Операция «Переброс» - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 46

– А если там не эта, как её… Ну не монская степь? – поинтересовался уже знакомый Олегу танковый майор.

– В этом случае действуете по обстоятельствам – если местность проходима для техники, то ищите якорь при помощи детектора и воздушной разведки – согласно накопленным нами данным, он обычно бывает размещён в разнообразных каменных сооружениях, предположительно культового назначения – кромлехах, дольменах и так далее. В общем, ищите воткнутые в землю большие камни – не ошибётесь. Если проехать не представляется возможным, возвращаетесь на базу – будем пробовать другие направления. Согласно существующей теории, любой фрагмент имеет якорь, и нам всё равно, какой из них использовать. Вопросы?

– Есть вопрос, – снова вылез танковый майор. – Какого рода противодействие мы ожидаем? Я так понимаю, что если мы выдвигаемся на бронетехнике, то есть с кем воевать? К чему нам готовиться?

– Хороший вопрос, – кивнул Карасов, поставив пустой стакан и складывая указку. – Исчерпывающего ответа на него нет, но ряд вводных следует озвучить. Во-первых, по сведениям, полученным от гражданского лица, – Карасов неожиданно указал рукой на Олега, и все повернулись и уставились на него, – возможна неадекватно агрессивная реакция со стороны любой фауны. Собаки, птицы – да что угодно, хоть коровы. Возможно неспровоцированное нападение, подобное поведению бешеного животного.

– Ну коровы нам… – откровенно ухмыльнулся танкист.

– Не перебивайте! – рыкнул на него Карасов, и майор сразу стушевался. – Согласно непроверенным сведениям, существуют немногочисленные, но организованные группы людей, представляющие собой нечто вроде партизанского движения. Их цели и задачи пока неясны, и возможно, что наши интересы пересекутся. Возможно – нет. Предположительно, они не имеют тяжёлого вооружения и серьёзной военной организации, однако рассчитывать надо всегда на худшее. Поэтому любых посторонних людей следует считать потенциально враждебными и действовать соответственно.

Олегу показалось, что Карасов при этом посмотрел прямо на него, и ему стало как-то не по себе.

– Кроме этого, – продолжал полковник, – возможно появление иных агрессивных жизненных форм.

– Это как? – не смолчал неугомонный майор.

– Имеются опять же непроверенные данные, что в данном… хм… оперативном пространстве существуют большие группы неких неизвестных, но очень агрессивных и опасных существ, склонных к нападению на людей. Ничего конкретного, но не расслабляйтесь. Итак, выход колонны назначен на утро, сейчас кормите личный состав, заканчивайте погрузку и отдыхайте. Что же касается тех, кто остается на базе, – продолжаем работы по приведению территории в порядок и укреплению периметра. Следующая партия груза и людей поступит уже завтра, надо подготовить плацдарм. Так что вперёд, вперёд – работаем.

Офицеры стали расходиться, танковый майор, проходя мимо, пробормотал:

– Если ничего конкретного, то почему агрессивные и опасные…

Олег тоже решил не маячить лишний раз на виду у Карасова – а то и впрямь сочтёт «потенциально враждебным» и начнет «действовать соответственно». Священник испытал это на себе и повторять не хотелось. Тем более что на улице началась раздача еды личному составу, а Олег успел соскучиться по горячей пище. Получив из рук солдата в белом фартуке миску наваристого супа, алюминиевую ложку и кусок чёрного хлеба, он пристроился сбоку на ступеньках и стал с аппетитом есть, поглядывая на то, как двое солдат прибивают строительным пистолетом к бетонному забору железные балки, а ещё двое, в больших кожаных рукавицах, разматывают и крепят к ним «егозу». «Неужели они настолько боятся собак? – подумал Олег. – Или этих… Как их… иных жизненных форм?» Было шумно и пыльно, но в целом это не столько мешало, сколько внушало ощущение безопасности, по которому Олег успел здорово соскучиться. Когда вокруг столько вооружённых людей, то они по крайней мере берут решение этого вопроса на себя. С большим или меньшим успехом.

