Графиня по вызову(СИ) - Куно Ольга - Страница 43

— Это начинает мне нравиться.

Рикардо поцеловал мне руку.

В этот момент дверь распахнулась. Арман застыл на пороге, разинув рот. Открытое окно, в спальне трое — Рэм, принц и я. Первый по — прежнему обнимает меня за талию. Губы второго касаются моей руки. Молчание длилось секунд десять. Никто не находил слов.

— Э… Граф, это совсем не то, что вы подумали, — проговорил наконец принц.

И прикусил губу, чувствуя, что его слова прозвучали не слишком оригинально и одновременно не особенно убедительно.

Напряжённая тишина продолжалась ещё несколько секунд. На сей раз её нарушил Арман.

— Ваше высочество… А как вы относитесь к тому, чтобы выпить?

Тем вечером я снова гуляла по дворцу и снова повстречала леди Милони. Та рьяно выполняла предписание лекаря, прохаживаясь вперёд — назад по длинному коридору.

— Леди Ортэго? Вы что же, опять прогуливаетесь? — осведомилась она.

— Да, леди Милони, — подтвердила очевидное я.

И развела руками, дескать, ничего тут не попишешь.

— Хотите сказать, что ваш супруг снова пьёт вино с вашим любовником? — скептически спросила дама.

— Хуже того, — доверительно прошептала я, многозначительно округлив глаза и наклоняясь к ней поближе. — Сегодня к ним присоединился ещё и принц.

— Принц? — непонимающе нахмурилась леди Милони.

Я энергично кивнула.

— Его высочество Рикардо Дельгато.

— Как он мог появиться в ваших покоях? — недоверчиво фыркнула придворная.

Я заговорила ещё тише.

— Влез через окно. Представляете? Он и мой любовник. Поднялись по стене, забрались в комнату. Только для того, чтобы поговорить, вы ничего плохого не подумайте. А тут в спальню вошёл муж! И вот теперь они пьют втроём. Ужас, правда?

Судя по взгляду леди Милони, с последним она действительно была согласна. Вот только в мою историю не поверила ни на грош. А вот то, как разгулялось моё воображение, действительно казалось ей ужасным.

Следующим вечером барон Рохас был занят своим любимым занятием. Как и все прочие вечера (а также зачастую дневные часы), он переходил от окна к окну, бдительно следя за тем, что происходит снаружи. Кто к кому пошёл, кто с кем встречается, не целуется ли кто, укрывшись (как они думают) среди кустов дворцового сада. Особенный интерес барона с некоторых пор вызывало окно спальне графини Ортэго. Подумать только! Сначала туда влез один мужчина, затем другой, а вот вчера — сразу двое! Какая жалость, что он не смог разглядеть их лица и теперь не знает, те же двое это были, что прежде приходили по отдельности, или же это совершенно другие люди! Второй вариант, пожалуй, нравился барону даже больше. Ведь в этом случае выходило, что у графини целых четыре любовника! Разумеется, он уже написал графу третье письмо с подробным изложением вчерашних событий. Однако этот простак, похоже, никак не мог справиться с безнравственностью собственной супруги. Хоть бы решётку на окно распорядился поставить, что ли!

Тем не менее, в глубине души барон радовался, что графу Ортэго не пришло в голову столь элементарное решение проблемы. Ведь это давало ему, барону, шанс увидеть сегодня ещё что?нибудь интересное.

И всё же он не ограничивался лишь тем окном, из которого можно было наблюдать забирающихся к графине гостей. Барон не терял бдительности и, стоя на страже морального облика герцогского двора (тяжёлая обязанность, которую он возложил на себя совершенно добровольно), регулярно обходил все окна в своих покоях.

И вот теперь, когда он зашёл в спальню, его внезапно отвлёк от важного и всепоглощающего занятия голос супруги.

— Ах ты, мерзавец! — вскричала она, врываясь в помещение за ним следом. — Негодяй! Старый развратник!

Барон непонимающе нахмурил брови, одновременно прикрывая ухо ладонью: голос у супруги был зычный. Упрёки баронессы казались тем более странными. Во — первых, женщинами барон Рохас не интересовался довольно?таки давно. А во — вторых, его супруге было крайне нехарактерно проявление сильных эмоций. Как правило, ей было свойственно перманентное состояние лёгкого недовольства. Барон мог припомнить лишь один случай, когда лёгкое недовольство переросло в тяжёлое, и произошло это, когда горничная случайно разбила чашку из дорогого сервиза.

