Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг. - Егорьев Всеволод Евгеньевич - Страница 24

Оба галса, во время которых велся обстрел Владивостока, совершены японскими крейсерами по водному пространству с 30-40 м глубинами. Следовательно, не боязнь минных заграждений помешала японцам отказаться от боя с русскими крейсерами.

Очевидно, объяснение нерешительности японских действий под Владивостоком 6 марта надо искать или в определении самой задачи операции как демонстративной, или в нерешительности самого адмирала Камимуры, который, кстати сказать, в последующие месяцы 1904 г. приобрел в Японии славу слабого военачальника за неуменье прекратить набеговые операции Владивостокского отряда на японские коммуникации.

На следующее утро 7 марта японские крейсеры, разделившись на группы, произвели разведку: броненосные – «Якумо» и «Ивате» – залива Америка, легкие – «Касаги» и «Читозе»-залива Стрелок, «но не найдя там ничего подозрительного . . соединились с прочими судами и все снова пошли к восточному входу во Владивосток. Подошли туда в полдень. Неприятельская эскадра, по видимому, глубоко спряталась в гавань, так что не видно было и признаков ее, а батареи по-вчерашнему молчали. Поэтому адмирал Камимура, после демонстративного маневрирования в течение почти часа, повернул назад, продержался в виду залива Посьет, затем обошел его внутри, но снова не обнаружил неприятеля и, наконец, лег на обратный курс».[92]

На этот раз японцы не проникали столь далеко вглубь Уссурийского залива, а продержались в районе между островами Аскольд и Скрыплев.

Русские крейсеры, хотя и были готовы к выходу, но с якоря не снимались.

Причиной этому было сообщение с батарей, что с кормового японского крейсера выбрасывали что-то за борт. . . «по видимому мины. . .», при этом держался на корме красный флаг.[93]

Эти сообщения были основанием для телеграммы командующего Владивостокским отрядом – командующему Порт-Артурской эскадры: «Просил командира Порта оказать содействие отысканию и вылавливанию их (мин.-В. Е.); до очистки залива не считаю в праве с отрядом выходить».[94]

Однако, никаких реальных мер хотя бы для контрольного траления русскими произведено не было. «Собирались было послать с этой целью минные катеры, но потом отменили».[95]

Причины такого пассивного отношения к вопросу столь важному для дальнейшей деятельности Владивостокского отряда нужно искать в следующем:

1) Во Владивостоке тральное дело в первые месяцы войны вовсе не было организовано. Первые зачатки создания партии траления имели место лишь в июне 1904 г.[96]

2) Траление корабельными катерами (хотя и «минными», как их называли тогда), т. е. сравнительно большими и быстроходными,[97] чем обычный корабельный катер, было до крайности медленно, а в условиях плавающего льда безусловно неэффективно.

3) Несмотря на телеграмму Рейценштейна, полной уверенности в том, что японцы действительно ставили мины, не было. Считалось, что мины можно ставить лишь со специальных заградителей или при помощи «минных плотиков», т. е. путем длинной процедуры со спуском корабельных барказов и пр.

Японский официальный исторический труд вовсе не упоминает о постановке мин эскадрой Камимуры под Владивостоком в этот раз, хотя в позднейших случаях, напр., в апреле 1904 г. (см. ниже) о постановке мин говорится с большой подробностью. Очевидно, в февральский приход японцы мин под Владивостоком не ставили.

Обстрел Владивостока не имел никаких решающих результатов, да и не мог их дать, так как он велся преимущественно по невидимой цели, без наблюдения за падением снарядов, т. е. вслепую. Если считать за предельные для японской 203-мм корабельной артиллерии того времени дистанции стрельбы около 50-55 каб., то, проходя по Уссурийскому заливу в расстоянии от береговой черты полуострова Муравьев-Амурский (как о том пишут сами японцы) в расстоянии не менее 20 каб., учитывая ширину перешейка, отделяющего Гнилой угол от Уссурийского залива около 25 каб.[98], они могли бросать свои снаряды кабельтов на 10 к западу от береговой черты Гнилого угла бухты Золотой Рог. Русские крейсеры, стоявшие в северо-западной части бухты, не могли быть достигнуты японскими снарядами.

Демонстрация перед заливами Америка, Стрелок и Посьета выразилась в поверхностном обзоре побережья.

Наибольшую роль, пожалуй, сыграли все-таки наблюдения с батарей за бросанием с японских кораблей неизвестных предметов (мин?). Это привело к связыванию на некоторый период набеговых операций владивостокских крейсеров, так как не только вытралить мины (если бы таковые были поставлены), но даже и обнаружить их в условиях плавающего льда и при отсутствии мало-мальски налаженной службы траления во Владивостоке было невозможно. И хотя для крейсеров оставался, правда, выход через Амурский залив, однако, гораздо более суровые ледовые условия в нем по сравнению с Уссурийским создавали, при недостаточности ледокольных средств, значительно большие трудности. К тому же не могло быть уверенности в том, что японцы не могли поставить мин и на опушке ледового покрова – где-нибудь у многочисленных островов южной части залива Амурского.[99]

Через несколько дней после бомбардировки Владивостока Рейценштейн был отозван с поста командующего отрядом.

Глава V – третье крейсерство: набег на Гензан и потопление военного транспорта «Кинсю Мару»

(Схема 1)

Обстановка перед выходом отряда в крейсерство

8 марта 1904 года в Порт-Артур прибыл новый командующий флотом – адмирал Макаров. По его инициативе происходит смена командования Владивостокского отряда крейсеров: Рейценштейн отзывается в Порт-Артур, его замещает вновь прибывший – Иессен.

Новый командующий отрядом привозит с собой от Макарова новую директиву, определяющую деятельность крейсеров:

«Главнейшей задачей отряда», – говорится в инструкции адмирала Макарова, – является препятствие неприятелю перевозить войска в Гензан и другие пункты, лежащие севернее его. Эта задача является следствием местонахождения его. В некоторых случаях появление у берегов Японии может быть полезно, дабы отвлечь неприятеля от главнейшей задачи отряда. Всякий вред, наносимый неприятелю, будет, разумеется, вполне уместен».[100]

Макаров предоставляет Иессену больше свободы, нежели прежние командующие:

«Предоставляется адмиралу Иессену или выходить всем отрядом, или же посылать крейсеры отдельно. В первом случае, имея в руках столь большую силу, можно быть гораздо смелее, чем во втором».

Эти указания в значительной степени отличаются от установок прежнего командования.

В них, во-первых, сильно ограничиваются, и вместе с тем конкретизируются, задачи владивостокских крейсеров. Вместо широкого и недостаточно реального требования достижения своими действиями разделения неприятельских сил мы видим более посильную по тому времени задачу (воспрепятствования перевозке войск в Гензан и к северу от него).

Из фразы: «Эта задача является следствием местонахождения», – можно усмотреть, что Макаров не являлся безусловным сторонником отделения крейсеров от Порт-Артурской эскадры.

Из инструкции вытекает, что автор ее не слишком уж верит в возможность, путем хотя бы и энергичных набеговых действий четырех крейсеров против западных берегов японских островов,- навести «на прибрежное население панику, вообще же на всю Японию сильное впечатление»[101], в итоге чего японцы будут вынуждены разделить свои силы.