За нейтральной полосой - Самаров Сергей Васильевич - Страница 59

Появилась здесь в самый нужный момент. Ничего удивительного. Более того... Это естественно... Ведь господин Кито, вероятно, находится сейчас в России с документами Циремпила. ФСБ заинтересовалась им. Естественен и поиск самого Дашинимаева. Не составляет труда выяснить странные обстоятельства гибели профессора Родича и сопоставить все факты. Александру сюда привезли специально ради того, чтобы Циремпил понял, что его не бросили в беде. И негр рядом... Зачем негр? Негр показывает, что это международная помощь. Ему, Циремпилу, следует ждать помощи со стороны.

3

– Он подошел к окну... Бинокль! Бинокль дайте...

Клаус не слишком старается быть невидимым. Он откровенно рассматривает Циремпила Дашинимаева через мощную цейссовскую оптику, чуть не высунувшись из окна чердака. И добавляет по-русски:

– Сюда смотрит. Александра, ваш выход...

Она подходит к окну, принимает из рук Клауса тяжелый бинокль, минуту-другую внимательно рассматривает Циремпила.

– Это он. Это он, несомненно. Он видит меня. Рукой машет. Дает знак. Видите! Дает знак!

Это видно даже невооруженным глазом.

– Мне помахать ему в ответ?

– Ни в коем случае. За нами могут смотреть и из других окон... Так вы его выдадите... Он вас видит. Мне он знак не подавал. Значит, он увидел вас из машины и узнал. Дайте увеличение.

– Как...

– Как? – по-немецки спрашивает сам Клаус у своего помощника, постоянно здесь дежурящего.

– Через фотокамеру. Электронный зум.

Он настраивает камеру и протягивает Клаусу. Тот смотрит.

– Ого...

– Увеличение пятисоткратное. Ни одному биноклю не сравниться...

– Лицо крупным планом... Вижу шрам на брови... Это он. С гримом. Вчера еще не было грима... Они не думали, что можно рассмотреть человека с такого расстояния подробно. Допустили оплошность...

Клаус откладывает фотокамеру и вытаскивает трубку мобильника.

– Мне нужен инспектор Собецки... Господин Собецки? Доброе утро, это Клаус Фобе. Можно начинать операцию. Все подтвердилось. Наш клиент готов...

Спецназ министерства внутренних дел Германии занимает позиции на ближайших углах. Разворачивание сил проходит неспешно и вдумчиво. Отдельные тройки спецназовцев неслышно открывают калитки в соседних домах и подбираются к забору, чтобы блокировать любую попытку к бегству из двора нужного. На соседнюю улицу подгоняют генератор, чтобы заглушить все переговоры по средствам сотовой связи и радиосвязи. Внешне это обычная грузовая машина каких-то технических служб. Генератор будет включен по общей команде к штурму. Одновременно с этим планируется отключить по всему кварталу электричество и городскую телефонную линию.

Инспектор Собецки из криминальной полиции Дрездена приехал загодя. Небольшого роста, непропорционально широкоплечий, с грубым лицом, но умными, собачьими глазами. Не преминул посмотреть в бинокль на так же стоящего у окна Циремпила Дашинимаева.

– Это и есть тот человек, на глазах которого убили профессора Родича?

– Это он и есть.

– Хочется мне верить, что ваша версия правильна. Иначе все шишки в лесу будут падать только на мою несчастную голову. Фрау Басаргина опознала его?

– Да. И он узнал ее... Это подтверждает наше предположение, что он был похищен. Не пора ли нам начинать? – Клаусу не терпится вступить в действие.

Сережа с Селимом находятся здесь же. Они пока исполняют роль статистов. Дитмар увел Александру с чердака в нижнюю комнату.

– Сколько человек в доме, по вашим подсчетам?

– Мы предполагаем, двенадцать-тринадцать человек. Не больше.

Собецки вытаскивает из кармана «наладонник»[28], смотрит в монитор:

– Еще пара минут... Не все заняли позицию...

Сережа смотрит в окно. Группа спецназовцев готова уже подойти к самой калитке дома. Но они пока не должны показываться так близко. Слишком легко их заметить.

