Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Дар Фредерик - Большая Берта Большая Берта

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Большая Берта - Дар Фредерик - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

Да, запах не давал соврать. Он и раньше мало радовал, а теперь, когда Владимир лежал у моих ног, становился совершенно невыносимым. Временный помощник Матиаса, молодой полицейский, был иссиня-бледен. Что ж, поздравим салагу с боевым крещением.

— Вот его бумажник, — добавил мой бесценный сотрудник и взял со столика черный кошелек с одним отделением. — Удовольствие исследовать содержимое я предоставляю вам.

— Спасибо. Осталось лишь выяснить, где именно его зарубили.

— Уже выяснил. По правде говоря, место убийства сразу бросается в глаза.

— И где же оно?

— На лестнице, — объявил ясновидец.

— Какой лестнице?

— Той, что ведет на террасу.

Наверное, глаза у меня были, как миндальные пирожные, не съеденные по причине глубокого душевного кризиса.

— Ты утверждаешь, что его убили в комнате под террасой?

— Это очевидно. Идемте, я покажу.

Мы спустились. Матиас шел следом и наступал мне не на пятки, но на пальцы.

Посреди лестницы он остановился.

— Здесь! Жертва поднималась или спускалась по ступенькам. Некто, находившийся в комнате (предположительно, он стоял у комода), нанес покойному сильный удар алебардой. Посмотрите, на стене есть следы крови, а лестницу хоть и вымыли, но на стыках прутьев остались следы.

Я задумался. Дело принимало совершенно иной оборот. До сих пор я полагал, что драма разыгралась за пределами квартиры, а теперь, выходит…

Я был сбит с толку. Молочный бидон без днища чувствует себя увереннее.

— Скажи-ка, Матиас, если ему нанесли удар в грудь снизу, то брызги должны были запачкать ковролин? А чтобы отчистить ворсистую ткань от крови, без специального растворителя не обойтись.

Матиас ткнул пальцем в пол.

— Взгляните, граница между старым и новым куском видна очень четко. Тот, что под лестницей, немного другой, светлее…

— Его заменили?

— Разумеется.

— Отлично. Ты выжал из места преступления все, что мог, дружище. Последнее пустяковое поручение — и можешь отправляться домой ковать очередного малыша. Детям, зачатым ночью, больше везет в жизни.

Матиас смущенно улыбнулся. Детишки в его семействе рождаются по штуке в год и даже чаще, поскольку в коллекции есть и близнецы.

— Что прикажете, господин комиссар?

— Найди алебарду, старина. Утиль такого рода не держат в доме просто так, если только хозяин не швейцарский гвардеец или не театральный костюмер. Убийство было сымпровизировано, если можно так выразиться. Алебарда находилась здесь, в квартире. Найди или эту железяку, или место, где ее хранили.

Отдав приказ, я плюхнулся на хозяйское ложе, чтобы исследовать бумажник. Это был обычный плоский кошелек, внутри лежало удостоверение личности и водительские права, выданные Владимиру Келушику, родившемуся в Польше, город Лодзь, тридцать лет тому назад и проживавшему в Париже на улице Франк-Буржуа. Кроме того, я выудил из бумажника квитанцию на заказное письмо и фотографию молодой светловолосой женщины с ребенком на коленях. У блондинки был грустный вид.

Я испытывал досаду, словно кукольник, у которого во время представления пальцы свело судорогой. Беспросветная тьма, как в цистерне с гудроном, черным и дымящимся!

В таких случаях неплохо разложить все по полочкам. Возможно, тогда ситуация станет яснее и вразумительнее.

Две добрые женщины жили себе не тужили.

Да и с чего им дергаться? У них комфортабельная жизнь в роскошной квартирке на острове Сен-Луи.

Одна из них — личность известная, шлягеры печет как блины, деньги гребет лопатой. Другая — хорошенькая и работящая молодая девушка.

Однажды вечером, совершая моцион перед сном, эта другая (по ее словам) обнаруживает на крыше труп человека, известного ей в лицо.

Жертва — парижский поляк, более или менее замешанный в деле фальшивомонетчиков. Он болтается по окрестностям, используя мольберт в качестве прикрытия.

Вместо того чтобы позвать на помощь, что делает наша милая девушка? Ничего. Вы правильно прочли? Погодите, не ищите очки, я напишу заглавными буквами. НИЧЕГО! Она хранит секрет и выжидает битых сорок восемь часов, ничего не предпринимая и никому не говоря ни слова. Сумасшедшая, да?

