Стрелы над крепостью (с иллюстрациями) - Сабинина Людмила Николаевна - Страница 29

После передышки Олег стал вызывать их по одному, с каждым боксовал понемногу, учил увертываться от ударов. Когда настала очередь Мишки, тот взглянул на брата, такого мрачного, с хмурыми глазами исподлобья, с черными кольцами волос на лбу, и ему почему-то опять подумалось, что вот Олег снова прошляпил. Настя на него разозлилась, а Лине — той только бы хохотать. Наверняка без невесты останется Олег… Мишке стало даже как-то неловко, обидно за брата, и он отвел в сторону глаза. Так и боксовал, глядя в сторону. Олег неожиданно остановился.

— Смотреть в глаза! — вдруг рявкнул он. — Помни, что противнику надо в глаза смотреть. И вообще мужчины должны смотреть прямо в глаза друг другу. Хитрить нечего!

Олег оглядел обоих, глубоко вздохнул, отчего мощные бугры плеч слегка опали, выступили ключицы.

— Помните оба, — уже спокойно продолжал он, — боксер всегда смотрит в глаза противнику. Ты вот, Вадим, все время на бок мой косишься, выжидаешь для удара момент. Неправильно. Гляди в глаза! По глазам ты можешь мою атаку предугадать. Внимание твое занято моим боком, и поэтому весь ты в моих руках. А ты, Михаил, сегодня вообще витаешь… А ну собраться! Приготовились: бокс!

И Мишкины кулаки по этой команде сами собой вздернулись, приняли боевое положение…

После занятий очень хотелось искупаться, да Олег не разрешил: вода еще холодна. Пришлось ограничиться душем, который устроил Олег за перегородкой в дальнем конце двора.

Весь остальной вечер Мишка трудился над рефератом; после спортивных занятий работалось хорошо. Никита и Лина пришли из кино. Никита присел рядом, посоветовал, как лучше построить рассказ…

Утром снова занимались боксом. Олег назначил занятия в семь тридцать.

А после завтрака Мишка снова засел за реферат и трудился до самого вечера. Заходила Лена, два раза забегал Димка. Лена даже обиделась: принесла веревку длинную, фонарь-«молнию», большую флягу для воды, а Мишка и внимания не обратил: потом, говорит. Димка, тот посидел, посмотрел, как в поте лица трудится друг, подождал немного и смылся.

Через два дня реферат был закончен. Осталось только переписать набело.

— Ну, дело сделано, — облегченно вздыхал Мишка, когда они с товарищем поздно вечером прогуливались у реки. — Реферат я сочинил. Осталось только найти подземный ход — и дело в шляпе. Я ведь все там описал: и осаду, и бой, и песню ту бабкину вставил. Все, как надо!

— Во! Описал, а подземного хода, может, и не существует.

— Как не существует! Отыщем! Должен существовать!

Солнце уже село, от нагретой за день травы исходили пряные запахи, с того берега потянуло вдруг сосновым лесом. Смеркалось.

Широкая розовая полоса у горизонта все бледнела; сначала стала желтой, превратилась в серебристо-серую, а потом и вовсе погасла.

Ребята сидели у самой воды.

— Скоро светляки появятся, — мечтал Димка, — купаться целыми днями будем… Здорово! Слушай, Миш, а что, если нам сейчас искупаться? Вода-то теплая, Олег зря говорит… Давай, а?

— Простудимся — с занятий снимет, — хмуро отвечал Мишка, — и всё наше дело полетит к черту. Подземный ход отыщет кто-нибудь другой, пока мы с градусниками валяемся.

— У меня от этого бокса и спина и руки болят. Утром думал — не встану.

— А у меня не болят? Бокс — дело трудное. Терпеть надо.

— Ничего, стерпим… Ну, пошли, что ли? Стемнело совсем.

Оба поднялись. Вдруг Димка схватил друга за локоть.

— Стой! — шепнул он. — Кто это?

Оба присели, стало слышно, как шелестит кустарник. Кто-то спускался сверху к реке.

— Не по тропе идут, а напрямик ломятся, — прошептал Мишка. — Может, зверь?

— Нет, вроде разговаривали…

Кусты зашумели совсем близко, и ребята услышали, как кто-то негромко выругался.

— Дьявол бы побрал эти канавы! Так и лазай вверх-вниз! Вот жизнь собачья! Тут черт ногу сломит!..

Димка шепнул:

— Костя… Это Костя!

