Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович - Страница 43

Но сейчас этого мало, против троих ему, конечно, не выстоять. Кроме элемента неожиданности, необходимо придумать какой-то трюк либо завладеть оружием. Сгодится и кочерга, металлический штырь. На стенах ничего не висит? Гуров покосился в одну сторону, затем в другую, чуть повернулся. Его мгновенно схватили за плечо, и перед его носом появилась рука, сжимавшая опасную бритву. Голубое холодное лезвие опустилось ему на бедро, легко «лизнуло», брючина распалась, боли он не почувствовал, казалось, к бедру приложили не очень горячий компресс.

— Привяжем к креслу — и порядок, — произнес высокий голос за спиной.

— У тебя фантазии ни на грош. Привяжем, — передразнил более низкий голос. — Ты держал на крючке настоящую рыбу? Интересно, когда она ведет, тянет, упирается, а ты держишь, подсадчик готовишь. А на берег забросил — и она шлепается и подыхает, никакого кайфа. Рыба, она есть рыба.

Говоривший дышал в самое ухо, вытер бритву о разрезанную штанину.

Телефон вновь тренькнул, видимо, разговор закончился.

Гуров поджал ноги, решил больше не ждать. «Отшвырну кресло назад, сам в дверь, и если сумею завладеть машиной…»

Хлопнула входная дверь, послышались шаги, и в гостиную солидно, словно званые гости, вошли трое ветеранов — Кирилл, Прохор и бритоголовый «кубик», имени которого Гуров не знал.

— Здорово, ребята! — Прохор развел руки, словно готов был обнять весь мир.

— Стоять! — рявкнули за спиной Гурова, и он услышал знакомый звук передернутого пистолетного затвора.

— Я говорю «привет», а ты отвечаешь «стоять»? — возмутился Прохор. — Говорят, рэкетиры сплошь из спорта. А я вас не знаю.

Прохор подошел так близко, что Гуров увидел сузившиеся до крохотных точек зрачки его глаз, бисеринки пота на бровях.

Сыщик отшвырнул кресло и ласточкой нырнул в сторону, над ним пролетело что-то огромное, круглое, словно гигантское пушечное ядро. В то же мгновение раздался выстрел, грохот падающих людей и предметов, нечленораздельные крики. Гурову казалось, что он вскочил очень быстро, тем не менее схватка уже закончилась. Прохор разглядывал пистолет, два бандита лежали без движения, один не очень активно пытался вылезти из-под обломков кресла, еще один — теперь подполковник понял, что захватчиков было четверо, — задыхаясь, болтал руками и ногами, извивался в воздухе: ветеран, которого Гуров прозвал «кубиком», держал его на вытянутых коротких мощных руках. А затем с силой опустил, точнее, ударил бандита о собственную голову, и Гуров услышал, как трещат ломающиеся ребра. Тело мокро шлепнулось на ворованный ковер.

— Если медицина окажется бессильна, — богатырь погладил свою макушку, — ты, Лев Иванович, подтвердишь, что я не превышал допустимых пределов обороны.

— Как вы?… Откуда? — Гуров недоуменно осмотрелся, бросил взгляд на часы, решая, каким образом происшедшее побоище оформить, придать ему законный вид. — Ладно. Я уезжаю, всех грузите в машины, везите прямо на Петровку, к полковнику Орлову.

Гуров забрал у Прохора пистолет, придерживая разрезанную, подмокшую от крови брючину, выскочил на улицу.

— Спасибо сказал? — спросил сидевший за рулем «Вольво» Сергачев.

— Давай в Москву, быстро! — Гуров взглянул на притулившегося на заднем сиденье Юрика.

— Значит, спасибо не сказал, — констатировал Сергачев. — И отчего ты такой равнодушный и спокойный? Вроде бы ты только что жизнью рисковал…

— Я не спокойный, а тренированный, — ответил Гуров. — Твои товарищи рисковали, а ты в машине прятался.

— От рождения труслив, — парировал Денис. — Мы знали, что в доме только четверо, зачем лишние люди?

— Я не доверяю этим людям, — сказал Гуров, указывая на сотрудников милиции, расположившихся вдоль спецтрассы, — выйдешь на трассу, останови у поста ГАИ, я скажу несколько слов. А пока объясни, как вы удержались за нами? Я проверил, вас на нашем «хвосте» не было.

