Ломая грани (СИ) - Гринберга Оксана - Страница 38

Наверное, этот вопрос из разряда не особо умных, потому что Первородный вздохнул и ничего не ответил. Я все же обернулась, услышав звук рвущейся материи. Райвен избавился от окровавленной рубахи, открывав страшную дыру на теле Ессая, в которую я зачем-то заглянула. И чуть было не отправилась туда, где недавно с комфортом, словно на пятизвездочном курорте, валялась, после того как увидела убитого Лугуса.

— Не смотри! — рявкнул Первородный.

Поздно! У меня стремительно развивался токсикоз при полном отсутствии беременности. Отвернулась, затем вытащила из-за пазухи амулет Кейна. Закрыла глаза, пытаясь понять, заряжен он или нет. Кажется, что-то еще оставалось. Камень излучал энергию, словно маленькая автономная электростанция, в которую маг заключил часть Потока. Значит, сломаю и воспользуюсь. Защита мне не нужна. Он меня бросил, а я, как и Сабрина, больше не хотела без него. Прибьют, так прибьют. Даже бабкин амулет не поможет, потому что его я тоже собиралась его взломать и выкачать все, что в нем заключено. Кейн не смог разобраться, но я-то знала, как он работает.

Синий камень мага потускнел, отдав оставшийся заряд, зато я почувствовала, что смогу заняться ранеными. Выбрала себе одного, без кровавых ран и вылезающих наружу внутренностей. Похоже, фоморами недоеденного. Им оказался тот самый паломник к храму Бригитты. Положила мужчине руки на лоб и грудь, закачивая те крохи, что удалось выцарапать из амулета. Вскоре паломник пришел в себя, открыл глаза. Сел, огляделся, затем принялся благодарить госпожу магиню, меня то есть, за спасение жизни.

— Вы уж постарайтесь, чтобы вас больше не было среди тяжелораненых, — попросила я, и мужчина, кланяясь и рассыпаясь в благодарностях, ушел в лагерь.

— Марта, — позвал меня Первородный. — Иди сюда!

Подошла, взглянула на Ессая. От раны на животе остался лишь некрасивый фиолетовый шрам, но маг не спешил возвращаться к жизни.

— С ним все в порядке, скоро очнется. Шрам сам уберет, если захочет. Побережем силы, займемся остальными. Я слышал, как ты исцелила одного… Молодец!

С этими словами Первородный склонился над воином с разможженым черепом. Даже я, человек с тремя предметами в домашней аптечке — аспирином, пластырем и термометром — понимала, что это очень плохо. Наверное, еще хуже, чем палка в животе.

— Мне нужен твой резерв. Сколько у тебя осталось?

— А ты сможешь… вылечить его?

— Не знаю. Буду попробовать.

Значит, пришел черед бабушкиного амулета. Осталось разобраться, как он работает. У меня была одна теория….

— Поцелуй меня, — попросила Райвена Маккалахера. Мужчина оторвался от раненого и взглянул на меня так, словно серьезно засомневался в моих умственных способностях. Да и я, признаться, тоже сомневалась.

— Сейчас?

Кивнула. А что еще остается делать? Как по-другому активировать амулет? Смертельной опасности не наблюдалось, джипы и темные маги в непосредственной близости не водились. Перевелись все. Прошлый раз камень заработал, когда мне было очень-очень плохо. Я помнила взрыв эмоций, в котором смешались боль, ненависть, любовь, щедро заправленные разбитыми надеждами. Этот коктейль быстро довел меня до ручки, вернее, до сердечного приступа, когда захотелось провалиться сквозь землю. Теперь снова нужна эта самая “ручка”. Райвен Маккалахер, основной компонент по выведению меня из себя, присутствовал, но помогать не торопился.

— Что у тебя с магией? — спросил мужчина.

— Поцелуешь, будет тебе магия, — пробормотала я. Рассказывать о плане не собиралась, боялась, что Райвен потеряется в лабиринте сложных логических умозаключений.

Он быстро прикоснулся к моим губам.

— Не так, — вздохнула я, потому что ничего не успела почувствовать.

— Да что с тобой? — рассердился он. — Люди умирают! Заметь, твои соотечественники…

— Не хочешь, тогда я пойду к Брионну! Он не будет так долго ломаться.

Люди умирают, а мне приходится его упрашивать!

— Ты пытаешься меня разозлить? Ты ведь знаешь…

— Знаю.

