Сказочные повести. Выпуск первый - Прокофьева Софья Леонидовна - Страница 23

— Барбацуца?

— Она резала лимоны пополам и выжимала в бидоны с молоком…

— Врешь! Оторву уши!

— Правда! — пищал Перецсоль, весь вспотев от страха. — Выжмет — и швырк под лавку.

Главный повар, встав на колени, сам пополз под лавку. Там кучкой лежали выжатые лимоны.

— Ничего не понимаю… — в полном недоумении развел руками главный повар. — От лимонного сока молоко тут же скисает. Зачем бы ей это? А сама еще просила льда…

Тут главный повар быстро зажал себе рот ладонью. Молча, дикими глазами оглядел всех. Его высоченный колпак сам собой немного приподнялся — это волосы на голове главного повара встали дыбом. Ни слова не сказав, он выбежал из кухни.

Глава 25

Что помешало облаку рассказать до конца свой сон

Облако сидело на кровати и громко чихало.

Оно было похоже не поймешь на кого. Голова Лоскутика с косичками в разные стороны, длинные руки Слыша, на животе часовая и минутная стрелки. Из-под одеяла торчали рыбий хвост с чешуей — это было все, что осталось от русалки.

— Ап-чхи! — вовсю чихнуло Облако, и в нем дребезжал гром, как чайная ложка в треснутом стакане.

— Будь здорово! — хором говорили Сажа и Вермильон.

Жаба Розитта сидела в суповой миске, куда была налита вода, и с блаженным видом таращила выпуклые глаза.

Лоскутик — от радости рот до ушей — поила Облако чаем с малиновым вареньем.

— Пей, пей, пока не остыло, — уговаривала она Облако.

В комнату, рыча, влетела Барбацуца.

Выбила чашку с чаем из рук Лоскутика, сорвала с постели одеяло и бросилась на Облако.

Она попробовала ухватить Облако за руку, потом за хвост, но, как ты прекрасно понимаешь, это было совершенно невозможно.

— Ой, щекотно!.. — извивалось и хихикало Облако.

— Как?! — вопила Барбацуца. — Ведь его и нет во все! Из-за этого пустого места столько суматохи?!

— Ап-чхи! — чуть не разорвалось на части Облако.

— Чихает… — изумилась Барбацуца и тяжело плюхнулась на стул. — Ох и устала же я…

— Главное, я теперь знаю… ап-чхи… — возбужденно говорило Облако, — источник под королевским троном в главном зале. Надо его… ап-чхи! Я хочу сказать, надо его выпустить на волю. Тогда река наполнится… ап-чхи!.. водой. Трава разбежится по всему королевству. Деревья опять научатся зеленеть. Цветы вспомнят… ап-чхи!.. как надо цвести!

— Но согласится ли король? — робко спросила Лоскутик.

С тех пор как Облако помогло мне раздобыть пять кошельков золота, я снова начал писать портреты, — задумчиво сказал Вермильон. — Но теперь богачи не заглядывают ко мне. Я стал рисовать простых людей. Вы знаете, это гораздо интереснее. Сквозь одно лицо у них не просвечивает другое. В них все настоящее: отвага и честность. Я написал портрет Вели кого Часовщика. Каждая его морщинка говорит о мудрости. Я познакомился с оружейниками. Я писал кузнецов, освещенных блеском раскаленных углей. Все они смелые люди. Они не будут просить у короля милости. Они будут требовать.

Барбацуца прыгнула вперед и вцепилась в плечи Вермильона.

— Пусть мои друзья простые повара и пекари, — закричала она, — но они с кочергой и поварешкой до полусмерти исколотят твоих дурацких оружейников!

— Дорогая Барбацуца, — улыбался художник, — нет никакой нужды вашим друзьям нападать на моих друзей.

— Это я сказала, чтобы ты не очень-то задирал нос, — проворчала Барбацуца.

— Мы все должны объединиться, и тогда королю придется уступить, — сказал Вермильон.

В это время Облако раскашлялось с такой силой, что голова и руки у него оторвались и, некоторое время кашляя и чихая, плавали под потолком, пока наконец не смогли соединиться снова.

— Чего смотришь? — набросилась Барбацуца на Лоскутика. — Укутать его надо потеплее. Горло завязать. Горчичники ему надо поставить, вот что!