— В чём дело, дорогая? — осведомился он, стараясь придать своему тону максимальную мягкость и заботливость.

— Ах, у тебя ещё и хватает наглости спрашивать, в чём дело?! — возмутилась супруга. — Развратник, ловелас и сластолюбец! Изволь объяснить, что это делало на столе в твоём кабинете?

И баронесса грозно потрясла корсетом, который сжимала в кулаке правой руки. Барон, хорошо знавший свою жену, сразу понял намёк: она была бы не против с той же силой сжать в кулаке чью?то шею.

— Дорогая, я представления не имею, что это такое, — поспешил заверить, пятясь, барон. — То есть я представляю себе, что это такое… — Жена грозно насупила брови, и он поспешил добавить: — …ноне имею представление, как оно могло оказаться в моём кабинете. А может быть, это горничная забыла? — с надеждой предположил он.

— Ах, горничная? Значит, ты признаёшься? — воскликнула супруга.

— Нет — нет — нет! — пятиться больше было некуда, и, прижавшись спиной к стене, барон молитвенно сложил перед собой руки. — Я имел в виду, ну, может быть, она здесь прибиралась, ей стало жарко, мало ли…

— Горничные, к твоему сведению, таких корсетов не носят! — припечатала супруга. — Равно как и вот таких чулок!

И она извлекла на свет вышеозначенный предмет одежды.

— А… это откуда? — боязливо спросил Рохас.

— Из ящика твоего бюро! — грозно сообщила баронесса.

— Не понимаю, как оно могло там оказаться! — всхлипнул Рохас.

Баронесса уже открыла рот, чтобы высказать ему всё, что она думает на этот счёт, но то, что произошло дальше, на время лишило её дара речи. Ибо в окне возникла взлохмаченная голова молодой темноволосой женщины. Следом за головой появилось и всё остальное, и, надо сказать, выглядело это остальное весьма привлекательно.

Спрыгнув с подоконника, брюнетка сразу же бросилась к Рохасу. На то, чтобы сориентироваться в помещении, ей потребовалось не более пары секунд.

— Любимый! — воскликнула она, обнимая барона. Тот пытался сопротивляться, но девушка оказалась напористой. — Как же я без тебя соскучилась! Надеюсь, сегодня мы сможем весело провести время?

— Весело провести время! — прорычала супруга, к которой вернулась способность говорить. — И после этого ты продолжишь утверждать, что не знаешь, как те вещи оказались у тебя в кабинете?

— Дорогая, но я и правда… — попытался было оправдаться Рохас, но девушка его перебила.

— В кабинете? Но, дорогой, мы с тобой никогда не делали этого в кабинете. Какое досадное упущение…

— Дорогая, не слушай её! — воскликнул барон, в очередной раз пытаясь освободиться из объятий. — Я вижу эту женщину впервые в жизни. И потом, она брюнетка! Ты же знаешь, мне всегда нравились только блондинки!

И он устремил взгляд на невзрачные, но светлые волосы супруги.

Обсуждение этого щекотливого вопроса прервалось, поскольку в оконном проёме возник силуэт ещё одной девушки.

— Значит, блондинки, — процедила жена, разглядывая светлые волосы забирающейся в окно девушки.

Оказавшись в спальне, та подбежала к Рохасу не менее резво, чем брюнетка.

— Дорогой, ты без меня скучал? — кокетливо поинтересовалась она, ничуть не смущаясь из?за присутствия двух конкуренток.

Последние, однако же, отреагировали на её появление значительно менее лояльно.

— А это что ещё такое? — упёрла руки в бока баронесса.

— Да! — поддержала её брюнетка. — Вот, значит, с кем ты развлекался в кабинете? Меня ты, между прочим, туда не приглашал!

Трудно было не различить в последних словах упрёка.

Однако барона недовольство брюнетки особенно не взволновало, поскольку значительно более сильно он переживал из?за реакции супруги, пускай не то чтобы любимой, но во всяком случае привычной.