Отречение - Байерс Ричард Ли - Страница 14

Она подняла глаза, увидела гостя и выбросила вперед руки с длинными ногтями. Но магия, управляющая телом пленницы, тут же пронзила ее болью.

— Привет, Пелланистра, — поздоровался Фарон. Она плюнула в его сторону и поморщилась$7

— К сожалению, должен заметить, что этим ты только вредишь себе. — И он сделал шаг вперед, протянув руку. — Давай просто поговорим, как в прежние времена. Если хочешь, я даже сниму кандалы.

— Мы уже разговаривали. И договорились, — огрызнулась она.

— Я избегаю длительных разговоров, когда собеседник сидит на полу; это унижает мое достоинство. Давай же руку, будь умницей.

Она не приняла помощи и, гремя цепями, с трудом поднялась на ноги. От нее пахло отвратительными духами, которыми Ним заставлял ее пользоваться.

— Ну вот, разве так не лучше? — спросил он. — Хочешь снять кандалы?

— У нас был договор, из-за него я согласилась отложить свою смерть.

— Я хочу, чтобы ты пригласила меня сесть.

— Ты бросил, ты предал меня!

Фарон развел изящными руками и сказал:

— Все хорошо, жрица. Ты считаешь необходимым осыпать друг друга бранью и тратить время впустую? Да, я тебя нанял. Ты отлично поработала — во всяком случае, свободу ты заслужила, — но мои обстоятельства изменились. Уверен, ты об этом кое-что слышала.

— Слышала, что ты поставил не на ту сестру, и Грейанна провела тебя. Она убила Сэйбл, а ты оказался не способен это предотвратить. Она убила бы и тебя, если б ты не удрал, поджав хвост, в Магику.

Фарон криво улыбнулся:

— Не уверен, что буду поощрять скальдов, если они надумают именно так излагать историю моей жизни, складывая обо мне эпические песни.

— Но после того как ты устроился в Брешскую крепость и получил возможность уходить и приходить когда вздумается, ты должен был прийти сюда, ко мне.

— Мог бы. Но обращаться к тебе я считал несколько неудобным.

— Я могла бы помочь тебе, как помогала и до этого.

— Увы, нет. После моего ухода из Дома Миззрим, я не нуждался больше в сведениях о благородных Домах. Теперь для меня важным стало соперничество среди магов. Но даже если среди твоих гостей они иногда и появляются, то сомневаюсь, что они шепчут тайные свои заклинания в твои ушки. Мы, волшебники, держим рот на замке, когда речь заходит о наших открытиях.

— Ты не знаешь, каково это было… каково это было мне: эти низкие, мерзкие существа, оскорбляющие и унижающие мое тело, мой ум и мою душу, а главное — невозможность общения с Ллос.

Фарон поднял руку:

— Пожалуйста, не надо. Ты все усложняешь. Переведи дыхание и подумай. Ты — враг Мензоберранзана, и моя забота о тебе всегда была ограничена. Да и как могло быть иначе? Разумеется, мой патриотизм не настолько силен, чтобы упустить возможность выкупить тебя у Нима или, если это не удастся, помочь тебе бежать отсюда. Но не раньше, чем ты исполнишь все условия нашего соглашения. Не сомневаюсь, что ты помнишь свое обещание обеспечивать меня сведениями в течение полных двадцати лет. Я признаю, что у тебя не было другого выхода, но так уж получилось.

— Прекрасно, — фыркнула она. — Ты прав, я выгляжу смешно. Бросив меня, ты поступил как любой здравомыслящий дроу. Так чего же ты, во имя Ллос, хочешь от меня теперь?

Он повел рукой:

— Так, может быть, мы?…

Женщина холодно кивнула в ответ, и оба сели: она — на свою просторную восьмиугольную постель, а он устроился в удобном гранитном кресле с мягкими подушками.

— Вот так гораздо лучше, — сказал Фарон. — Не хочешь ли выпить вина?

— Вот в этом ты всегда делал успехи.

— Очень хорошо. Представляю, как тебя забавляет мое нынешнее положение. Только богиня знает, сколько лет я терпел враждебный и бесстрастный мир учености, наделял знаниями энергичных молодых людей, расширял границы мистических искусств…

— …убивал других волшебников из-за талисманов.

