Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг. - Егорьев Всеволод Евгеньевич - Страница 40

В широте 42°15' и долготе 135°53', отряд встретил японскую парусную шхуну «Хайтце Мару» (около 300 т), шедшую из Масике (на западном берегу Хоккайдо) в Симоносеки с грузом рыбы и риса. Экипаж шхуны (19 чел.) был пересажен на самую большую ее шлюпку (фунэ); людям было разрешено взять собственные вещи и необходимую провизию. Уничтожив шхуну взрывом двух пироксилиновых патронов (один в 2,5, другой в 0,4 кг) и дополнительно выпущенными с близкой дистанции 47-мм гранатами и взяв фунэ на буксир, миноносцы пошли далее.

В тот же день после 17 часов в широте 42°2' и долготе 137°42' встретили еще две шхуны. Из них более крупную («Орангута Мару», около 300 т) постигла та же участь. На малую же, шедшую без груза в Хакодате, были посажены все снятые со шхуны японцы, а шхуна отпущена.

Потопленная шхуна «Орангута Мару» имела груз рыбы и риса, шла из порта Онисика (на западном берегу Хоккайдо) в Сасебо. Шхуна была уничтожена двумя пироксилиновыми патронами по 2,5 кг каждый.

Потеряв до 3 ч. 30 м. времени на осмотр и уничтожение шхун, отряд в 19 часов лег на прежний курс, направляясь к берегам Хоккайдо.

Через полчаса нашел густой туман. В ожидании подхода к японским берегам, в целях маскировки миноносцы поставили фальшивые дымовые трубы. Шли полным ходом и незадолго до полуночи на 17 июня оказались среди одновременно открывшихся с разных сторон огней пяти кораблей, переговаривавшихся вспышками. На миноносцах сочли было, что попали в середину неприятельской эскадры. Однако, тревога оказалась напрасной, огни принадлежали рыбачьим парусным фунэ.

Не задерживаясь у них, отряд продолжал плавание и в 3 ч. 30 м. 17 июня, считая себя в 4-5 милях от гор. Есаши, повернул обратно к русским берегам. От входа на рейд Есаши начальник отряда отказался из-за незнакомства с побережьем и из-за тумана.

Обратный курс был проложен на залив Ольги с обходом о-ва Окусири с юга.

Туман продолжал сопровождать миноносцы. Держаться соединенно было трудно, в 30 метрах не было видно друг друга. Звуковыми сигналами не пользовались, опасаясь обнаружения. На флагманском миноносце оказался перерасход угля.

На утро 17-го в широте 42°20'N и долготе 138°30'0 сквозь туман была обнаружена большая парусная шхуна «Хакацу Мару», следовавшая из северных портов Хоккайдо с грузом рыбьего жира и рыбы в Осака. Шхуна оказалась настолько хорошей, что начальник отряда решил вести ее во Владивосток, послал призовую партию и взял на буксир. Условия погоды были благоприятны, что давало возможность подвигаться к заливу Ольги со скоростью 7 узлов.

Через два часа плавания была обнаружена еще одна шхуна (около 400 т). Люди с нее были посажены на фунэ, снабжены водой и провизией и отпущены, сама же шхуна уничтожена артиллерийским огнем. Спешка, с которой производилась эта операция, не позволила даже выяснить с точностью состав ее груза и пункты отправления и назначения.

Вследствие тумана миноносец «206», которому было поручено уничтожение ее, разошелся со своим флагманом.

Около полудня 17-го опять засвежело. На флагманском миноносце «203» одновременно лопнули буксир и штуртрос. Воспользовались неизбежной задержкой и произвели перегрузку 2,5 тонн угля с «205» на «203». Вследствие роста волны ход с буксиром еще уменьшился (до 5,5 узла). Около полуночи (на 18 июня) ветер (SSO) достиг 6 баллов. Ночью лопнули оба буксира. Потребовалось около 40 минут, чтобы их вновь завести. К утру стало еще свежее и буксировка в связи с малым запасом угля на миноносцах делалась делом рискованным. До залива Ольги оставалось лишь 30 миль. Поэтому шхуна с русской призовой командой и несколькими японцами была отправлена самостоятельно под парусами.

В полдень 18-го все три миноносца собрались в заливе Ольги и приступили к погрузке угля. В бункерах флагманского корабля оставалось 1,5 тонны. Погрузка угля в заливе Ольги вновь подтвердила неорганизованность базирования русских кораблей.