– Вон тех людей пока следует убрать, – кивком показывает он, избегая указаний руками из окна. – Их будет заметно, когда кто-то выглянет из калитки.

– На калитке домофон... – возражает Собецки. – Никто не будет выглядывать...

– На всякий случай... – настаивает Сережа.

– Береженого бог бережет... – по-русски говорит Селим.

– Что он сказал? – спрашивает Собецки.

– Это нигерийская пословица, – отвечает Клаус и укоризненно смотрит на негра. Тот слегка смущен, хотя не понимает, в чем его вина. Их представили инспектору оперативниками Интерпола. Разве не имеет права работать в Интерполе какой-нибудь русский негр?

Собецки совет воспринимает, из другого кармана вытаскивает переговорное устройство и дает распоряжение. Через десять секунд спецназовцы, пятясь, гуськом отходят за угол. Чувствуется основательная организация операции.

Инспектор снова смотрит на монитор «наладонника»:

– Идем...

И первым направляется к лестнице. Одновременно дает команду в переговорное устройство. Почти тут же гаснет монитор у него в руке. Генератор в зоне своего действия не дает работать даже компьютерам.

Внизу к ним присоединяется Дитмар, оставляя во флигеле Александру под присмотром наблюдателя. Впятером они быстрой походкой переходят дорогу и останавливаются у калитки. Переглядываются, словно перед последним решительным шагом. И Собецки нажимает кнопку вызова. Но никто не спешит на звонок.

– А домофон работает? – спрашивает Сережа шепотом. – Генератор...

– Проводная связь... – разъясняет инспектор.

Тут только, словно подтверждая слова Собецки, в домофоне раздается голос:

– Что вы хотели?

Должно быть, их рассматривали из окна.

– Полиция Дрездена. Нам нужен господин Кито. Откройте.

Коротко, в приказном тоне.

– Одну минуту... – отвечает уже другой голос. Видимо, к домофону подошел кто-то, имеющий право решать.

– Побыстрее... – не слишком вежливо рявкает инспектор.

Что-то щелкает в замке. Инспектор толкает калитку, она открывается. До крыльца дома десять шагов. Они проходят их молча. И только на крыльце Клаус тихо говорит:

– Время пошло. Три минуты...

Дверь открывается...

Обыкновенная прихожая, не отделенная дверью от холла.

– Проходите сюда, – рукой показывает встретивший их человек восточной наружности. – Присаживайтесь. Господин Кито сейчас спустится. Он болен, но согласился вас принять.

Они садятся. Собецки украдкой смотрит на часы. Время идет. Через три минуты после того, как они переступили порог, вступает в действие спецназ. Так предусмотрено планом. Главное, чтобы не произошло задержки с выходом Кито-Дашинимаева.

Все считают про себя секунды. Стараются мысленно задержать их, чтобы спецназ не ворвался в дом раньше, чем они увидят Дашинимаева и будут в состоянии защитить его.

Неторопливые шаги на лестнице слышатся через полторы минуты. Лестница за углом. Кто спускается, не видно. Но, судя по шагам, два человека. Их кто-то встречает внизу. Слышен приглушенный шепот.

Две минуты прошло...

Осталась только минута...

Снова шаги. Приближаются из-за угла. Выходят двое.

Сережа смотрит внимательно. Циремпил Дашинимаев и тот человек, что ездил с ним в банк и сидел на переднем сиденье рядом с водителем.

Дашинимаев ли это?

Сразу взгляд на бровь. Да. Шрам заметен. Это, несомненно, Циремпил Дашинимаев, художник из города Костромы, волею случая попавший в сферу интересов многих людей и многих серьезных и даже опасных организаций.

– Добрый день... – говорит Дашинимаев на плохом немецком языке и тут же кашляет. У него перевязано горло, хотя горло перевязали только для поездки в банк. Перед этим Циремпил смотрел в окно, и ничего у него на горле не было – снимал. Это наблюдатель утверждает абсолютно точно. Значит, это простая маскировка, обосновывающая нежелание говорить. Говорить, очевидно, будет его спутник.

– Извините, господа, – в самом деле вступает в разговор спутник. – У господина Кито проблемы с горлом. Ему нельзя разговаривать. Что вы хотели?