Кощеевы земли - Самсонов Александр - Страница 30

Спихнув Лушку в воду и облегченно вздохнув, Пашка засобирался домой. Никакого желания рыбачить дальше у него не было. Странная встреча в двух шагах от родной деревни всколыхнула в душе тонкое чувство утраты чего-то важного. Неуловимого. Такое бывает, когда ощущение потери предвосхищает саму потерю. Ладно, подумалось ему, потом разберусь, а пока пора возвращаться домой.

Собрав раскиданные по песку снасти, Седов едва успел сделать первый шаг в сторону деревни, как посередине заливчика с шумным плеском всколыхнулась вода и на поверхности показалась еще одна русалка. Она подплыла к своей пьяной подружке, безмятежно лежащей на мелководье. «Такая же губастая и некрасивая, – с сожалением констатировал парень. – И какой дурак расписал их красоту?» Не обращая внимания на замершего у воды парня, трезвая водяница схватила коллегу по водному цеху за волосы и уволокла за собой на глубину.

Подойдя к деревне, ведун все же зашел на старое кладбище. В тени раскидистых берез и сосен он нашел Две соседствующие могилки, на которых неровными буквами со старыми ятями были начертаны имена: «Егор Евграфович Бастров 16.06.1841-21.05.1918» и «Лука Денисович Кяхр 3.11.1853-21.05.1918».

На заросших травой аккуратных холмиках с чуть покосившимися деревянными крестами лежало по пустой пузатой зеленой бутыли и по два белых пластиковых стаканчика.

Глава 8

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ГЕОЛОГИИ

Эти два представителя центра вызывали у депутата местной думы Суражкина чувство стыда и страха. Но если стыд, как свойство души, у слуги народа являлся чем-то этаким легким, эфемерным и даже необязательным, то страх тяжелым грузом придавливал к мягкому креслу все больше и больше.

– Итак, Николай Николаевич, получив три тысячи долларов за продвижение проекта, выдвинутого на республиканский тендер, – продолжал один из посетителей, назвавшийся Виктором Евгеньевичем, – вы добросовестно съездили в дружественную Финляндию, где так же добросовестно эти деньги прокутили. Наш проект даже не рассматривался. Получив запрос на оценку ресурсов северо-восточного района республики, вы также вместо того, чтобы использовать выданные средства по назначению, провели незабываемый вечер в казино…

Посетитель спокойным, даже равнодушным голосом перечислял прегрешения Суражкина, а второй, назвавшийся Евгением Викторовичем, разглядывал депутата как пресытившийся знаток смотрит на нечто малоинтересное.

– И теперь мы хотели бы услышать, что вы сможете сделать такого, чтобы нам не пришлось жалеть о бессмысленно потраченных средствах и задумываться о еще одной никчемной судьбе никчемного человека.

Виктор Евгеньевич замолк и пристально посмотрел на Николая Николаевича. Молчание затянулось. Затем депутат сдавленным голосом предложил:

– Есть один перспективный район, он находится на стыке интересующих вас мест. Северное Заозерье. Насколько я наслышан, там никогда не проводились никакие изыскания. Места глухие, отдаленные. Но что интересно – народ там живет богато. Почти четверть налоговых денег района приходится на одну деревню. Была куча различных проверок, но ничего не нашли. Все по закону. Интересный факт: сколько ни приезжало туда людей начинать свое дело, никто не преуспел. Возвращались оттуда одни банкроты, и то не все. А деревня процветает, как бы это ни скрывалось...

Посетители давно ушли, но Суражкин все размышлял. Его мучил один вопрос. А не совершил ли он ошибку, рассказав о странной деревне?