— Все гениально просто, — скромно ответил Сергачев. — Это для тебя я Денис, неплохой мужик, но рядовой товарищ. А для миллионов болельщиков Денис Сергачев — легенда.

— Ты легенду пропусти, оставь фабулу.

Денис было обиделся, но, заметив в глазах Гурова смешливые искорки, пробормотал что-то нечленораздельное, а вслух сказал:

— Мы подъехали к кафе заранее, огляделись, тут такси подкатило, водитель поднял капот и этак неторопливо, словно не от счетчика живет, а ему с наших налогов отстегивают, начал копаться в движке. Мне это не понравилось, я подошел, предложил помочь, а он смотрит на меня, будто я только с креста слез, и спрашивает:

— Неужто?

Я, честно, не сориентировался, подзабыл свою великую славу, но отвечаю:

— Обязательно!

— Ну и как ты?

— Как видишь, — я для убедительности хлопнул себя по груди. Дальше просто. Прохор подошел. Они обнялись, чуть не прослезились. Водитель объяснил, что наняли его, и не впервой. Когда узнал, что это дело и нас касается, объяснил, в какое место нанимателю он засунет полученные деньги. Ну, мы ответили, что деньги он может или оставить, или перевести в какой-нибудь фонд, сейчас всем помогать требуется. И мы договорились.

— Молодцы, — перебил Гуров и, чтобы как-то выразить свою благодарность, поправил Денису спадающие на лоб волосы. — А твои парни — высший класс! — Он повернулся к Юрику: — Твоя очередь, кто ты такой?

— Да плевать я на тебя хотел, мент паршивый!

Застенчивая растерянность мальчишки исчезла, на Гурова смотрели злые насмешливые глаза. Но почему-то сыщик понял, что защита у парня непрочная, как фольга: отливает металлом, а пальцем ткнешь, получится дырка.

Гуров устроился поудобнее, подмигнул и сказал:

— Если бы из слов можно было строить, то из «паршивого мента» я сложил бы замок.

— Ты уже побывал в моем замке, — процедил парнишка, — я вас всех ненавижу.

— Сколько тебе заплатили?

— Нужны мне ваши паршивые деньги!

— Значит, за просто так, за идею? У папы отобрали особняк, ты решил отомстить?

— Нужен мне этот холуй!

— Значит, папа тоже плохой, — Гуров согласно кивнул. — А кроме тебя, кто хороший? Тс-с, — чувствуя, что парень сейчас начнет ругаться матом, он приложил палец к губам. — Меня зовут Лев Иванович.

— Нужно мне…

— Лев Иванович, — Сергачев принял вправо и остановился у поста ГАИ.

Гуров выскочил из машины.

— Подай вперед, здесь остановка запрещена, — приветствовал сыщика сердитый лейтенант.

— Непременно, — Гуров кивнул и вошел внутрь поста ГАИ.

Волин уже забыл, когда последний раз был в камере хранения. Первое, что поразило преуспевающего бизнесмена, был воздух, пахло, точнее, воняло непотребно. По осклизлому кафелю сновали сосредоточенные люди, они толкали друг друга, огрызались, но не останавливались.

Волин знал: дорожная милиция за обстановкой в камере хранения наблюдает, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания, прошел быстро, уверенно, остановился у нужного номера, набрал шифр, открыл дверцу — камера оказалась пуста. Он по инерции сунул руку внутрь, нащупал тонкий конверт, с невозмутимым видом положил в карман, ловко уворачиваясь от баулов, узлов, чемоданов, бросающихся под ноги детей.

«Неужели боров ни в чем и никогда не способен поступить честно? — думал он, направляясь к машине. — Конверт тонкий, там может лежать лишь записка. Может, это последнее „прости“? И я уже никогда не увижу Патрона?»

Волин сел в машину, вскрыл конверт, вынул отпечатанный на машинке листок.

«Все остается в силе, в двадцать часов находись у себя дома. От записки прикури любимую трубку и не думай обо мне хуже, чем я есть».

За стойкой валютного бара стоял новичок, наливая виски, он, коверкая английский, спросил:

— Господин не желает поменять доллары, марки?

— Господин купит, только не у тебя. — Волин расплатился, взяв стакан, сел за свободный столик.

Тут же рядом прошелестел мягкий женский голос:

— Говорите по-английски? Желаете отдохнуть? Могу показать город.