— Горчичники? — заинтересовалось Облако. — Клянусь громом, я буду первым Облаком, которому поставили горчичники! Пожалуй, я не прочь…

— Сначала надо смерить ему температуру. Градусник! Где градусник? — закричала Барбацуца.

Градусник почему-то отыскался в корзине с грязным бельем.

Барбацуца занесла его над Облаком как кинжал.

— Сейчас же поставь градусник! Да где у этого дрянного Облака подмышка? Отвечай, где у тебя подмышка?

В конце концов градусник положили на постель. Облако прилегло сверху, но в тот же миг градусник разлетелся на тысячу мельчайших осколков.

— Ой! У него сто градусов! — испугалась Лоскутик.

Барбацуца засуетилась:

— Врача ему, лекаря! А какого? Почем я знаю, кто Облака лечит? Может, ветеринара позвать?

— Не беспокойтесь… — томно простонало Облако, которому на самом деле очень нравилась вся эта суматоха. — Ну задело я градусник молнией, и все…

— Ах ты, притворяла! — обрушилась на него Барбацуца. — Никакой сырости у этой совести! Ох, мозги врозь! Никакой совести у этой сырости. И эта лягушка небось не кормлена. — Барбацуца ткнула пальцем в жабу Розитту, сидевшую в суповой миске.

— Тьфу! Эй, вы! Все до одного живо марш за мухами!

Вермильон и Сажа наловили по окнам мух. Жаба Розитта деликатно съела пять мух и одного комара.

— Ква… Кхи… Кхи… Ква… Ква… Пхи… Пши… — вежливо прохрипела жаба Розитта.

— Чего это она? — строго спросила Барбацуца. — Ничего не поняла, ни словечка.

— Она говорит, — объяснила Лоскутик, — что в старости надо думать только о возвышенном, а не о мухах.

— Тьфу ты, лягушка, а туда же… — сказала Барбацуца и с уважением посмотрела на жабу Розитту. — Спроси у нее, может, она кофейку хочет?

— Вряд ли, — покачала головой Лоскутик.

— А какой мне сон приснился, когда я лежал в ледяном подвале!.. — Облаку показалось, что на него слишком мало обращают внимания. — Мне приснилось, что я уснуло на цветах и меня съела большая облачная корова. Когда ее стали доить, я превратилось в облачное молоко. Это было очень интересно… Нет, нет, вы слушайте, что было дальше. Дальше еще интересней. Я попало к столяру и прилипло к табуретке, намазанной столярным клеем…

Но Облаку не удалось рассказать до конца свой удивительный сон.

В это время в дверь Барбацуцы застучало сразу двенадцать кулаков.

Глава 26

Бочка смолы

Итак, в это время как все наши друзья сидели в маленькой комнатушке под крышей и Облако рассказывало им свои сны, в дверь заколотила сразу дюжина кулаков.

Барбацуца высунулась из окна. Сверху она увидела только железные шлемы и пики, как будто у нее во дворе расположился торговец оружием со своим товаром.

На самом деле весь крошечный двор возле ее дома был забит вооруженными стражниками.

Из переулка слева выехал отряд конной стражи. Из улочки справа вывезли три здоровенные пушки.

Отовсюду к дому Барбацуцы валил народ.

Барбацуца так страшно зевнула, что передние ряды стражников попятились.

— Чего это вы заявились ко мне в гости без приглашения? Да еще не дали мне вздремнуть после обеда!

— Нам все известно, Барбацуца! Все твои штучки с лимонами! — взвизгнул главный повар, который тут же прямо из горлышка флакона глотал успокоительные капли.

— Эй, Барбацуца, выдай нам девчонку и Облако! — грозно крикнул начальник городской стражи. — Тогда король простит тебя!

— Я скорее сама из себя сварю суп, чем отдам вам такую девчонку и такое славное Облако! — отрезала Барбацуца и захлопнула окно.

Главный тюремщик забежал за угол и сказал Лоскутику, которая как раз в это время выглянула из окна:

— Милая сиротка, бедная крошка! Выдай нам эту дрянную старуху и это никому не нужное Облако! За это король подарит тебе настоящих живых маму и папу!

Но Лоскутик вместо ответа только высунула язык.