Операция «Переброс» - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 53

Борух с Артёмом нервно переглянулись и снова посмотрели на аппаратуру. Теперь им казалось, что есть в её молчании что-то зловещее.

– Мне вот что стало интересно… – протянул Артём, – оно уже сработало? Или должно было сработать, но не смогло, потому что электричество пропало? Или ещё сработает – потом, когда электричество появится?

– Что-то мне от этой мысли как-то не по себе становится, – признался Борух. – Меня всегда пугали все эти «системы мёртвой руки», рассчитанные на то, что все вдруг умерли, а они нет… Хрен его знает, чего от них ожидать.

– Может, её как-то вырубить, от греха? – предложил Артём.

– Так всё равно электричества нет.

– А вдруг появится? Я из обмолвок наших давешних гостей вынес впечатление, что это у них бывает, хотя и редко. Может, и не так понял, конечно…

– Да, мне тоже так показалось. А ты найдёшь, как её выключить? Я-то не по этим делам – мне взорвать проще…

– Я, видишь ли, не на писателя учился, а совсем наоборот, в политехе на радиотехническом. Закончил в 90-х, когда инженеры на хрен никому не нужны были, вот и ушёл в свободное плавание. Но общее представление о предмете имею, да и срочную служил по этой линии, в войсках связи. Опять же: ломать – не строить, должен же тут быть какой-нибудь рубильник с надписью «Всё на хрен вырубить совсем»?

Артём, держа лампу наотлет, пошёл между стойками, внимательно вглядываясь в переплетение кабелей.

– Знаешь, Борь, что любопытно? Похоже, что вся эта груда железа завязана на вот этот маленький ящичек…

Писатель посветил керосинкой на компактный контейнер, больше напоминающий бытовой сейф, чем продукт радиоэлектронной промышленности, – во всяком случае, дверца у него запиралась типичной сейфовой блестящей крутилкой с циферблатами. Сбоку, впрочем, был кустарно врезан герметичный военный разъём, в который вкручивалась фишка нетолстого кабеля в металлической оплётке. Артём подёргал дверцу, но она оказалась закрыта.

– Похоже, в квесте с Кощеем мы прошли «утку-в-зайце» и дошли до стадии «иголка-в-яйце»…

– Ничего себе яйцо, внушает, – кивнул Борух. – Значит, ты думаешь, внутри и есть Кощеева смерть?

– Знаешь, если на секретном складе за потайной дверцей под таинственным подвалом в глубоко подземном супертайном бункере какую-то херню ещё и в сейф запирают, то это вряд ли заначку от жены спрятали.

– Глянуть бы, что внутри…

– Тссс! – Артём приник ухом к сейфу. – Там что-то жужжит тихонько. Как будто, не знаю, шестерёнки какие-то крутятся…

– Дай-ка… – Борух тоже приложил ухо к дверце. – Знаешь, на что похоже? Вот были фотоаппараты старые, механические, с автоспуском, помнишь? Там такая крутилочка спереди взводилась, а потом, жужжа, бежала обратно. Вот такой же звук, в точности.

– Да, и правда похоже, – кивнул Артём. – Что-то я уже начинаю опасаться, что будет, когда оно дожужжит и затвор сработает…

– Да, вряд ли оттуда вылетит птичка, – согласился Борух. – Не хватало тут ещё заложенной где-нибудь ядрёной бомбы на всякий крайний случай.

– Ох, знаешь что, – Артём посмотрел вокруг, – …вот вечно так – захочешь постучать по дереву, так непременно вокруг одно железо… Ты, это, короче, не каркай. А то какой-нибудь тактический заряд вполне вписывается в общую безумную логику происходящего…

– Что мы делать-то со всем этим будем?

– Ну… Вот как ты думаешь, зачем вот это всё тут устроено?

– Во ты спросил! Я тебе что, секретный инженер?

– Нет, я не в техническом смысле спрашиваю. Ты вот о чём подумай – ведь это не просто так. Склад этот, бункер, аппаратура – всё явно придумано в расчёте теперешней ситуации. Может, и не всё точно угадали, но в общем контексте, мне кажется, верно. И оружие запасено, и войска какие-то тут сидели, и под замком отряд, и ещё куча всего. Что у нас выходит? А то, что «Родина слышит, Родина знает!» Какие-то силы, скорее всего, военные, а может, и не только они были в курсе, что этакая фигня случится. И имели на этот счет свои планы, равно как и средства оных планов достижения. Логично?