— Значит, делаешь это специально. Зачем?

Промолчала. Подозреваю, ответ бы ему не понравился.

— Думаешь, мне все равно, что ты меня постоянно отталкиваешь, а вокруг тебя увиваются другие, ищущие твоего расположения?

— У тебя есть чувства, — согласилась я. — Но у меня они тоже есть.

— Они у тебя есть ко всем, кроме меня.

Вздохнула. Кажется, вместо того, чтобы целоваться, мы будем ругаться. Может, и к лучшему. Поводов выяснить отношения скопилось предостаточно, а словами довести меня он мог довольно быстро.

— Ты меня оставил в Туиренне, — напомнила я. — В доме мага.

— Я тебе уже объяснял, но ты меня не услышала.

— Это ты меня не услышал. Ты меня вообще никогда не слушаешь!

— Знаю, — устало произнес он. — Прости, этого больше не повторится. Я обещаю, нет, клянусь, что всегда буду верить тебе на слово, что бы ты не сказала. Скажешь, что утренняя звезда больше не указывает на восток, и я поверю. Скажешь, что месяц не отражается в воде — не буду возражать..

Надо признать, я опешила. Что это с ним? Не в жизнь не поверю, что он изменился! А как же ругаться?

— Ты неисправим, — на всякий случай произнесла я.

— Это не так. Я докажу тебе…

— Ты уже доказал. Причем, много раз! На мой век хватит, так что пойду я к Брионну.

— Не понимаю, чего ты добиваешься, но, считай, ты это получила!

Его поцелуй был резким и грубым, с привкусом обиды, дыма и затаенной боли. Кажется, своим словами и недоверием я ранила и его. Теперь осталось подождать, когда он заплатит мне той же монетой. Но вместо того, чтобы оскорблять недоверием, изводить ревностью и упреками, он поцеловал меня нежно, затем и вовсе прижал к своей груди.

— Мне так надоел Эирианн, — пожаловался он. — Это просто невозможно. Ты не представляешь, как скучаю по своему миру. Ты его тоже полюбишь, обещаю! У меня свой дом на берегу моря и вокруг — ни души. Только ты и я… И больше никакой войны, навоевались уже. Я научу тебя ловить рыбу. Прошу, не сопротивляйся больше! А так устал искать тебя. Просто скажи “да”…

Я молчала. Молчала, чувствуя растущее внутреннее смятение, как лезли друг на друга, рвали на части, протыкая клинками войска Алой и Белой Розы в моем локальном внутреннем конфликте. Одна партия возмущалась, напоминала, что люблю я другого, который хоть и бросил меня, но без него так плохо. Тело же отвечало привычным страстным согласием на близость к Первородному. А еще, кто-то далекий и трусливый, забитый в дальний угол сознания, смело высунул голову и потребовал сказать Райвену “да!”.

— О чем ты просишь?

— Обещай мне, что как только приедем в Тару, пойдем в Храм.

Вот и все! Внутри случался взрыв атомной бомбы, положив за раз все воинствующие партии, отчего в голове установилась тишина и пустота. Я ведь собиралась в Храм с Кейном, а не с Райвеном Маккалахером! От этой мысли стало больно-больно, но амулет так и не заработал. Что еще надо сделать? Неужели согласиться?

— В какой еще Храм? — прошептала я.

— Мы должны пойти в Храм Бригитты к Прорицательнице в присутствии моих сородичей. Они официально засвидетельствуют ее видения, чтобы получить подтверждение того, что ты моя Пара. Только так я смогу взять тебя с собой. Мы поженимся, как только получу разрешение Владыки. Марта? Да что с тобой!

Я чувствовала, что падаю, срываюсь со скалы в пропасть. Что ждало внизу? Геенна Огненная — прелести жизни с мужчиной, которого так и не полюблю, потому что сердце отдано другому? Или все же смогу забыть Кейна и быть счастливой, как и предсказано в видении? Согласиться и пойти к Прорицательнице? А если она подтвердит его слова? Больше всего на свете я хотела отказаться, выпросить еще время подумать, но вместо этого ответила “да”, чувствуя, как учащенно забилось сердце мужчины, что прижимал к себе. Он поцеловал меня так, словно я только что согласилась стать его женой. Но ведь я не хочу, не хочу! Все бы отдала, чтобы оказаться в других, родных объятиях мага, именно ему сказать это слово. Стало плохо и тошно, закололо где-то там, в районе израненного сердца…