Стрелы над крепостью (с иллюстрациями) - Сабинина Людмила Николаевна - Страница 19

— Вечером приходи, покажем, — пообещал Мишка.

Большая перемена кончилась, и все побежали в класс.

Начался урок истории. Игорь Александрович, загорелый, похудевший, вызывал тех, кого еще не спрашивал, — это был последний урок.

Мишку давно уже спрашивали, поэтому он сидел спокойно и думал о разных вещах.

Почему, интересно, девчонки такие непонятные? Вот, например, Кузнецова. Кажется, она обиделась. Объяснял ей про всё целый час, а она все-таки обиделась. А может, ему просто показалось?.. Нет, лицо у нее такое было, будто обиделась или расстроилась, что ли… Да ведь она согласилась вечером прийти! Нет, девчонок не поймешь. Сколько с ними ни дружи, все равно не поймешь. О чем девчонка на самом деле думает? Вот Ленка возьмет да и не придет вечером. Вот так, ни с того ни с сего. Возьмет да и не придет! А он хотел ей книги про старину показать…

Тут он почувствовал резкий толчок в бок — это Димка локтем толкнул.

— Ты чего? — пробормотал Мишка и услышал, как весь класс засмеялся.

Все смотрели на него, Игорь Александрович — тоже Вскочил Мишка и выпалил первое, что пришло на ум:

— А меня уже спрашивали. Два раза!

Все еще громче засмеялись. И как раз в это время звонок задребезжал.

— А вот надо бы тебя вызвать третий раз, — сказал Игорь Александрович. — Чтобы не спал. Ну, твое счастье — звонок. А я тебя вовсе не урок спросить хотел. Я обратился с вопросом: не переменил ли ты свое мнение о монголо-татарском нашествии? Ты ведь спорил, что они в город не вошли.

— Не переменил! Не вошли! — Мишка так решительно закрутил головой, что весь класс просто грохнул хохотом.

Игорь Александрович весело махнул рукой, захватил портфель и выбежал из класса.

Хотел Михаил спросить учителя, не может ли он помочь разобраться в старинных книгах, но того уже не было ни в классах, ни в коридоре. Заглядывали они с Вадимом и в учительскую, и в директорский кабинет пусто.

— Ясно. На раскопки убежал, — решил Мишка. — Понятно Я бы на месте Игоря Александровича в школу-то и вовсе бы не ходил… Раз такое дело, учебный год все равно кончился, а на раскопках небось интересно.

— Ясное дело, — согласился Димка.

В тот вечер Олег торопился на собрание всех участников раскопок. Мишке хотелось поговорить с братом, спросить, как там у них идут дела, но Олег лишь хмуро взглянул на него, потом зачерпнул на кухне ковш горячей воды и принялся усердно бриться… Совсем не встречались они с Олегом в последнее время. Приходил Олег поздно, усталый, и сейчас же ложился спать. Чуть свет уже уходил на работу.

— А сам обещал боксу научить, — обиделся Мишка. — Где же твое обещание? Я-то свое обещание выполнил, без двоек перешел в седьмой класс. Мое-то слово крепкое.

— Да не приставай ты к нему, — рассердилась бабушка, — не видишь, что ли, совсем извелся человек, умучился на работе. Посмотри-ка на него — кожа да кости! Говорила я — не связывайся с работенкой этой, отдыхай себе. Не послушал меня, вот и маешься! — это уж она Олегу.

Но тот продолжал молча бриться. Потом убрал бритвенные принадлежности, умылся, вытер полотенцем лицо. Тут Мишка и сам увидел, как похудел Олег. Весь черный от загара, и щеки ввалились. Взглянул на Мишку:

— Завтра с утра начнем тренироваться. Девять ноль-ноль. Можешь предупредить своего напарника.

Мишка подпрыгнул от радости, хотел немедленно сбегать к товарищу, поделиться радостным известием. Но случайно глянул в окно и увидел, что в калитку вошла Лена, за ней Димка с газетным свертком в руках.

«Анкудин», — догадался Мишка.

Поздоровались, и Михаил потащил было друзей на веранду.

— Да чего прячетесь-то! — усмехнулась бабушка. — Я ведь все знаю про дела-то ваши. Чай, не глухая. И про предка этого самого знаю, мне Олег все рассказал. Давай-ка разворачивай газетку-то, давай покажи!

Анкудина развернули, поставили на комод. Бабушка усмехнулась:

— Эко дело — череп. А как испугалась Марья-то. Вот как завопила, темная: «Шкелет, шкелет!»

Ребята расхохотались, и даже Олег улыбнулся.

— Это ведь для науки, бабушка, — сказал Мишка.