Он ухмыльнулся:

— Ну, это само собой разумеется. И теперь, после всего этого я обнаружил, что снова втянут в мирские дела нашей благородной метрополии. Есть задача, которую я должен обязательно решить, и я буду до самой смерти благодарен тебе, если ты мне поможешь с ней справиться.

— А как я могу это сделать?

— Не притворяйся, тебе это известно. Так же, как всегда. Полагаю, глупые мальчишки всегда много болтают. А кроме того, иногда тебя ведь принуждают развлекать гостей, и эти идиоты, не обращая внимания на твое присутствие, выбалтывают многое друг другу.

— Другими словами, ты хочешь вернуться к нашему договору четырехлетней давности. Если я помогу тебе справиться с нынешней проблемой, ты продолжишь заниматься «мирскими» делами или опять исчезнешь, заперевшись в своей башне?

Он хотел было соврать, но инстинкт подсказал ему, что она видит его насквозь.

— Видишь ли, я сам не знаю, что со мной будет, — признался он. — Насколько мне известно, если я добьюсь успеха, то мое положение в Магике восстановится и будут прощены все мои прегрешения. Каким-то непонятным образом я оказался вовлечен во что-то, чего сам не понимаю, и только темным силам ведомо, к чему это приведет.

— Значит, если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, ты должен освободить меня… сегодня же.

— Это невозможно, в данный момент у меня недостаточно денег с собой, и мне некогда торговаться с Нимом. Ты же знаешь, что он любые переговоры растягивает на несколько дней. Кроме того, сейчас у меня нет времени подготовить побег.

Она только взглянула на него, и он все понял.

— Эх, — вздохнул он.

— Это уговор?

— Да, при условии, что ты окажешь мне сколько-нибудь реальную помощь. Моя проблема вот в чем: за последнее время многие мужчины покинули свои дома.

— И в этом твое задание? Тебе поручили отыскать нескольких проказников? Что в этом деле такого важного, чтобы поручить его Мастеру Магики?

Он улыбнулся:

— Понятия не имею. Ты ничего об этом не знаешь?

Она покачала головой:

— Не слишком много.

— Откровенно говоря, мне сейчас будут полезны любые точные сведения.

— Ну, я слышала только самые неопределенные намеки. Это не просто стечение обстоятельств. Все мужчины, пожелавшие тайно скрыться, бегут в определенное место и по одной причине, какой бы она ни была.

— Я так и думал, — сказал Фарон. — Иначе почему бы это заинтересовало Громфа? Но утешительно видеть, что твой собственный живой ум пришел к такому же заключению.

Она фыркнула.

Фарон рассеянно пробежал пальцами по своей одежде, поправляя сбившуюся складку.

— Что-то здесь не так. Какой же должна быть угроза, чтобы так много парней сбежали из дому? — с сомнением произнес он. — Ведь кто-то должен был оказать сопротивление или хотя бы умолять о помощи родню. Никакими чарами такого обмана не добьешься. У дроу — врожденное сопротивление к подобным воздействиям, а кроме того, некоторые мужчины наверняка носят обереги и амулеты. Нет, я думаю, следует предположить, что эти прохвосты удрали по собственному желанию. Чтобы чего-то добиться. Но чего?

— Может быть, они создают какой-нибудь новый торговый клан?

— Я думал об этом, но Громф утверждает, что ничего подобного нет, и мне кажется, он прав. Иначе зачем нужна такая секретность? С тех пор как торговля приобрела важное значение для Мензоберранзана, никто, как правило, не возражает, если мужчина становится торговцем. Тем более, что это одна из немногих законных возможностей держаться подальше от суровой и тяжелой руки матери, — он ухмыльнулся, — не в обиду будет сказано. Я уверен, что в лучшие времена мужчины под твоей властью не имели бы причин быть тобою недовольными.

— Можешь биться об заклад, что теперь я им такую возможность предоставила бы.

— Ну, судя по следам на твоем лице, это понятно. Итак, если эти мошенники не готовят совместный торговый поход, то что они делают? Готовятся сбежать из города навсегда? Или, не дай богиня, уже сбежали?

— Я так не думаю. Не могу сказать тебе точно, где они, но уверена, что пока еще в городе. Или недалеко, где-нибудь в Мантии, возможно, в Ботвафе.