое не допустите пыток, даже если эти головорезы и решатся на них.

– Может, вы и правы, – сказал кареглазый священник. – Но Летандер не запрещает нам передать вас в руки королевской стражи для повешения, сожжения или другого наказания, положенного предателям и ведьмам.

– И это подводит нас к интересному вопросу, – растягивая слова, произнес Тэган. – К какому типу оккультистов вы относитесь, милая? Допрашивая сегодня вечером ваших последователей, мы выявили две разновидности. Одни – что-то вроде лунатиков, фанатично преданных Саммастеру и готовых умереть за его дело. Другие же – лицемеры, служащие Культу только в надежде получить богатство и славу. И те, и другие решили предать вас ради спасения своей шкуры.

Цилла внимательно посмотрела на него:

– Не уверена, что, ответь я на ваши вопросы, вы отпустите меня на свободу.

– Ожидаете мести? – спросил авариэль, приподняв бровь. – Что ж, вы правы. Я бы с большим удовольствием пронзил вашу алебастровую грудь шпагой и посмотрел, как ваше прелестное безжизненное тело рухнет на пол. Но к счастью для вас, я многим обязан моим товарищам, а для них важно получить от вас кое-какие сведения. Кроме того, я не собираюсь лишаться удовольствия. Мы не обещаем вам неприкосновенности, только преимущество. Рыцари рано или поздно узнают о вашей измене, и к тому моменту вам лучше ретироваться. Вам придется всю оставшуюся жизнь прятаться, убегать и оглядываться. Вы никогда больше не увидите свою семью и друзей. Никогда не будете больше наслаждаться удобствами и почетом в Лирабаре, которые удовлетворили бы любого, кто признает приличия и имеет хоть каплю разума.

– Да что вы об этом знаете? – бросила она в ответ. – Вы понаторели в трюках, но по сравнению с истинной магией вы ничто. Я – настоящая колдунья. Любые доступные людям магические силы меркнут в сравнении с силой, которой мы обладаем благодаря интеллекту и долгому и упорному труду и учебе. Даже в Импилтуре я должна улыбаться тем, кто стал лордом просто по праву рождения или потому, что умеет раболепствовать. А я… – Она оборвала речь на полуслове и горько улыбнулась. – Извините, маэстро. Вы коснулись больного вопроса, но полагаю, нам нужно перейти к делу. Дайте мне минуту, чтобы обдумать ваше предложение.

– Подумайте вот о чем, – сказал Уилл. – Вы надеетесь обмануть нас, но Павел, хоть и выглядит идиотом, обладает способностью распознавать ложь. Вы надеетесь, что мы не выдадим вас властям. Мы, конечно, не собираемся делать это сейчас. Но до сего дня они вряд ли верили печально знаменитому учителю фехтования и кучке чужеземцев. А теперь мы можем в подтверждение наших слов показать им катакомбы. Вы, наверное, надеетесь, что вам удастся выкрутиться, если рыцари начнут допрашивать вас. Но думаю, у них тоже есть способы установить истину, и поверьте, вы оставили в катакомбах немало доказательств вашей причастности ко всему, что здесь происходило. И наконец, помните, что после того, как мы помешали вашей затее здесь, в городе, и после того, как вы откроете нам кое-какие тайны, Культ Дракона будет сам вас преследовать. Поэтому вам ничего не остается, как рассказать нам все как есть и исчезнуть.

– Хватит болтать! – гаркнул Дорн. Он поднял свою железную руку – как и жезл Павела, она вся была в запекшейся крови – и ткнул в лицо Цилле. – Может, мои товарищи и щепетильны в вопросе применения пыток и убийства пленников, а я – нет. Так что говорите. Иначе я размозжу ваш череп и размажу мозги по стене.

– Хорошо, – вздохнула Цилла. – Что вы хотите знать?

Павел пробормотал заклинание и медальоном начертил в воздухе замысловатую фигуру, оставляющую за собой сверкающий хвост. Несколько секунд знак, нарисованный в воздухе, мерцал в полумраке комнаты, а затем исчез.

– Объясните все, – сказала Кара. Ее больше не тошнило, чувство стыда прошло. Она жаждала получить ответы на свои вопросы. – В чем заключается великая стратегия Саммастера? Почему он заставляет последователей Культа похищать для него золото и драгоценности? Что вы знаете о бешенстве?

– Я расскажу вам все, что знаю, – с едва заметной злобной улыбкой сказала Цилла и продолжила: – Правда, это не поможет вам остановить то, что уже началось. Скорее всего это только разобьет вам сердце.

Глава четырнадцатая

9-е Уктара, год Дикой Магии

Даже осенью, когда опавшие листья ложатся на землю сухим, шуршащим ковром, ветви древних деревьев Серого Леса, тесно переплетенные друг с другом, закрывают солнце, оставляя лесные опушки в густой тени. Поэтому кустарник в лесу почти не рос, и путешествовать по Серому Лесу было легко. Саммастер любил этот величественный лес, как любил все дикие места. Здесь были нетронутые уголки, куда никогда не ступала нога человека, а ведь немало лесов вырубали, строя города.