Однако мертвец начинает пованивать. Тогда она собирается с духом и робко, застенчиво стучится в дверь Управления полиции. Настолько робко и нерешительно, что мой коллега, головорез Мартини не успевает что-либо заподозрить, девица же не посвящает его в тайну.

Наконец, она наводит на след меня, но с какой неохотой, с какими ужимками!

Одна нелепость наслаивается на другую, не так ли, друзья?

Хорошо. Шумные неуправляемые полицейские берутся за дело, и лабораторный гений Матиас в рекордные сроки выясняет:

1) Владимира Келушика проткнули алебардой;

2) его зарезали в доме;

3) пол после убийства вымыли и заменили ковер, очевидно пропитанный кровью.

Заметьте, обе обитательницы квартиры клянутся, что понятия не имеют о происшедшем.

Тем не менее Ребекка, услышав, как Пино звонит в лабораторию, заявляет, что дело пахнет жареным, и сбегает посреди ночи, попросив подружек отвлечь внимание легавых.

Может, у вас есть замечания по существу? Предположения, гипотезы? Нет?

Было бы странно, если бы таковые имелись. Ваша пассивность — тот памятник, к подножию которого я вновь и вновь приношу цветы моего воображения. Но цветы вянут и сохнут, а мраморный памятник стоит себе и стоит. Но ведь нам с вами так больше нравится, не правда ли? Мы скупы на проявления дружеских чувств. Не клянемся в вечной любви, не рвем рубашку в клочья. Я лишь призрак той рубашки, витаю над вами, материализуясь время от времени. Видите ли, дорогие мои любители позабавиться, постоянство в любви не требует слишком частых встреч, но и вовсе прекращать свидания тоже не следует.

Все дело в чувстве меры.

Жизнь принадлежит тем, у кого это чувство присутствует.

Мои усталые размышления были прерваны появлением двух персонажей. Речь идет о мадам Пино и жене Берюрье.

Помните знаменитую картину “Граждане Кале”? Более выразительного изображения покорности не сыскать. В лохмотьях, с веревками на шее, бредут они босые, в кандалах.

Мамаша Пенек — копия сухопарого Юсташа де Сен-Пьера. Я удачно воплощаю Эдуарда III, а Берта вполне сойдет за остальных пятерых граждан. Дамы пришли, чтобы заключить перемирие. Они конфузятся, мнутся. Смотрят смущенно и заискивающе. Им неловко, стыдно.

Метаморфоза произошла благодаря Нини — она им представилась. Принять известного композитора за содержателя притона! Несравненный Жорж Кампари! Волшебник в музыке! Автор удивительной песенки, ставшей гимном поклонников простоты и безыскусности. Ее распевает вся Франции и Квебек в придачу. Цитирую по памяти:

Ангелы и демоны,

И сосед внизу

Вынуждены, бедные,

Ковырять в носу

Пальчиком,

Пальчиком,

Маленьким пальчиком.

Если свербит,

Что кому за дело!

Маленьким пальчиком

Ковыряй смело![10]

Им все объяснили! Мертвец на террасе. Расследование. Недоразумения по ходу дела, суматоха. Побег девчонки.

Две неразлучные подруги, сподвижницы, китиха и моль, спешат загладить промах, они безмерно щедры в своем раскаянии. Отныне мне дозволено держать их муженьков на работе двадцать четыре часа в сутки. Ни минутки у домашнего очага! Стоит им ступить на порог, как я снова могу требовать козлят на службу. Каким бы я ни был злодеем, но работа превыше всего.

Они призвали в свидетели Матиаса.

Матиас, добрая душа, поддержал их.

Внизу, в гостиной, супруги дали друг другу честное слово. Обменялись клятвами верности! Попросили друг у друга прощения! И совершенно примирились.

Внезапно ситуация изменилась радикально, словно шкурка кролика, вывешенная для просушки. Берта вдруг предстала кровожадной маньячкой. Ей ставили в вину чересчур крутые меры, которые она применила к невинным девушкам, пострадавшим ни за что, они ведь могут и в суд подать.

вернуться

10

В оригинале Жоржа Кампари вместо “И сосед внизу” стояло “И малыш Иисус”. Но я, как римский католик, отказываюсь верить в то, что у Сына Божьего были столь дурные манеры, потому заменил строчку.