«По недоразумению и недосмотру лиц, коим я поручил отгрузку угля с парохода «Эльза», – пишет начальник отряда, – на берег в Тихой Пристани было сгружено всего 30 т, а не 200 т». Поэтому пришлось немедленно телеграфировать во Владивосток о высылке топлива и машинного масла.

Неблагополучным оказался и ближайший тыл залива Ольги. «Пристав поста доложил, что прошлой ночью было нападение хунхузов на пост и ожидается повторение того же этой ночью. 200 хунхузов находятся около». Пришлось приготовить с каждого из миноносцев по 6 человек для посылки на берег с целью усиления команды поста, а в течение ночи светить прожекторами и пускать осветительные (гарденовские) ракеты.

Шхуна все не появлялась, погода же ухудшилась до состояния настоящего шторма (от NO). Посланный в море миноносец «206» не выгребал из-за громадной волны. Для предупреждения ближайших населенных пунктов на побережье о возможном появлении шхуны и необходимости оказать ей содействие было решено послать нарочных. Но разлив горных ручьев-это типичное для летних тайфунов на Дальнем Востоке явление-помешал этому.

Только 19 июня, когда стихло и прояснило, вышедшие для поисков шхуны в море миноносцы встретили ее в 7 милях от мыса Низменный.

В тот же день в залив Ольги пришли из Владивостока транспорт «Лена» с пятью дополнительными миноносцами, а вечером германский пароход «Глаудиус», шедший из океана с грузом угля в 5 724 тонны для Владивостока.

Пополнив запасы угля и машинного масла с «Лены», отряд Виноградского вместе с немецким угольщиком, взявшим на буксир захваченную миноносцами шхуну, вышел 20 июня во Владивосток, куда и пришел благополучно вечером следующего дня.

Типичные для летних месяцев в прибрежной полосе Японского моря туманы сопровождали миноносцы и во время этого короткого перехода; на расстоянии около 200 миль миноносцы три раза попали в туман: 1) от мыса Низменный до мыса Поворотный; 2) у острова Аскольд и 3) в Амурском заливе. Последний туман продолжался с 8 до 21 часа.

Итоги июньской операции крейсеров и миноносцев

Во Владивостоке возвращение крейсерского отряда и миноносцев было воспринято как большой успех. В течение четырех дней – с 18 по 21 июня – включительно последовали следующие события: 18-го пришел захваченный крейсерами «Аллантон», 20-го возвратился крейсерский отряд, а 21 -го-миноносцы со своим призом. Все это совпало с успешным завершением работ по снятию с камней крейсера «Богатырь». Возвратившиеся корабли застали «Богатырь» уже в Золотом Роге. Хотя ему и предстоял длительный ремонт, но корабль был спасен и введен в сухой док.

Фактическое влияние, оказанное операцией крейсеров на обстановку и действия как русских, так и японцев, по видимому было значительным.

Уже самый выход их из Владивостока был использован наместником Алексеевым для понуждения адмирала Витгефта ускорить выход в море Порт-Артурской эскадры. 15 июня, когда успешное нападение на транспорты в Корейском проливе не было еще, конечно, известно ни во Владивостоке, ни в Мукдене,[177] Алексеев в развитие своих прежних директив Витгефту телеграфировал: «…Крейсерский отряд действуету Цусимы, а корпус имел дело под Вафангоу».[178]

Хотя автор настоящего исследования не располагает исчерпывающим материалом для категорического утверждения, что июньское крейсерство в действительности подтолкнуло русскую эскадру выйти из Порт-Артура, но хронологическая последовательность событий говорит в пользу этой зависимости.

Действительно 20 июня крейсеры возвратились в Золотой Рог, а под утро 23-го начала выходить из Порт-Артурских бассейнов эскадра Витгефта.

Правда, предполагавшийся ее прорыв во Владивосток не состоялся и она, встретившись с японским флотом, на следующий день опять вошла на внутренние рейды Порт-Артура, но самого факта показа японцам в море русских броненосцев «Победа», «Ретвизан» и «Цесаревич», считавшихся ими безнадежно поврежденными, оказалось достаточным, чтобы беспокойство японской главной квартиры за морские пути между Японией и Манчжурией возросло до крайности.