– Логично, – подтвердил Борух.

– В итоге мы видим перед собой некое средство достижения этих планов. Непонятно каких именно и каким образом, но это оно и есть. Средство. Годное или, допустим, негодное, но оно перед нами. Так?

– Вроде бы так…

– Так давай ответим себе на принципиальный вопрос – мы хотим, чтобы эти планы, каковы бы они ни были, осуществились? Или же наоборот, мы хотим, чтобы они обломались?

Борух засопел и почесал начинающую лысеть голову под форменной кепкой:

– Если честно, то шли бы они на хер со своими планами.

– Даже так? А как же… э… корпоративная солидарность?

– Да на фаллосе вращал я эту солидарность! – неожиданно взорвался Борух. – Ты, писатель, даже представить не можешь, какие люди и какие приказы там отдают! Ни хрена хорошего они не задумали, уж будь уверен.

– Ну, а я уж тем более не жду небесных кренделей от тех, кто так поступил с целым городом! – Артём решительно открутил накидную гайку с разъёма и выдернул его из гнезда. Ничего не произошло.

– Давай-ка заберём эту штуку с собой, – предложил Борух. – На вид она не слишком тяжёлая, а оставлять тут эту смерть Кощееву не стоит. А ну как хозяева вернутся?

– А не рванет она часом? Мало ли что там жужжит внутри…

– Не, во взрывных устройствах я более-менее разбираюсь, поверь, – успокоил его прапорщик. – Совершенно не похоже.

Перед тем как покинуть помещёние, Артём перевёл в положение «Выкл.» все рубильники, которые показались ему достойными отключения. Теперь, что бы ни делала эта аппаратура, она этого делать больше не станет. Во всяком случае, сама по себе. Кому-то придётся спуститься сюда и включить всё обратно. Был соблазн попросить Боруха заложить взрывчатку, да и взорвать тут всё к чёртовой матери – но Артём не любил необратимых решений. А ну как окажется, что это всё для чего-нибудь нужного и правильного? Хотя, конечно, это вряд ли…

Тащить ящик по лестнице Артёму категорически не понравилось. Вначале вроде бы не тяжёлый, к концу подъёма он, казалось, оттянул руки до колен и отбил все, что можно и что нельзя. Хитрый Борух при этом изображал боевое охранение – типа он единственный боец в группе и будет лучше оружие держать. Хорошо хоть автомат Артёмов забрал и обе лампы. Когда они наконец выбрались из подземелий к грузовику, Артём с облегчением поставил кубик сейфа в кузов и уселся сверху. Борух сгрузил ему на колени автомат.

– Устал? Ты осторожнее сиди – вдруг там радиация какая, а ты на этот ящик яйца свесил… – ехидно усмехнулся прапорщик.

– Тьфу на тебя! – возмутился Артём. – Я с этой коробкой уже полчаса обнимаюсь! Если что, яйца уже не будут моей главной проблемой… – однако с ящика всё-таки встал, пересев на борт кузова.

Пока Борух восстанавливал профилактическое минирование склада, Артём медитативно раскачивался на краю кузова, рассеянно глядя на небо в попытке определить, сколько осталось до вечера, – кварцевые наручные часы больше не работали, а раздобыть механические он не догадался. И тут сзади послышался приятный женский голос:

– Ну, руки вверх, что ли!

От неожиданности писатель чуть не сверзился с кузова на асфальт, нелепо взмахнул руками, пытаясь не то подхватить автомат, небрежно свисавший с плеча, не то ухватиться за борт, и застыл в неустойчивом равновесии.

– Я не шучу, – голос был настойчив, – подними руки, и можешь медленно обернуться.

Артём поднял руки и, стараясь не делать резких движений, повернул голову. На броне стоящего рядом бэтээра сидела, свесив ноги, симпатичная короткостриженая девушка лет двадцати пяти, в сером городском камуфляже, перехваченном ремнями бронежилета. В руках она уверенно держала небольшой, но вполне убедительный, с очень толстым стволом автомат, который, вдобавок, смотрел Артёму прямо в лоб.