Вишневый самурай - Самохин Дмитрий - Страница 53

ГЛАВА 44

Просыпаться поутру тягостно, в особенности если целую ночь гулял, исполненный романтических ожиданий, по набережным и улицам родного города. Но приходится продирать глаза, тем более когда на этом настаивает твой напарник, который ни сном ни духом о твоих романтических наклонностях не ведает, зато срочно желает услышать от тебя связную речь. Как я ни пытался, выразить мысли связно не получилось, но глаза все?таки приоткрылись.

– В чем проблемы? – хмуро осведомился я, приподнимаясь на локтях.

– Тебя требует Григорий Лесник, – сообщил Кубинец, ехидно ухмыляясь. – Чем ты занимался всю ночь? Такое впечатление, что катера разгружал.

– Пошли Лесника в прекрасное далёко, – предложил я. – А на последний твой вопрос отвечу так: не твое дело… Дай поспать, садюга!

На мой пламенный призыв Кубинец отреагировал новой ухмылкой и не отцепился:

– Понимаешь, он очень настаивает. Прямо рвет и мечет! Думаю, тебе все же стоит его выслушать.

С кряхтением и проклятиями я поднялся с кровати, неспешно облачился в свежую рубашку и костюм и отправился за Гонзой, который все это время стоял подле меня, точно надсмотрщик.

Спустившись в гостевой кабинет, я поднял со стола дожидавшуюся меня трубку и проорал:

– Какого лешего будить трудового человека в несусветную рань?!!

– Туровский, тебе, по?моему, стоит обновить часы, – неожиданно заявил инспектор Лесник.

– Это еще почему? – удивился я.

– Потому что уже полдень! И звоню я тебе с занимательным предложением, от которого ты не сможешь отказаться.

– Весь внимание, – буркнул я.

– Мне нужно, чтобы ты подъехал ко мне. Немного далековато, но дело того стоит. Заодно обсудим и твой вопрос.

– Диктуй адрес, – тяжко выдохнул я.

Покой сегодня мне явно не светил. А так мечтал ось поваляться в постели, выпить пару кружек пива, насладиться домашним уютом!.. Дело «Вишневого самурая» уже порядком надоело, хотя чувствовалось, что оно близится к концу: я уловил попутный ветер и быстро набирал обороты.

Повесив трубку, сообщил Кубинцу:

– Собирайся. Выезжаем на дело.

Через полчаса на арендованном катере мы мчались в сторону Пулковских высот. Адрес, продиктованный Лесником, был мне явно знаком, но вспомнить, кто проживает по этим координатам, никак не удавалось. Имелась лишь уверенность, что я там недавно побывал с визитом… Лишь обогнув мемориал Победы и увидев грибницу особняков, я понял, куда мы направляемся. Однако понимание ясности в картину не добавило.

Катер мы оставили на гостевом причале и отправились к дому.

Первое, что бросалось в глаза, – обилие полицейских машин. Они оккупировали все причалы. Среди голубых катеров выделялась белоснежная посудина с красным крестом и мигалками на крыше – «скорая помощь». Кому она могла потребоваться? Да еще с таким полицейским эскортом…

– Здесь явно кого?то убили, – предположил Гонза. Возле открытой калитки нас встретили два полицейских, откозыряли и доложили:

– Приказано вас сопроводить.

Нас провели внутрь здания, окруженного желтой ленточкой и заборчиком из металлических гнутых трубок, на которых висел «кирпич». В холле в обществе двух бритоголовых мужчин, облаченных в халаты с красными крестами на спинах, стоял Лесник…

– Туровский, ты как раз вовремя! – обрадовался инспектор. – А то тело уже собрались убирать!

– Какое тело? – удивился я.

– Сейчас увидишь… – Лесник пригласил меня жестом следовать за ним.

Дорогу я помнил хорошо: незаметная дверка, за которой коридор, приводивший в восточный кабинет Скорохватова. Самого Ивана Дмитриевича я увидел, как только переступил знакомый порог. Он сидел в кресле с откинутой на спинку головой. Его горло точно перепилили ржавой пилой. Хаос, царивший в помещении, указывал на поспешный обыск.

– Когда его? – спросил я.

– Пока не установлено… Это я и хотел тебе показать, – устало произнес Лесник, присаживаясь в свободное кресло.