— А я что говорю? — подхватила бабушка. — Раз для науки, то дело святое. Откуда бы тогда доктора косточки разные ведали? А небось пересчитали все до единой.

— Расскажите нам, пожалуйста, — вежливо обратилась Лена к Олегу, — как идут раскопки? Вы ведь там теперь работаете. Что там нашли новенького?

Олег пожал плечами.

— Да ничего особенного. Точнее, даже ничего не нашли… То есть ничего, что говорило бы о нашествии орды. А ведь, кажется, именно это вас всех интересует?

— Ага! — злорадно воскликнул Мишка. — Я так и знал. Ух, наверно и злится же главный! Представляешь, Дим, как профессор по яме бегает?

— Бегает, а обгорелого слоя бревен все нет, — засмеялся и Димка.

— Это потому, что Олег плохо ищет, — съязвил Мишка, — отощал, лопата из рук валится.

Олег хотел ответить что-то, но тут в дверь постучали и вошла Настя. На ней было новое пальто — серое, в крупную синюю клетку.

— Здравствуйте, с кем не видалась, — Настя кивнула и тут же повернулась к бабушке: — Пелагея Дементьевна, так я достала вам мясорубку. Ту самую, новую модель. Иду сейчас мимо «Хозтоваров», вижу — продают. Я взяла и себе и вам.

Настя вынула из сумки новенькую мясорубку.

— Ах ты милка, вот умница, что взяла! — обрадовалась бабушка. — Сейчас я деньги-то отдам…

Она пошла за деньгами.

Все молчали. Лена с интересом разглядывала модное Настино пальто.

— Может, в кино сходим, Олег? — предложила Настя. — У меня два билета. Хотела с подругой пойти, да она не может. Ребенок захворал.

— Некогда, Настя, — хмуро отвечал Олег. — На собрание тороплюсь.

Он поспешно собрал со стола какие-то книги и ушел к себе.

— Ой, что это у вас? — Настя указывала пальцем на Анкудина. Брови ее поднялись, и даже рот от изумления раскрылся.

— А, это для науки, — объяснила бабушка, передавая Насте деньги. — Говорят мальцы, будто это предок наш, Анкудин-воин. Злых татаровей побеждал, да вот сам через то головы лишился…

— А я так и знала, что это они созоровали тогда, — нахмурилась Настя. — Тетка-то едва живая к себе в деревню поехала. Не хочу, говорит, дольше здесь находиться, этакую, говорит, страсть пережила… Хулиганство это, вот что. — Настя с угрозой посмотрела на мальчишек. — В школу бы сообщить, вот что!

— Да ведь они не нарочно, — робко вступилась Лена.

— Не нарочно… Знаю я, как не нарочно…

— Что уж старое вспоминать, — вздохнула бабушка. — Садись-ка, Настасья, чайку попьем, что ли.

Михаил принес книги, друзья расположились за столом, стали перелистывать, рассматривать рисунки. Чего только не изобразили на них древние художники: и кибитки кочевников, и богатырей русских, и бой русской рати с ордой.

— Ну и нарисовали же! — удивлялся Димка. — Я и то лучше могу… Гляди: осада крепости. Вон какие громадные дядьки выглядывают из-за стены! Крепость-то им по пояс, выходит. А враги-то, враги-то! Гляди, букашки просто. И лошади малюсенькие.

— А ведь по-настоящему их надо бы крупнее рисовать, они ведь ближе, а крепость-то вдали. Перспектива, — рассудительно сказал Мишка.

Лена тоже поглядела на этот рисунок.

— Эх, вы! Критикуете, а сами, если бы в те времена жили, и так не смогли бы!

— Не смогли! Чего тут не смочь-то? Еще как нарисовали бы!

— Во-первых, карандашей тогда не было. Наверное, пером гусиным или палочками какими-нибудь царапали. Во-вторых… Да неужели вам не понятно?.. Рисовал ведь не художник, а просто человек, которому очень хотелось, чтобы русские богатыри были такие вот, как на этом рисунке: большие, могучие.

— Это она верно, — подумав, сказал Михаил. — Я, когда маленьким был, тоже красных всегда рисовал огромными, во весь лист. А белых — вроде букашек малюсеньких. Белые, конечно, отступают. Кто бежит, кто убитый валяется.

Все трое дружно рассмеялись.

— А вот интересное… — Лена перевернула страницу, прочла: — «Повесть о разорении Батыем Рязани». Слушайте: «В лето 6745, во второе на десять лето по принесении чудотворного…» — Лена замолчала и с недоумением посмотрела на ребят: Что это такое? В лето 6745!