Колонна машин прикатила в Ламбушку под вечер. Притомившиеся в пути мужички стайкой высыпали на деревенскую улицу в поисках магазина, но их ожидало разочарование. На вопрос: «А где здесь?», сопровождаемый выразительным щелчком по горлу, местные дали совет сбегать в соседнее село, где есть магазин и торговля идет круглосуточно. Правда, бежать туда немного далековато, ну где-то километров двадцать-двадцать пять. Следующее разочарование наступило, когда местный представитель власти сообщил, что никаких помещений для приезжих в деревне не предусмотрено, а становиться лагерем даже вблизи Ламбушки запрещено постановлением номер таким-то. Последней каплей в чаше разочарований стало появление группы угрюмых здоровенных мужиков, которые дружески порекомендовали приехавшим воспользоваться гостеприимством какого-нибудь другого села, благо их в этой местности аж три штуки.

Лагерем геологи стали за деревней, как раз возле Развалин Шилова хутора. Искать какое-либо другое место для ночевки не было ни желания, ни времени – летнее солнце уже готовилось нырнуть за горизонт. Утром к ним приехал местный участковый. На возмущенные высказывания начальника партии лейтенант равнодушно ответил, что уважает право граждан своего участка на частную жизнь. Потом, предупредив о необходимости соблюдения порядка и законности, сел в потрепанную «ниву» и уехал. Следом появились местные егерь и лесничий. Они поочередно прочитали лекции о недопустимости нарушений правил нахождения в лесу и соблюдении экологической чистоты. Затем попрощавшись, убыли по своим делам.

Начальник партии еще накануне выезда в эти малообжитые места получил информацию о некоторых особенностях здешней жизни, но такого явного пренебрежения со стороны местного населения все же не ожидал. Обычно аборигены с интересом относились к работе экспедиции и старались оказывать посильную помощь. Нет правил без исключений, а здесь именно такой случай – исключительный. Начальник отбросил грустные мысли и занялся делом. Сроки, указанные заказчиком работ, казались очень жесткими.

На полянке, примыкавшей к заваленному забору, геологи поставили три большие и две маленькие палатки, рядом у дороги застыли автомобили, во дворе дымила полевая кухня. В короткий срок лагерь обрел жизнь – можно начинать работы, но геологи, не привыкшие к такому отношению местных жителей (многое приходилось делать самим), решили начать со следующего утра.

К вечеру начальник партии уточнил по карте и на местности последовательность выполнения работ и раздал задания. Район изысканий оказался небольшим, и при нормальной работе планировалось закончить все дела за неделю. То, что на изыскания бросались сразу такие большие силы, немного удивляло, но опытный, прошедший не одну экспедицию начальник привык относиться ко всему спокойно. На деньги работодатели не скупились. Главное – результат и сроки. Значит, так и будет. Проинструктировав назначенного старшим по лагерю авторитетного Сергея Александровича Ильина, начальник убыл в райцентр, где в местной гостинице для него заранее забронировали номер.

Убедившись в том, что тот уже сегодня не вернется, Ильин сразу же организовал гонца в Сельгу за водкой, работа предстояла завтра, а сегодня есть время, чтобы по старой традиции обмыть начало работ. Гонец обернулся за час. Он привез ящик водки и двух аборигенов, которые попались ему по дороге. Выполнение традиции по полной программе началось.

Расположившись у костра, разведенного во дворе заброшенного хутора, уставшие с дороги геологи пили водку, закусывали привезенными из дома запасами и рассказывали всякие истории. Двое местных, прибившиеся к огоньку, пили наравне с остальными, но в основном молчали, слушая треп тертых дальними походами поисковиков. Когда ящик со спиртным ополовинился, разговор перешел на местные достопримечательности. Сергей Александрович посетовал на негостеприимность жителей близлежащей деревни.

– Сектанты, что ли, там живут? – пьяно вопрошал он пожилого мужчину в стареньком, но чистом ватнике, назвавшегося Генрихом, и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Это же мормоны какие-то! Магазина и то нет. Деревня тоже непонятная: большие красивые дома, сады, теплицы, церковь, и очень спокойно. А главное – это лица. Они смотрели на нас как на пустое место. Как ленивый кот на пробегающего таракана.

Ильин стал горячиться, но потом, спохватившись, посмотрел на аборигенов. Генрих и второй мужчина, помоложе и одетый посовременнее, понятливо улыбались.