– А почему ты позвонил именно мне?

– Ты недавно посещал этот дом. Начальник охраны легко вспомнил твою фамилию. Я решил, что это как?то связано с делом, которое ты ведешь, вот и позвонил.

Я опустился на свободную подушку, подавая пример Кубинцу, который остолбенело взирал на изуродованное тело.

– В некотором роде Скорохватов был причастен к смерти Иоланды Городишек, – после недолгих раздумий сообщил я.

– Он ее убил? – сразу ухватился инспектор за возможность снять с себя гнилой висяк.

– Нет. Он скорее жертва, – произнеся, вспоминая, как хорошо мы сидели здесь со Скорохватовым, покуривая кальян.

– Конкретнее! – потребовал Лесник.

В двух словах я пояснил Григорию схему, придуманную Стасом Прощелыгиным, и роль Иоланды Городишек в ней.

– Так, может, все же как раз он Городишек и кончил?

– Исключается! – отрезал я.

– Тело?то уносить? – спросил уставший ждать коронер.

– Уносите, – распорядился Лесник.

Санитары поставили перед письменным столом носилки, аккуратно извлекли труп из кресла и уложили на брезент. В глаза почему?то бросилась рука Скорохватова, сжатая в кулак. Из?под пальцев что?то выглядывало.

– Разрешите… – остановил я санитаров, поднимаясь с подушки.

Приблизился к телу, склонился и попытался разжать кулак – не получилось. Помог коронер, воспользовавшийся специальным инструментом. На пол скользнул клочок бумаги.

– Что это?! – в один голос воскликнули Кубинец и Лесник.

Я поднял с пола обрывок, развернул на ладони, расправил и объявил:

– Это часть банковского чека. В чек вписана сумма. И даже стоит подпись. Неразборчиво.

– Приобщить к вешдокам! – распорядился Лесник.

Ко мне подскочил полицейский, забрал находку и отправил ее в пластиковый пакет, который тут же был заклеен и опечатан.

– Мы постараемся выяснить, чья там подпись, – пообещал Григорий.

Коронеры накинули на тело простыню, подняли носилки и унесли.

– Кто обнаружил тело и вызвал полицию? – атаковал я инспектора.

– Начальник службы охраны. Вечером шеф задержался в своем кабинете. Такое случалось часто: Скорохватов оставался там до часу, а то и до двух ночи. Где?то в районе четырех утра начальник охраны решил его навестить и узнать о самочувствии. Вот и обнаружил, – сообщил Лесник.

– А побеседовать с этим господином возможно? – спросил Кубинец.

– Почему нет? – пожал плечами инспектор. – Саныч, позови бонзу.

Усталый седой полицейский с влажными карими глазами тяжко вздохнул и вышел из комнаты. Вернулся он спустя десять минут в сопровождении лысого мужчины в спортивном костюме и с проводком микрофона, выглядывавшим из уха.

– Присаживайтесь, – предложил ему Лесник. Охранник чинно опустился на подушку и поджал под себя ноги на турецкий манер.

– Скажите, – немедленно взял я его в оборот, – как часто ваш босс задерживался в кабинете допоздна?

– Практически ежедневно, – безучастно произнес лысый.

– Тогда почему вы пошли его проверять, раз Иван Дмитриевич страдал трудовыми запоями?

– Ночью громко выли и скулили псы. Я вышел проверить и услышал какой?то грохот на втором этаже где?то в районе двух ночи. Отправил туда ребят, но они ничего не обнаружили. На всякий случай я затем обошел весь дом, кроме комнаты босса. К тому же… – Лысый нахмурился, наморщил лоб, прикидывая, стоит ли это говорить, наконец решился: – Иван Дмитриевич часто курил кальян. Рецептура не всегда была безобидной.

– Отсюда поподробнее, – попросил я.

– Он курил марихуану и опиум. Несколько раз у него случались приступы. Однажды остановилось сердце, и мы вызывали «скорую».

– Вы вчера кого?нибудь постороннего видели возле дома или в округе?

– Да нет вроде, – подумав, ответил лысый. – Может, кто из ребят заметил, а я лично нет. Я это выясню обязательно.

– Вопросов больше нет, – сказал я Григорию.

– Свободны! – распорядился инспектор.

– Что?нибудь узнал для себя? – спросил Лесник, когда начальник службы охраны вышел.