Друзья затаили дыхание.

— Не кричи. Я говорю, слышал голоса, — предостерег второй. — Тут кто-то есть.

— А мне наплевать!.. Ух ты, ногу чуть не сломал… Попадись мне сейчас какая сволочь, посмотрю я на нее! Мне терять нечего.

Они прошли совсем близко, кустарник закачался, ребят обдало целым дождем росы.

— Может, ты перепутал, и пещера где-то в другом месте?

— Здесь пещера! Лишь бы до обрыва добраться. Говорю, мальчишкой лазил туда! — прохрипел Костя.

— Ты уверен, что место надежное?

— Кроме меня, ни один черт не сыщет…

Они удалились, голоса затихли.

— Второй, конечно, Рачковский, — прошептал Мишка. — Пещеру какую-то ищут… Давай посмотрим, чего это они…

— Пошли! — скомандовал Димка.

Оба пригнулись, старались, переступать бесшумно. Где-то совсем близко вспыхнул фонарик. Мальчишки замерли. Луч света обшарил кусты и потух.

— Нервы! — презрительно сказал вдруг тот, кто назывался «Костя». — С нервами дома надо сидеть, чай пить.

— Э-э, дорогой! Человек слаб и несведущ. Никто не знает, где его ждет конец: может быть, как раз дома. Между прочим… Ох, что-то в глаз попало… Между прочим, часто так и бывает…

— Дьявол! Под руку звонишь.

Оба стали карабкаться вверх по обрывистому берегу реки. Слышно было, как Рачковский цеплялся за стволы кустарника и тяжело сопел. Наконец они добрались почти до самого верха; там берег отвесно спускался к небольшой площадке, заросшей кустами дикого шиповника.

Димка толкнул друга в бок.

— Туда нам нельзя, — шепнул он, — заметят.

— Молчи! — отозвался Мишка.

Наверху Рачковский кашлянул.

— Давай сюда, — сказал он.

— Тяжелый, гад, еле допер…

Заметался луч фонарика, зашуршали кусты, и все стихло.

Через несколько минут оба начали спускаться к реке.

— А верхом пройти нельзя? — спросил Рачковский. — Как подумаю, что снова карабкаться, мороз по коже дерет.

— Ну и сиди здесь! — мрачно сплюнул Костя. — Стало быть, нельзя, раз там овраг и вода по самую грудь.

— Эха-ха… Что же, давай спускаться. В утешение скажем себе: человек вверх карабкается в поте лица, а вниз-то и кувырком летит. Да. Кувырком и в тартарары…

— Не звони под руку, который раз говорю!..

Кусты затрещали где-то сбоку; охая и сопя, двое спускались к реке. Наконец все стихло.

— Давай! — сказал Димка.

Оба подтянулись на руках и мигом оказались на площадке среди колючих кустов шиповника.

Мишка огляделся.

— Темно, хоть глаз выколи. Ничего не видать. Фонарик бы…

— Они чего-то тут запрятали. Тяжелое, еле втащили…

Друзья шарили в темноте, ощупывали песчаный обрыв, но ничего так и не нашли. Была лишь темнота, да мокрые кусты, да песчаный обрыв с гнездами ласточек-береговушек.

— Ты там осторожнее, — предупредил Димка. — Это место только здесь широкое, а справа и слева тропинка, карниз просто. Ухнешь вниз — башку сломаешь. Мы тут с Ленкой лазали, когда в третьем классе учились. Гнезда смотрели птичьи, яйца искали…

С реки потянуло ночной сыростью, над деревьями стала подниматься большая оранжевая луна.

— Пошли-ка домой, — предложил Мишка. — Все равно ничего в темноте не видать. Завтра нагрянем пораньше и выясним, в чем тут дело.

Быстро спустились к реке, вымыли измазанные глиной руки, ополоснули разгоряченные лица.

— Вода-то теплая, — сказал Мишка. — Ночью она всегда теплее. Я раз ночью купался — красота!

— Как думаешь, чего они здесь прятали? Может, клад? — неуверенно произнес Димка.

— Во дает! Кладов в наше время не бывает. Откуда в наше время взять золото, камни драгоценные или какие-нибудь там пиастры?

— Может, деньги?

— А деньги просто на сберкнижку кладут.

— Чего же тогда они запрятали?

— Завтра всё узнаем. Поскорее бы день наступал. Да еще утром у нас тренировка…

— После тренировки сбегаю к Кузнецовой: нельзя же, обещали…