Олег подумал, что надо бы навестить профессора и аккуратно поинтересоваться, зачем Карасову этот «якорь», за которым он отправляет аж целую танковую группу, но тот уже вышел сам – видимо, на запах еды. Ел он жадно, забрызгивая супом колени и кроша хлеб. Взгляд его был при этом устремлён вдаль, а Олега он, кажется, и вовсе не заметил. Доев, профессор так и застыл с ложкой, думая о чём-то своём.

– Андрей Васильевич, – обратился к нему Олег, – может, вам добавки принести?

– А, что? Нет, не надо, спасибо… Я просто задумался.

– О втором якоре? – запустил пробную провокацию Олег.

– Да, а как вы… Ах да, я видел вас на совещании.

– И что с ним не так?

– Ну почему «не так»? – засуетился профессор. – Всё так! Просто…

– Что? Ведь вас что-то гложет. Я ничего не понимаю в физике, но уж в людях-то разбираюсь и вижу, что вы тщетно отталкиваете от себя какие-то неприятные мысли, а они приходят всё снова и снова…

– Видите ли, Олег, – вздохнул профессор, – меня как ученого ставит в очень неловкое положение то, что мы оперируем силами, природы которых не понимаем. Не то чтобы я боюсь, поймите, но… Хотя и боюсь, пожалуй, да. Не самих этих сил, а того, откуда они берутся. Понимаете, есть некие артефакты, взаимодействующие с пространством на таком уровне, о котором мы даже не подозревали, пока не столкнулись. Собственно, только тот факт, что они работают, говорит нам об этих уровнях. Это не просто некий неизученный эффект, это, возможно, вообще новый вид фундаментального взаимодействия, не имеющий ничего общего с известными нам четырьмя[3]. И это настолько меняет всю физику, что даже представить себе невозможно. Это значит, что всё, что мы знаем о мире – точнее думаем, что знаем, – ничего не стоит. Понимаете – наличие пятого взаимодействия означает, что может быть вообще всё что угодно. Только что мы были практически уверены, что знаем, как устроен мир – пусть не до конца, но хотя бы общее представление имели, – и тут раз, и снова вокруг тёмный лес, в котором, вполне вероятно, водятся волки. А мы, вместо того чтобы это изучать, всё секретим.

– Может, и к лучшему, Андрей Васильевич? Бог весть до чего бы доизучались… Ведь непременно очередную бомбу из этого пятого взаимодействия соорудили бы, разве нет?

– Да об этих «якорях» вообще никто ничего не знает! – начал горячиться профессор. – Вы думаете, мне его хотя бы в руки дали? Да большую часть того, что я слышал о «якорях», мне вон суте… полковник Карасов рассказал!

– Он не производит впечатление специалиста в физике, – осторожно заметил Олег.

– Конечно, какая там физика… Я понятия не имею, откуда ему столько известно. И знать не хочу. Я давал ему вопросы в письменном виде, он потом приносил письменные ответы. Не на всё, разумеется, но кое на что приносил. Видно было, что писал их человек ничего не смыслящий в фундаментальной науке, сведущий только в практическом использовании «якорей». Но даже это дало нам возможность построить портальную установку. Но ведь и она только использует эффекты, создаваемые якорем! Это лишь неуклюжее и громоздкое приложение к нему, искажающее его воздействие на пространство. Представьте себе, что у вас есть готовый к взлёту реактивный самолет, а вы только отводите горячий воздух от сопла трубой от самовара, чтобы сушить на ней портянки…

– А где же сам якорь? Он где-то внутри установки?

Профессор неожиданно резко помрачнел и ссутулился.

– Я не знаю, где якорь. Даже этого мне не говорят. Он где-то в городе, но, где именно, мне неизвестно. Тут не просто секретность, но секретность внутри секретности и тайны, замаскированные другими тайнами. Хотя именно я придумал, что если не дать ему закрыться, то… А впрочем, вам это не нужно.

– Но позвольте… – попытался протестовать Олег.

– Нет-нет, действительно, что-то я расслабился и наговорил лишнего. Ни мне, ни вам это на пользу не пойдёт, поверьте.